Раздевалка оказалась длинным и узким помещением, вдоль стен которого в ряд стояли скамейки и шкафчики. В глубине комната приобретала форму буквы "Т" и становилась шире. Там находились душевые и туалеты.

В раздевалке находились по меньшей мере три человека из команды Талиферо.

Один из них стоял, прислонившись к стене неподалеку от входной двери и устремив взгляд на своих коллег. Рукава его рубашки были закатаны, а из кобуры, висевшей под мышкой, торчала рукоять револьвера.

Двое других, находившихся в широкой части раздевалки, были одеты в белые сапоги и халаты, густо запятнанные кровью. От двери Болан мог видеть лишь одного из них. Он стоял в центре комнаты, уперев руки в бока и не сводя глаз со своего напарника. Тот топтался на месте и над чем-то копошился. Чем они там занимались, Мак не видел. Зато в глаза ему бросилась лежавшая на полу человеческая рука, отрезанная у локтя. Болану показалось, будто он видит сцену из фильма ужасов. Напряженности и запахов, витавших в воздухе, оказалось достаточно, чтобы волосы у него на голове встали дыбом. Однако этой фантасмагорической картине не хватало одного штриха: все происходило в тишине. Болан не слышал ни единого стона, ни единого крика.

Тишина свидетельствовала о худшем.

При виде Болана мафиози, стоящий у двери, выпрямился и буркнул:

— Здесь тебе не цирк. Посторонним вход сюда запрещен.

Болан спрятал «беретту» за спиной.

— Меня послал Майк, — возразил он. — Есть проблемы?

— Не то слово, — отозвался охранник. — Это просто кошмар какой-то! Парень улыбается им, и ему наплевать на то, что они с ним делают. Сал уже начал нервничать, и я его понимаю.

Что-то шло не так, как было запланировано, но Болан пока не мог понять, что именно.

— А-а-а, значит поэтому...

— Что?

— Именно поэтому Майк велел передать Салу, чтобы тот дал отбой. А я-то сначала не усек. Понимаешь?

Часовой вздрогнул.

— Да.

— Тогда передай Салу, чтобы парня привели в порядок. Я забираю его.

Часовой недоверчиво покосился на Болана.

— Теперь я ничего не понимаю.

Болан пожал плечами.

— Наше дело — не стараться понимать, а подчиняться. — Он улыбнулся и развел руками. — Сходи за ним.

— Ну уж дудки. Я только что поел.

— О'кей. Тогда скажи Джессу, чтобы подогнал ко входу мою машину.

— Что ты собираешься делать? Я хочу сказать, уж не...

— Вот именно. Мне не повезло. Мне досталась короткая спичка. Мне придется доставить этого типа к Болану.

Часовой с симпатией улыбнулся:

— Я тебе не завидую. И куда же это?

Болану хотелось кричать, приказать ему поторопиться, но он заставил себя сохранить спокойствие.

— Нам примерно известно, где он. Лучше забрать парня отсюда до приезда Майка.

Охранник согласно кивнул головой, еще раз с теплотой и сочувствием взглянул на Болана и вышел из раздевалки.

Только теперь палача заметил Болан. Увидев, что охранник скрылся за дверью, он шагнул навстречу Болану:

— Ничего не понимаю, сэр. Он не...

Присмотревшись, инквизитор понял, что ошибся.

— О, простите. Я решил, что вы...

— Он послал меня сюда, — перебил его Болан, подходя ближе.

— Мне никогда не приходилось встречаться с чем-либо подобным, — принялся извиняться мафиози. — Невероятно! Мне часто доводилось работать с Салом. Но тут нет его вины, сэр. Этот тип ненормальный, поверьте.

В глубине помещения, у самой стены, стояли два открытых чемодана с инструментами. Чего там только не было: пилы, паяльная лампа, различные клещи, инструменты, чтобы резать, колоть...

Рядом выстроились в ряд топоры, электрические наждаки и даже бормашина. На столе лежали хлыст, стетоскоп, шприцы, резиновые жгуты и сосуд, наполненный черной жидкостью.

В душевую палачи затащили вращающийся стул, а на ручке смесителя укрепили мощный светильник, чтобы лучше видеть жертву. На скамейке стоял магнитофон, а микрофон висел рядом со светильником, прямо над головой человека, сидящего на стуле.

Второй палач, которого звали Сал, оказался настоящим мастодонтом. Он стоял, широко расставив ноги на кафельном полу душевой. Ему было жарко в клеенчатом халате, и он исходил потом, как жареный поросенок жиром. В это же время его жертва истекала кровью.

Сал сопел, как неисправные кузнечные мехи, орудуя своими инструментами и полностью погрузившись в работу. И все же что-то у него явно не ладилось.

Болан нагнулся и подобрал лежащую на полу руку. Отрезанная конечность уже застыла. Мак протянул ее ассистенту:

— Заверните, мы возьмем ее с собой, — заявил он.

Ассистент обратил на него изумленный взгляд своих округлившихся глаз.

— Что? — спросил он, не веря своим ушам.

Болан повысил голос:

— Сал! Щите сюда!

Громила обернулся, ядовитым взглядом смерил нежданного гостя и, вздохнув, направился к Болану.

Болану по-прежнему не было видно человека, сидящего на стуле.

— Если меня не оставят в покое, я никогда не закончу работу, — вздохнул «доктор».

Его голос выдавал образованного человека, и Болан мельком подумал, что же заставило Сала заниматься таким грязным делом.

— Вам ничего не придется заканчивать, — холодно объявил он палачу. — Майк дал отбой. Теперь у него возникли кое-какие другие мысли. Перевяжите его и помойте. Я забираю его.

Заплечных дел мастер попытался возразить:

— Это неправильно. Существует множество способов, чтобы заставить человека заговорить. Это всего лишь вопрос времени, и я считаю своим долгом...

— А вот об этом вы поговорите на дисциплинарном совете, — прервал его Болан. — А пока что подготовьте тело к отправке.

Живодер вздохнул и вернулся на свое рабочее место.

Только теперь Болан увидел лицо Бруно. Мак вздрогнул, как от удара, прикусил язык и изо всех сил сжал зубы, чтобы сохранить внешнее спокойствие. Полностью обнаженный, Бруно был привязан к стулу скотчем и толстым кожаным ремнем. Его лодыжки были притянуты к ножкам стула, а рука к его спинке. Вторую руку Болан только что передал ассистенту доктора Сала. Культю перетягивал тугой жгут, врезавшийся глубоко в истерзанную плоть. Рана была обработана черной липкой жидкостью, по всей видимости, медицинским гудроном, но все равно продолжала кровоточить.