Мегрэ решил поспать подольше, и не оттого, что его охватила лень, а просто от безделья. Его разбудили около десяти часов, и это было неприятно.

Сначала кто-то громко стучал к нему в дверь, чего он терпеть не мог. Потом, еще не вполне проснувшись, он услышал, что по балкону барабанит дождь.

— Кто там?

— Машер.

Инспектор провозгласил свое имя так, словно раздался торжественный звук трубы.

— Входи!.. Отдерни-ка занавески…

И Мегрэ, все еще лежа в постели, увидел, что в окно сочится тусклый свет хмурого утра. Внизу торговка рыбой разговаривала с хозяином гостиницы.

— Есть новости!.. Получили сегодня утром с первой почтой…

— Минутку! Крикни, пожалуйста, вниз, чтобы мне принесли завтрак. Позвонить не могу — нет звонка.

И, все еще лежа в постели, Мегрэ зажег трубку, которая, уже набитая, лежала у него под рукой.

— Какие новости?

— О Жермене Пьедбёф.

— Она мертва?

— Мертвее не бывает.

Машер объявил об этом с удовлетворением, вытаскивая из кармана письмо, написанное на четырех страницах, украшенное полицейскими печатями и штемпелем.

«ПРЕПРОВОЖДЕНО ПРОКУРАТУРОЙ ЮИ МИНИСТЕРСТВУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ В БРЮССЕЛЕ»

«ПРЕПРОВОЖДЕНО МИНИСТЕРСТВОМ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ УГОЛОВНОЙ ПОЛИЦИИ В ПАРИЖЕ»

«ПРЕПРОВОЖДЕНО УГОЛОВНОЙ ПОЛИЦИЕЙ В ПАРИЖЕ ОПЕРАТИВНОЙ БРИГАДЕ В НАНСИ»

«ПРЕПРОВОЖДЕНО ИНСПЕКТОРУ МАШЕРУ В ЖИВЕ…»

— А ты можешь покороче?

— Так вот, в двух словах: ее вытащили из Мёзы, в Юи, иначе говоря, в сотне километров отсюда. Пять дней назад… Не сразу вспомнили о моем запросе бельгийской полиции. Но я вам сейчас прочту…

— Можно войти?

Вошла горничная с кофе и рогаликами. Когда она вышла, Машер продолжал:

— «Сего января двадцать шестого, тысяча девятьсот…»

— Нет, старина! Говори сразу, в чем дело…

— Так вот, почти наверняка она была убита… Теперь мы убеждены в этом не только с моральной точки зрения. Теперь это подтверждается фактами. Вот послушайте:

«Насколько можно судить, тело находилось в воде в течение трех недель или месяца… Степень его…»

— Короче! — проворчал Мегрэ с полным ртом.

— «Степень его разложения…»

— Знаю! Читай заключение! А главное, пропусти описания!

— Да здесь их целая страница…

— Чего?

— Описаний… Ну, если вы не хотите… Это еще не совсем точно… Однако же ясно одно: то, что смерть Жермены Пьедбёф наступила гораздо раньше, чем ее тело появилось в воде, доктор говорит: за два или за три дня до этого…

Мегрэ по-прежнему макал свой рогалик в кофе и ел, глядя на четырехугольные окна, так что Машер даже подумал, что комиссар его не слушает.

— Это вас не интересует?

— Продолжай!

— Дальше идет отчет о вскрытии. Вы хотите, чтобы я?.. Нет?.. Так вот, мне остается сообщить вам самое интересное… Череп трупа проломлен, и врачи считают возможным утверждать, что смерть наступила из-за этой раны, нанесенной тяжелым инструментом, вроде молотка или куска железа…

Пока Мегрэ брился, инспектор Машер перечитывал донесение, которое он держал в руках.

— А это не кажется вам необычным?.. Нет, не удар молотком!.. Я говорю о том, что тело было брошено в воду только через два или три дня после убийства…

Придется мне снова нанести визит фламандцам…

— У вас есть список вещей, надетых на Жермене Пьедбёф?

— Да… Постойте… Черные туфли со шнурками, довольно потрепанные… Черные чулки… Дешевое розовое белье… Платье из черной саржи, без этикетки…

— И это все? Пальто на ней не было?

— А ведь и правда…

— Дело происходило третьего января… Шел дождь.

Было холодно…

Лицо Машера помрачнело. Он проворчал, не давая никаких объяснений:

— Очевидно.

— Что очевидно?

— Она не была в таких отношениях с Питерсами, чтобы они предложили ей раздеться… С другой стороны, я не вижу, зачем было убийце снимать с нее пальто… Тогда он мог бы совсем раздеть ее, чтобы труднее было опознать тело…

Мегрэ мылся с большим шумом и даже обрызгал водой инспектора, хотя тот и стоял посреди комнаты.

— Пьедбёфы уже знают?..

— Нет еще… Я думал, вы возьмете на себя…

— И не собираюсь! Я ведь не в служебной командировке! Поступайте так, как будто вы здесь один, старина!

Он застегнул воротничок, надел пальто и подтолкнул Машера к двери.

— Мне сейчас нужно выйти… До скорого!..

Мегрэ и сам не знал, куда идет. Он вышел для того, чтобы выйти или, вернее, чтобы снова углубиться в атмосферу этого города. По дороге он случайно остановился перед медной дощечкой с надписью:

ДОКТОР ВАН ДЕ ВЕЕРТ

Прием с десяти утра до двенадцати Несколько минут спустя его провели мимо трех пациентов, которые ожидали в приемной, и он очутился перед маленьким человеком с розовой, как у ребенка, кожей, с волосами такими же белыми, как у мадам Питере.

— Надеюсь, ничего неприятного?

Доктор потирал руки, и вся его фигура выражала привычный оптимизм.

— Моя дочь мне сказала, что вы согласились…

— Прежде всего, я хотел бы задать вам один вопрос. Какая сила нужна для того, чтобы проломить череп женщине, ударив по нему молотком?

Мегрэ наслаждался растерянностью этого маленького человека: доктор был в старомодном пиджаке; живот его пересекала толстая цепочка от часов.

— Череп?.. Откуда мне это знать?.. Мне никогда не приходилось, в Живе…

— Например, как вы думаете, способна ли женщина…

Доктор совсем растерялся, замахал руками.

— Женщина? Но ведь это безумие!.. Женщина никогда не подумает…

— Вы вдовец, месье Ван де Веерт?

— Вот уже двадцать лет! К счастью, моя дочь…

— Что вы думаете о Жозефе Питерсе?

— Но… это отличный молодой человек! Я бы предпочел, чтобы он избрал медицину, тогда я оставил бы ему свой кабинет. Но, честное слово, если у него есть способности к праву… Это замечательная личность…

— А в отношении здоровья?

— Здоровье у него очень хорошее! Очень! Его немного утомляет столь упорная работа и то, что он так быстро растет…

— У Питерсов нет никаких наследственных пороков?

— Наследственных пороков?

Он был так поражен, словно никогда не слышал о наследственных пороках.