Неожиданно дисплей выключенного им самим несколько минут назад компьютера замерцал, и через секунду на нем начала появляться строчка текста. Она появлялась постепенно, буква за буквой, словно кто-то невидимый, не торопясь, печатал на клавиатуре машины. Вот только клавиши оставались неподвижны, а буквы тем не менее постепенно слагались в слова:

«Он думает о тебе сейчас. Воспользуйся этим».

Дисплей погас, а ошарашенный Лосев долго еще не мог оторвать взгляда от его темной глубины.

— Вот видите… Я же вам говорила. Возможно, в системе есть какой-то вирус.

— Вирус не может подать питание на выключенный аппарат, и тем более он не в состоянии читать мыслей.

— Значит, вы в самом деле думали обо мне?

Когда человек сталкивается с обстоятельствами, противоречащими всему его опыту и всем полученным знаниям, он на какое-то время становится беспомощным. Позже растерянность проходит, но в этот момент он нуждается в поддержке, и любой человек, случайно оказавшийся рядом, кажется ему другом, тем более если этот человек — красивая женщина.

— Вы ведь знаете, что любой мужчина в вашем обществе не может не заметить, как вы красивы.

— Может, и знаю, но это всегда приятно услышать.

— Скажите мне, пожалуйста, только правду. Откуда у вас этот аппарат? Из какой именно фирмы вы его получили?

В его тоне впервые появились просительные, почти умоляющие нотки. Казалось, он растерял весь свой инспекторский кураж.

— В этом нет никакого секрета. Такие сложные аппараты, как «макс», сегодня разрабатывают только в «Фениксе».

— Я никогда не слышал об этой корпорации.

— В этом нет ничего удивительного. На Земле у нее нет ни одного представительства. Когда-то были, но много лет назад их все закрыли. Причины я не знаю, говорят, это как-то связано с карантином, объявленным на Зидре, но это лишь слухи, думаю, в вашем управлении есть вся информация по «Фениксу».

— Да, конечно, вы правы… — Он вел себя как растерянный мальчишка, позволив ей напоминать ему об элементарных вещах. И наконец, взяв себя в руки, решительно поднялся.

— Вы не против, если мы уйдем из этой комнаты?

— Конечно. Я давно должна была вам предложить пройти в гостиную. Вы, наверно, голодны. Сейчас я исследую свой холодильник и что-нибудь соображу для вас.

— Я не голоден. Не беспокойтесь об этом.

— Ведите себя прилично. Вы мой гость. И поверьте, здесь у меня не часто бывали гости. Вообще-то вы первый за все лето, так что вам придется сыграть роль гостя по полной программе. Для начала снимите свой ужасный рюкзак и грязную обувь, вещи можете оставить в сенях. Их никто не украдет.

Так Лосев расстался с генератором защиты и неожиданно оказался за большим деревянным столом, уставленным глиняными мисками с деревенской едой. Глядя на все это богатство, он понял, что действительно голоден. Зверски голоден. И только когда на столе появилось большое блюдо с жаренными в сметане грибами, к нему вернулась прежняя настороженность.

— Откуда у вас свежие грибы? Вы ходите за ними в лес?

— Конечно, нет. У меня нет для этого времени. Андрей принес. — Заметив его вопросительный и явно недовольный взгляд, пояснила с улыбкой: — Это мальчишка. Местный грибник. Мы с ним немного дружим. Он все село грибами снабжает.

— Вы их уже пробовали?

— Почему вы спрашиваете? Андрей в грибах хорошо разбирается, он поганок не собирает. — Не возражая и никак не пояснив своих действий, он отстегнул с пояса портативный анализатор и погрузил датчик в свою тарелку, куда она только что положила первую порцию аппетитно пахнувших грибов.

— Ну и что вы там обнаружили своим прибором, шпионскую линию?

— Нет. Всего лишь диэтиламид.

— Что это, яд?

— Нет, наркотик. Что-то вроде ЛСД.

— Каким образом в грибах может оказаться наркотик? Вы уверены, что не ошиблись?

— Я не ошибся. Это сильный галлюциноген. И я обнаружил его в каждом доме. Везде, где были эти грибы. Так вы пробовали их или нет?

Впервые он увидел, что она испугалась. Даже побледнела.

— Я их приготовила утром и собиралась позавтракать, но потом решила еще немного поработать, и тут пришли вы…

— А что же «макс», он не предупредил вас о том, что эти грибы есть не стоит?

— Он далеко не всегда выдает постороннюю информацию. В конце концов, это только машина.

— Я в этом не уверен.

Нахмурившись, она окинула взглядом стол и задержала его на Лосеве, который вертел в руках свой анализатор, словно хотел и не решался проверить остальные блюда, не желая обижать хозяйку.

— Как я понимаю, аппетит у вас пропал?

— Дело не в аппетите. Есть определенные инструкции. Когда я нахожусь на задании в опасной зоне, я имею право употреблять в пищу только концентраты из специального пайка.

— Бедненький. Но что с вами поделаешь. Ладно уж, придется истопить для вас баньку, чтобы загладить свою вину за попытку отравления инспектора, находящегося на задании.

— Баньку? Это еще что такое?

— Никогда не мылись в деревенской бане? Это, конечно, не ионный душ — но впечатление незабываемое. К тому же это местная традиция — когда приходит гость, его сначала кормят, а потом предлагают помыться в бане.

Решив загладить возникшую за столом неловкость, Лосев поднялся.

— Баня, так баня. Можете ее включить.

— Ее не включают. Ее топят. Так что придется немного подождать.

Маленький деревянный домик находился во дворе — это и была баня, о которой Лосеву приходилось читать лишь в микрокнигах.

Предчувствие чего-то необычного охватило его, еще когда он шел вслед за Ксенией, как звали девушку, по заднему двору ее небольшой усадьбы.

И это предчувствие не обмануло его. Низкая дверь распахнулось, и он, вместе с Ксенией, очутился в предбаннике. Здесь пахло распаренными дубовыми досками, березовыми вениками и еще чем-то, неуловимо приятным, может быть, квасом. Сквозь крохотное занавешенное оконце свет едва пробивался, и в предбаннике стоял полумрак. Лосев присел на лавку, ожидая, пока Ксения закончит таинственные банные приготовления и выйдет. Но вместо этого она вдруг спросила:

— Вы долго собираетесь так сидеть? У меня каменка простынет.

— А что я должен делать?.. — растерянно спросил Лосев, все еще не понимая, чего от него ждут.

— Как, что? Раздевайтесь! Или вы собираетесь мыться в одежде?

Он сбросил куртку, стянул через голову рубаху и стесняясь Ксении, не слишком охотно расстался с брюками, оставшись теперь в одних трусах.

— Ну вот, я почти готов…

— Вижу. Снимайте трусы.

Секунду он колебался, но раз уж она так хотела… — он не желал выглядеть перед ней стеснительным городским кретином, и, наконец, расстался с последней деталью своей одежды.

— Теперь проходите в парную.

Он закрыл за собой дверь и окунулся в ароматные облака пара. Сердце бешено колотилось. Чего он, собственно, ждал? Что она последует вслед за ним в парную? Но здесь же не Япония, в конце концов…

Почти ничего не видя сквозь облака пара, он нащупал край дубовой скамьи и тяжело опустился на нее, не зная, что делать дальше.

В настоящей русской бане он оказался впервые в своей жизни. Ему было душно, жарко, и вообще, он чувствовал себя не слишком уютно, не зная, долго ли ему нужно сидеть в этой так называемой парной, похожей скорее всего на чистилище.

Дверь скрипнула, и неожиданно он почувствовал руку Ксении на своем плече.

— А ну, ложитесь на лавку, лицом вниз.

К этому времени его глаза уже привыкли к полумраку, и, несмотря на густой пар, он понял, что она стоит перед ним совершенно обнаженная, с веником в руке.

Он протянул было к ней руку, не веря собственным глазам и желая проверить, не почудилось ли ему это прекрасное видение, но она легко ускользнула в сторону и, прикрывшись веником, уже сердито повторила:

— А ну, ложитесь! И ведите себя прилично, иначе вам не поздоровится!

Находясь в каком-то странном блаженном трансе, Лосев безропотно подчинился и почувствовал, как веник со свистом опустился ему на спину. От неожиданности он едва не вскрикнул, боль была довольно сильной, но уже через секунду она сменилась непонятной расслабленностью. Волна жара извне наконец-то проникла к нему в кровь. Он словно попал в какой-то огненный прибой. К сожалению, это не могло продолжаться слишком долго, минуты через три Ксения, тяжело дыша, опустила веник, и он поднялся с лавки весь красный и облепленный листьями.