Павловскому это не мешало работать, он знал, что может полностью положиться на этих людей. Вот и сейчас он отметил, что один из десантников лишь делает вид, что увлечен спортивными новостями. Его взгляд не отрывался от входной двери.

Каждую секунду Павловский ждал какого-нибудь сюрприза. Диньков обязательно должен был что-нибудь предпринять до начала совещания.

Потом, в присутствии президента, а главное, его личного референта Лаврова, Динькову будет трудно переломить ситуацию в свою пользу. Слишком хорошо подготовился Павловский к этому совещанию.

Заставить президента действовать ему удалось благодаря документам, найденным Вакенбергом в архивах самого Динькова. А когда президент попытался арестовать Динькова и узнал, что ему фактически уже не подчиняется ни одно воинское подразделение, он пришел в такую ярость, что Павловскому пришлось употребить все свое влияние, чтобы не сорвать операцию раньше времени.

В конце концов, президент согласился на официальное расследование деятельности Динькова в комиссии, которую возглавил он сам.

Павловский не сомневался, что Диньков уже знает и о характере этого совещания. Слишком много собственных информаторов разместил он в этом подземном дворце за последние месяцы.

Единственное, что реально удалось сделать, так это оставить Динькову минимум времени на подготовку ответного удара.

«И все же этот мерзавец что-нибудь придумает, он обязательно что-нибудь придумает!»

Про дезов, оставленных в транспортном каре сопровождения, не известно никому. Об этом Павловский позаботился самым тщательным образом. Хотя бы этот козырь у него в запасе был. Правда, использовать его он сможет только в самом крайнем случае — если Диньков решится предпринять незаконные силовые действия.

Уже сам факт присутствия дезов в резиденции главы Федерации нарушал все подписанные им самим правила безопасности и грозил генералу самое меньшее отставкой. Мысли Павловского прервала открывающаяся дверь информатория, из-за которой появился человек в спецовке. Павловский заметил, как его охранник сделал едва уловимое движение и достал замаскированное под электронный блокнот оружие.

— Извините, сэр, у нас тут вышел из строя один из терминалов.

— Я вас не знаю. Кто вы?

— Я здесь недавно. Канинский, техник по обслуживанию. Так официально называется моя должность.

— Все сотрудники резиденции проходят проверку в моем департаменте. Вас не было в списках. Я прошу вас немедленно покинуть это помещение и не появляться в резиденции до тех пор, пока…

Он не успел договорить. Словно не расслышав его слов или не успев на них отреагировать, техник шагнул к крайнему, у самой двери, терминалу и, щелкнув замком, распахнул дверцу нижнего шкафа. После чего с криком отпрянул, побелев как мел.

С того места, где сидел Павловский, внутренности шкафа было отлично видно.

Белесая копошащаяся масса, лежавшая на дне металлического сейфа с двойными стенками, начала медленно распутывать свои переплетенные лапы или щупальца.

С нее сыпался какой-то порошок, похожий на муку, и характерный, отвратительный запах трансфера мгновенно распространился по помещению.

— Не вздумайте стрелять! Эти твари взрываются при малейшем повреждении! — крикнул Павловский.

Предупреждение наверняка было излишним. Его люди прекрасно знали, что собой представляют трансферы. Знали они и то, что сами собой трансферы не могут проникнуть в герметично закрытый металлический шкаф. Поэтому решивший воспользоваться созданной им суматохой техник, шагнувший к двери, через которую только что появился, медленно опустился на пол у самого порога, получив иголочный укол узконаправленного парализатора.

Но это не изменило опаснейшей ситуации, в которой они оказались. Дорогу к выходу Павловскому и его людям отрезал трансфер, уже успевший расправить все свои лапы и шлепнувшийся на пол с отвратительным звуком, напоминавшим падение куска сырого мяса.

Павловский прошел свой путь в армии от простого сержанта до генерала, прежде чем занял этот пост. Ему приходилось командовать людьми в самых сложных ситуациях, и он никогда не прятался за спины других. Он знал об этих живых минах больше любого из присутствовавших в зале людей.

Ранение острым металлическим предметом, результат — взрыв. Энергетический заряд — взрыв. Попадание разрывной пули, в клочки разрывавшей тело трансфера, и в ответ взрыв каждого такого клочка.

Живая мина несла внутри себя энергетический заряд, равный килограмму пластиковой взрывчатки. Не только от присутствующих здесь людей, от всего этого зала останутся лишь искореженные, разорванные взрывом стены. Хоронить будет некого…

И с этой мыслью он поднялся и вышел вперед, на передовую линию обороны, как делал это десятки раз в своей нелегкой военной карьере.

— Не стрелять! Не шевелиться! Не разговаривать! — Хорошо хоть он уверен в своих людях. Им не надо ничего объяснять и не надо повторять приказ.

Трансфер может среагировать на звук, на малейшее сотрясение пола. Черт знает, на что еще… В таком состоянии; оторванный от своей группы, он крайне неустойчив… Интересно, как им удалось сохранить его до сих пор… Впрочем, даже если Павловский узнает, вряд ли ему пригодится это знание. Вот он, сюрприз Динькова…

И, сделав шаг навстречу медленно ползущему к ним кошмарному существу, Павловский пожалел лишь об одном: о том, что так и не сумел остановить этого подонка. Что все-таки не дошел до президентского кабинета, несмотря на все меры предосторожности. Все-таки не дошел… И все доказательства погибнут вместе с ним. Здесь ничего не найдут после взрыва. Ни трупов, ни клочка бумаги…

Павловский нагнулся и протянул навстречу трансферу свои руки. Руки, без всякого оружия. Такие слабые, человеческие руки…

Энергетический удар, последовавший вслед за прикосновением к трансферу, оглушил Павловского. Перед глазами все завертелось, и почему-то врезались в память лица его десантников. Потрясенные, застывшие лица…

Не такие уж и слабые оказались эти человеческие руки. Они сжали трансфера, приподняли его над полом. И Павловский, шатаясь, сделал шаг к металлическому ящику, открытая крышка которого была теперь для него, уже теряющего ориентировку и сознание, единственным путеводным маяком.

Казалось, медленное, раскачивающееся продвижение старого генерала продолжалось целую вечность. Но, похоже, он все-таки положил трансфера туда, откуда тот появился. Павловский успел захлопнуть крышку и услышать щелчок замка, прежде чем окончательно потерял сознание.

Открытие совещания у президента задерживалось из-за опоздания Павловского, и Диньков не терял времени даром. Правда, говорил он не слишком уверенно, не слыша долгожданного взрыва.

— И вы поверили этой клевете, господин президент? Вы сами просили меня взять под командование космический флот. Вы говорили, что в ситуации, в которой мы оказались сегодня, командование всеми войсками должно быть сосредоточено в одних руках. Это была ваша идея! За сложившуюся ситуацию полностью отвечает служба безопасности. Именно они обязаны были предотвратить инопланетное проникновение на Землю и не сделали этого.

Все остальное — ложь! И у Павловского нет никаких доказательств, иначе он давно бы был здесь!

Президент казался полностью безучастным. В его затуманенных глазах не отражалось ни одной мысли. Иногда он, делая вид, что внимательно слушает Динькова, даже одобрительно кивал. Зато референт Лавров внимательно слушал Динькова и делал какие-то пометки в своем блокноте.

На секунду Диньков отвлекся, разглядывая лицо президента, напоминавшее посмертную маску. Он знал этого человека совершенно другим — блестящим оратором, способным увлечь своими идеями миллионы людей. Но все осталось в прошлом. События последних месяцев доконали его окончательно.

Видимо, он считал себя виновным в том, что спора космического захватчика беспрепятственно вросла в его планету. В сущности, здесь была доля правды. Ведь это президент подписал указ, засекретивший все, что было связано с Зидрой, и не позволил тем самым соответствующим службам как следует изучить ситуацию и предпринять какие-то превентивные меры.