Сейчас этот человек выглядел грубым и властным. Опасным, непреклонным и беспощадным. Светлые волосы, отливающие золотом, развевались на ветру, а щеки покрывала многодневная щетина. Он оценивал ситуацию, и ничто не могло укрыться от его глаз, в которых плескался смертельный холод.

— Ты ранена, девушка? — спросил Локлан с сильным шотландским акцентом, протягивая ей большую сильную руку.

Кэт смогла только отрицательно покачать головой в ответ и подать ему свою руку.

К большому облегчению беглянки, горец рывком поставил ее на ноги и встал между нею и преследователями.

Отряхивая пыль с платья, Катарина не могла поверить в свою удачу, как и в то, что Локлан пожелал выступить в ее защиту, когда никто больше для этого и пальцем не шевельнул.

Едва приблизились похитители, воин вытащил меч из ножен.

— А ну, с дороги! Это королевское дело, — презрительно обратился к нему тот из тюремщиков Кэт, что был покрупнее, даже не подозревая, что разговаривает с одним из могущественнейших лэрдов Шотландии.

Локлан усмехнулся в ответ на командный тон:

— Дело короля, как же! Что-то я его самого́ здесь не вижу. А если у вас какие-то вопросы к этой женщине, значит, и ко мне тоже.

Кэт впервые за долгое время улыбнулась. Ей не верилось, что наконец кто-то вступился за нее, и это сделал сам Локлан Мак-Аллистер, который всю свою жизнь руководствовался в первую очередь правилами и законами. Катарина и мечтать не могла, что он встанет на ее защиту подобным образом.

Второй похититель, тот, что пониже, шагнул вперед.

Локлан сделал несколько взмахов мечом вокруг себя, готовясь вступить в поединок.

Коротышка, должно быть, опомнился, увидев очевидное воинское мастерство противника. Он отступил на безопасное расстояние и промолвил:

— У нас королевский приказ доставить эту девицу в Париж.

Лэрд кинул на Кэт взгляд через плечо:

— Ты хочешь поехать в Париж, Катарина?

— Ни в коем случае.

Мак-Аллистер, повернувшись к похитителям, цокнул языком:

— Что ж, леди высказалась ясно. Если у вас и в самом деле есть королевский указ, парень, я предлагаю показать мне его. А иначе сам отойди и уступи дорогу, или до конца жизни будешь сидеть на отметинах от моего меча.

На скулах коротышки заходили желваки:

— Ты совершаешь смертельную ошибку.

— Тогда разрешаю тебе сыграть веселенький мотивчик над моей могилой.

Локлан громко свистнул.

Большой серый конь, заржав, галопом бросился к нему. Мак-Аллистер одним махом взлетел в седло, направив одну руку с мечом на похитителей, а другую протянув Кэт.

Та ухватилась за предложенную ей руку, и Локлан, вскинув девушку на лошадиный круп позади себя, пришпорил коня, пустив его во весь опор. Обхватив руками стройную талию горца, Катарина в порыве благодарности крепко ее сжала. Если бы не тот факт, что она ненавидела даже воздух, которым дышал этот человек, она бы поцеловала его за то, что он для нее сделал.

— Спасибо, — сказала она ему на ухо.

Воин промолчал в ответ. Оглянувшись, он увидел, что похитители бегут к своим лошадям. Проклятье! Ему снова придется схлестнуться с ними, это точно.

Когда он остановился в этой деревушке, чтобы пополнить запасы и немного отдохнуть, меньше всего ожидал, что обнаружит здесь кузину Норы, жены его брата.

В прошлый раз лэрд виделся с Катариной во время ее краткого визита в его за́мок после того, как она и ее семья спасли жизнь его брату Ювину. Тогда девушка чуть с ума не свела Локлана своими постоянными колкостями, и он с радостью попрощался с этой занозой, надеясь, что она больше никогда не попадется ему на глаза.

Несомненно, ему снова не повезло, как, впрочем, не везло и все последние месяцы.

И все-таки этой женщине он был обязан жизнью брата, а коли так, Мак-Аллистер твердо решил спасти беглянку — не важно, в какую неприятность она влипла.

— Почему эти мужчины гонятся за тобой? — спросил он через плечо.

— Их натравил на меня мой папаша, да поджарит Люцифер его пятки.

— Твой отец?

— Да. Он хочет выдать меня замуж за одного человека. Будь я проклята, если пойду с ним к алтарю без сопротивления.

Локлан улыбнулся, несмотря на грозившую им опасность. Он был полностью согласен с таким отношением к браку.

— Я сочувствую тебе, девушка. Твой отец нанял этих людей, чтобы силой увезти тебя?

— Как ты узнал?

— Тебя не сопровождают Виктор и Бавел.

Ее дядя и кузен всегда оберегали и защищали ее. Куда бы Кэт ни направлялась, эти двое следовали за ней. И только похищение могло быть единственным объяснением того, что она оказалась здесь без них.

— Меня выкрали из гостиницы, в которой мы остановились. Уверена, Виктор и Бавел сейчас с ума сходят от тревоги за меня.

Это точно. Лично он был бы только благодарен за тот покой, который могло бы принести отсутствие Катарины. Но ее родственники — другое дело.

Локлан почувствовал, что девушка обернулась.

— Они нас нагоняют.

Выругавшись, он кинул взгляд назад и убедился, что она права.

— А они настойчивые, — произнес он.

— Как червяки в стремлении к солнечному свету, — отозвалась Катарина.

Воина поразило такое прямое, хоть и живописное выражение.

— Так сколько же твой отец заплатил им за похищение?

— Не думаю, что их так подгоняют заплаченные деньги. Скорее, страх перед его гневом.

— А кто твой отец, что он наводит на них такой ужас?

— Филипп, — коротко ответила она.

Шотландец нахмурился:

— Какой Филипп?

Девушка тоже нахмурилась:

— Ты не слушал отцовских прихвостней, когда они тебе об этом толковали? Филипп Капет.

Локлан замер, когда это имя дошло до его сознания:

— Король Филипп Французский?

— А что, есть другой?

Горца пронзило неприятное ощущение. Глупее, чем сейчас, он себя в жизни еще не чувствовал. Это говорило о многом, учитывая, что всякое бывало, когда ему приходилось присматривать за четырьмя своенравными братьями.

— Ты хочешь сказать, что я только что выкрал французскую принцессу из-под королевской опеки?

— Нет, ты только что освободил молдавскую княжну от человека, который считает, что может вынудить ее выйти замуж против ее воли лишь по его приказу.

Горец в гневе стиснул зубы:

— Я думал, ты крестьянка.

— Это смотря у кого спросить.

Локлана охватил ужас:

— Если я не получу от вас удовлетворительных объяснений, миледи, я остановлю коня и спрошу у следующих за нами людей, что они думают по этому поводу.

У Кэт вырвался негодующий возглас. Не удивительно, что она так ненавидела этого мужчину. Он был непреклонным и педантичным. Похоже, Мак-Аллистер с огромным удовольствием следовал каждому встречавшемуся ему в жизни правилу.

Она попыталась объясниться:

— Ну ладно. Моя мать была внебрачной дочерью молдавского князя и крестьянки. Когда она выросла, отец взял ее к своему двору. Там она повстречалась с мужчиной по имени Филипп, разделявшим ее страсть к лошадям. Они разделили и ложе, и вскоре она обнаружила, что забеременела мной. Так как Филипп в силу обстоятельств не мог на ней жениться, а никто другой ей был не нужен, моя мать покинула двор своего отца, чтобы жить с родственниками по линии матери. Среди них я и росла, пока не стала достаточно взрослой. И тогда мой отец увидел политическую выгоду в том, чтобы иметь дочь, пусть и незаконнорожденную, связанную кровными узами с молдавской и венгерской монархией. Вот с того дня, когда мой родитель сделал для себя это внезапное открытие, я и ударилась от него в бега.

— А тебе не пришло в голову, что эти сведения могли бы мне пригодиться до того, как я начал угрожать твоим стражам?

— Разумеется, нет. К тому же, я угрожала им раньше тебя, а еще напала на них.

— Хм, таким и будет твое свидетельство в мою пользу, когда твой отец потребует мою голову?

Кэт усмехнулась:

— Но ты же на самом деле не боишься моего отца, ведь так?

— Если речь обо мне самом, то я не боюсь ничего. Но я не обычный человек, Катарина. Я — Мак-Аллистер. В Шотландии, я так же влиятелен, как твой отец во Франции. Любой мой шаг оказывает действие на судьбу каждого, кто признает меня вождем. И мой народ не будет наказан из-за твоего своеволия и упрямства.