Маленький факел с головокружительной скоростью пересек поляну и, точно вонзившись в намеченную Боланом цель, взорвался с оглушительным грохотом. Передняя часть фургона исчезла в яростно клубящемся сгустке огня, окутанном густым черным дымом. Во все стороны полетели осколки стекол и рваные куски металла. Все, кто был рядом с фургоном, попадали на землю, пытаясь укрыться от града сыплющихся с неба обломков.

Болан отбросил в сторону разряженный гранатомет и перебрался на новую позицию. А внизу, на поляне, противника охватывала паника. После короткой паузы, последовавшей за взрывом, тишину разорвали нестройные вопли, крики и приказы.

Размахнувшись, Болан бросил вниз осколочную гранату, которая угодила прямо в костер, затем другую, разорвавшуюся под передним бампером лимузина, привезшего «солдат». Паника в рядах мафиози крепла и перерастала в полный хаос.

— Потушите фары, черт вас возьми!

— Черт, черт, черт... на помощь!

— Босс, босс! Ал серьезно ранен, а я...

— Наверх! Этот мерзавец наверху!

Болан приник глазом к окуляру инфракрасного телескопического прицела. Сжав челюсти и собрав нервы в кулак, он выстрелил в первую жертву, неловко ковыляющую в темноте, и почувствовал мощную отдачу крупнокалиберного карабина. В перекрестье прицела возникали все новые и новые силуэты, которые задерживались лишь на краткий миг, необходимый, чтобы нажать на курок. После этого они навсегда исчезали из поля зрения.

Фары машин больше не горели, но поляна прекрасно освещалась огромными кострами, в которые превратились две машины мафиози. В их колеблющемся неверном свете метались тени растерянных, насмерть перепуганных людей. На тюле боя воцарился настоящий ад.

Карабин Болана грохотал с регулярностью часового механизма, выплевывая очередную порцию свинца в ответ на сбивчивый лай автоматных очередей противника. Инфракрасные прожекторы работали великолепно, и в прицеле карабина Болана возникали странные фантасмагорические картинки в багровых тонах, в которых легко узнавались силуэты людей, еще живых, но уже мертвецов, ибо участь их была предрешена. Вокруг Болана свистели пули, вонзались в стоящие позади него деревья, стригли траву у его ног, выбивали осколки камня, но карабин продолжал исполнять свою смертоносную песнь, а его жертвы вопили от ужаса, не понимая, как Палач видел их в темноте. Погибая, мафиози поминали и Бога, и дьявола, но и тот, и другой взирали на их смерть, даже не пытаясь протянуть им руку помощи.

Когда дело в основном было сделано, Болан выключил инфракрасные прожектора, сложил в машину оружие и, сняв ее со скорости, бесшумно скатился с холма. И лишь съехав в рощу, Мак завел машину и, никем не замеченный, уехал с места побоища.

Он остановил машину у бензоколонки на 33-м шоссе и, выйдя из машины, одетый во все черное и увешанный оружием, попросил служащих бензоколонки, потерявших от изумления дар речи, вызвать полицию.

После этого он вновь сел за руль и двинулся на север. Выехав на шоссе, соединяющее Мерсевилл и Эдинбург, Болан стремительно помчался в сторону океана.

То, что произошло совсем недавно, можно было назвать адом, но он принес определенную пользу... Кто знает, быть может, кое у кого он отбил охоту работать на мафию...

По губам Палача скользнула легкая, почти неуловимая улыбка. Он продолжил свой путь.