Андрей остановился и стал беспомощно оглядываться, словно хотел увидеть притаившуюся под ногами опасность.

— Не бойся. Сейчас опасности нет. Только когда заряды отдельных песчинок складываются, они способны порождать молнии.

— Как мы об этом узнаем?

— Когда песок начнет создавать миражи, мы их увидим. Прикосновение к любому такому строению смертельно, но нам придется их использовать в качестве укрытия, потому что ососы боятся миражей.

Алан надолго замолчал и ускорил шаг настолько, что теперь Андрей едва поспевал за ним.

Город за их спинами давно уже скрылся за ровной цепочкой песчаных холмов, и где-то на востоке постепенно зарождался ветер, обдававший их ровными потоками горячего воздуха.

Вскоре Ригас скрылся за горизонтом, но фиолетовый закат все еще давал достаточно света, и видимость была бы хорошей, если бы не ветер. С закатом солнца он резко усилился и нес теперь низко над землей целые тучи песчинок, больно секущих открытые части тела своими острыми краями.

Андрею пришлось использовать часть своей одежды, чтобы обмотать лицо и руки. Толстая кожа Алана оставалась нечувствительной к песчаным укусам.

Теперь они брели в тусклом фиолетовом мареве, и Алан тревожился все больше.

— У нас остается не больше часа. Потом станет совсем темно, придется остановиться, и тогда мы станем легкой добычей для ососов.

— Уже давно ничего не видно! Откуда ты знаешь, куда идти?

— Я знаю. Для этого мне не нужен компас. Жаль, ночью нельзя идти, а то мы бы добрались гораздо быстрее.

Казалось, мучительному пути в фиолетовом полумраке не будет конца. Вездесущие песчинки пробивались сквозь повязку, мешали дышать и больно царапали кожу, хотя дневная жара давно спала, воздух все еще был сухим и душным.

Андрею снова захотелось пить, но он не решался попросить Алана остановиться, хотя бульканье воды в его бурдюке еще больше усиливало мучение юноши.

Он брел из последних сил, ежеминутно рискуя потерять из виду широкую спину своего спутника. В конце концов Алан решил, что дальнейшее продвижение слишком опасно. Он остановился, сдернул со спины сумку с припасами, достал бурдюк и протянул Андрею. Утолив жажду и немного придя в себя, Андрей заметил, что его спутник так и не прикоснулся к воде.

— Почему ты не пьешь?

— Моя толстая кожа хорошо сохраняет влагу. Стой тихо и не мешай слушать.

Андрей не понимал, что можно услышать сквозь завывание ветра и шорох тысяч песчинок, в кромешном аду, который их окружал. Но, видимо, Алан услышал наконец нужный ему звук, потому что он резко поднялся, схватил Андрея за руку и потащил его за собой с такой силой, что Андрей вскрикнул от боли и едва не потерял свой посох, превратившийся в меч.

Ветер неожиданно стих, словно его выключили, и воздух почти сразу же очистился. В сотне шагов впереди, в редевшей с каждой минутой песчаной мгле, появился замок.

Его точеный силуэт с резными башенками и зубчатыми стенами отчетливо выделялся на фоне темного неба.

— Это то, что мы ищем? — почему-то шепотом спросил Андрей.

— Нам годится любое укрытие, лишь бы стены не были сплошными.

Когда они подошли вплотную к воротам и увидели перекидной мост с филигранными нитками цепей, беспомощно уткнувшийся в песок, Андрей не удержался от восклицания:

— Он же совсем настоящий!

— Он выглядит, как настоящий. Наши ученые долго бились над решением загадки, откуда в пустыне берутся миражи, с абсолютной точностью воспроизводящие некогда существовавшие на планете древние постройки, и в конце концов пришли к выводу, что пески в наших пустынях обладают собственной памятью. Каким-то образом в своих магнитных и электрических полях они фиксируют объемные образы некогда существовавших строений и могут хранить эти фотографии тысячи лет.

Никто не знает, какое именно здание из миллиона образов, хранящихся в памяти пустыни, возникнет в очередной раз. Нам повезло, что это не современный город и что ворота открыты. Не забудь, даже легкое прикосновение к песчаным постройкам может оказаться смертельным.

Предупреждение показалось Андрею излишним. В пропитанных электричеством стенах то и дело змеились шипучие коронные разряды, свидетельствуя о том, какая прорва энергии сконцентрирована здесь.

— Я пойду первым. Старайся в точности повторять мои движения и не вздумай прикасаться к мосту! — еще раз предупредил Алан. Потом он разбежался и прыгнул, с неожиданной, для его неуклюжего тела, ловкостью. Пролетев в нескольких сантиметрах над цепными перилами моста, Алан очутился во внутреннем дворе замка.

— Кидай мне свой меч! Ты можешь случайно зацепиться им за перила, к тому же металлические предметы притягивают молнии.

Совет был совсем не лишним. Андрей хорошо помнил, как однажды, когда дождь застал его в лесу и он наспех соорудил какое-то подобие шалаша, молния ударила в лезвие топора, который он воткнул недалеко от входа, чтобы топор не затерялся в высокой траве.

Метнув меч над мостом довольно удачно, Андрей все же вызвал электрический разряд, который последовал вслед за воткнувшимся в землю оружием. К счастью, разряд оказался не слишком сильным и не причинил вреда Алану, однако грохот, который его сопровождал, напомнил Андрею о том, что случится, если он промахнется и не сумеет перепрыгнуть мост.

В прыжке придется преодолеть не меньше двух метров, да еще и подпрыгнуть выше перил. Хотя Алан говорил, что притяжение на их планете гораздо меньше земного, Андрей сильно сомневался в том, что ему удастся благополучно проделать этот фокус. Но выхода все равно не было. Разбежавшись, он прыгнул и зажмурил глаза, чтобы не видеть, как испепеляющий разряд молнии превратит его тело в уголь.

Однако ничего не случилось, и, открыв глаза, он увидел, что стоит рядом с Аланом.

— Твое тело легче моего, если понадобится, ты, наверно, сможешь перепрыгнуть даже через стену.

Андрей подумал о том, что не согласится повторить свой смертельный прыжок ни за что на свете. Сердце все еще колотилось как бешеное, и, чтобы скрыть от Алана свое состояние, он занялся тем, что выдернул из земли меч и вновь привязал его к поясу.

Сейчас они находились в узком пространстве двора, метрах в десяти от стен замка. До кольца внешних стен, отделивших их от пустыни, было не больше метра. Можно было рассмотреть трещинки в слагавших их камнях, и Андрея вновь поразили мельчайшие детали, созданные песчинками. Они воспроизводили даже швы каменной кладки и тонкие веточки лишайника, которые не могли расти в жарком и сухом воздухе пустыни.

Лишайник подтверждал правоту Алана, но поверить в то, что они находятся внутри миража, Андрею оказалось не так просто.

Ему хотелось пробежать отделявшие его от здания метры и войти в гостеприимно распахнутые двери. Замок казался слишком земным, слишком человеческим. Только гробовая тишина, нарушаемая лишь треском разрядов, напоминала о том, что строение мертво уже много тысячелетий.

— Мы будем здесь ждать рассвета? — спросил он Алана, беспомощно оглядываясь и пытаясь представить, как они проведут здесь ночь.

— Это было бы бессмысленно. Как только взойдет четвертый спутник нашей планеты, станет светло, и мы сможем продолжить путь. Бывает, что ососы нападают и при свете лун, но чаще они предпочитают полную темноту — когда их жертвы совершенно беспомощны. Нам придется рискнуть, иначе мы не сможем добраться до святилища.

— Оно далеко отсюда?

— Еще столько же, сколько мы прошли. Садись, расслабься, отдыхай, пока это возможно.

«Ему хорошо говорить, — думал Андрей. — Он привык к своей планете, он знает все опасности, которые таятся в пустыне, к тому же у него толстая кожа, сквозь которую мало что проходит. Наверно, даже ососы не смогут причинить ему серьезного вреда. Интересно, как выглядят эти опасные твари?»

С каждой минутой ночь в пустыне становилась все темней, мрак, окружавший их, стал настолько плотным, что Андрей перестал видеть башни замка, и лишь зубцы стены благодаря постоянным электрическим разрядам светились мягким голубоватым светом.