— Но Шиноде этого было недостаточно, — подсказал Броньола.

— Точно. Он отказался от дальнейшей миниатюризации, для того чтобы работать на молекулярном уровне. Шинода предполагал использовать в новой компьютерной системе бактерии.

— Итак, насекомые снова будут в компьютере? — пошутила Эйприл.

— Можно и так сказать, — улыбнулся Куртцман. — Контролируемые бактерии будут обеспечивать процессы переключения внутри биоосколков на протеиновой основе. Это необходимое сочетание генной инженерии и электроники способствовало созданию машины, которая производит операции в миллионы раз быстрее, нежели все самые совершенные компьютеры, а способность к запоминанию вырастает до десятка миллионов раз.

— Но ведь это слишком много! — вырвалось у Эйприл.

— Действительно страшно, — подтвердил Куртцман. — Эти новые машины могли оперировать закодированными сообщениями неслыханной мощности, за исключением такого человека, как Шинода.

— Компьютеры этого класса могли делать и другие вещи в том числе, — заметил Болан.

— Это то, о чем нам и надо побеспокоиться, — сказал Броньола. — Выводы чрезвычайные и ужасающие.

— Представьте себе, — сказала Эйприл, — ведь если кто-то обнаружит этот биоосколок, то сможет перепрыгнуть на несколько лет вперед.

— Не забудьте о совершенствовании оружия и защитных систем, — добавил Куртцман. — Существующие сейчас системы устареют по сравнению с этой в области хранения, восстановления и обработки интеллектуальных данных.

Теперь Болан имел четкую картину. И не надо было ее расцвечивать. Он видел с холодящей ясностью, что Броньола не преувеличивал, когда сравнивал убийство Шиноды с нацистскими выстрелами, спровоцировавшими вторую мировую войну. Нация, контролирующая подобные компьютеры, будет уверена в своем военном и технологическом преимуществе на многие годы и даже десятилетия вперед.

Представитель Вашингтона как бы подвел итог мыслям Болана:

— На мой взгляд, это дело не имеет ничего общего с кодами, но зато имеет слишком много общего с этой новой компьютерной идеей.

Каждый из экспертов кивнул в знак согласия.

Болан взглянул на Куртцмана и потрясающе красивую женщину, которая была неотъемлемой частью группы «Каменный человек».

— Я полагаю, что вам двоим необходимо сконцентрироваться на компьютерной части: вы специалисты в этом деле. Узнайте, как далеко он зашел, с кем вместе работал над этим и были ли у него реальные соперники в этой области.

— Некоторые бумаги надо проверить, — предупредил Куртцман.

— Это будет сделано. Можете на это рассчитывать, — сказал Броньола и повернулся к Болану: — А вам, Мак, надо определить, какое отношение имеет «мертвый» террорист к органической компьютерной науке. Нам необходимо узнать, на кого работает этот Зеко Танага. Очевидно, о нем не было вестей с тех пор, как он пропал в Йемене.

Роза Эйприл щелкнула по другой стороне своих записей:

— Даже до того, как КГБ завербовало его в качестве инструктора, японские «Красные бригады» отреклись от него: он был для них слишком отчаянным.

Никто не улыбнулся в ответ на это утверждение.

— Мне понадобится несколько часов, чтобы составить для вас отчет. Затем вы будете действовать уже в одиночку, — сказал Броньола.

Болан кивнул.

Он точно знал, с чего ему начинать.