Брат когда-то звал меня «котище», лохматя мои волосы и ставя трубой хвост. Но это было в другой жизни. Еще до тебя.

- Что? - я поднимаю голову от журнала. - Соби!

- О, прости, - ты поворачиваешься и улыбаешься, - я хотел спросить, какие у твоего класса планы на зимние каникулы.

Да прямо. Будто я не знаю, что ни о чем таком ты спрашивать не собирался!

- Понятия не имею, - я откладываю мангу и вытягиваюсь на кровати, пытаясь стать как можно длиннее. Чтобы кончиками пальцев касаться изножья и изголовья. Ты кладешь массажку и подходишь ко мне, слегка пихая ладонью в бок, чтобы подвинулся.

- Мм? - я прижмуриваю глаза и смотрю сквозь ресницы, стараясь сохранить равнодушное выражение лица. - Чего?

Ты проводишь ладонью по моей спине, раз, другой, ужасно приятно. Я вздыхаю и тоже сажусь, скрещивая ноги. Правда, долго мне в такой позе не пробыть, я не ты.

- Рицка, не хочешь побывать на фестивале ледяных скульптур? - ты выжидательно смотришь на меня. Морщу лоб:

- Ты имеешь в виду ледовый городок?

- Нет, - ты упираешься кончиками пальцев мне в грудь и стараешься опрокинуть меня на кровать.

Я выставляю руки:

- Перестань, ты что, маленький?

- Нет, - отвечаешь ты серьезно, но в глазах смешинки, - думаю, что взрослый.

- Ах, ты ду-умаешь? - ты меня все-таки роняешь и не даешь подняться. - Соби, ты ошибаешься. Точно тебе говорю! Пусти сейчас же!

- Поедем в Саппоро в феврале? - ты убираешь руку, но смысл слов все равно доходит до меня не сразу. А потом я широко раскрываю глаза:

- Куда?

- В Саппоро, - повторяешь ты, довольный произведенным эффектом. Я сижу взъерошенный и ошарашенный. - Там будет фестиваль ледяных скульптур - Россия, Китай и мы, японцы. Ты не хочешь взглянуть?

- Но ведь… это же на Хоккайдо!

Зачем тебе этот фестиваль?

- Ну и что, - ты пожимаешь плечами. - Слетаем.

- На последние деньги? - пытаюсь возразить язвительно, а получается виновато. Ты тратишь на меня не считая, я часто думаю, что ты, наверное, не обедаешь в университете, чтобы куда-нибудь меня потащить в выходные.

- Глупости, Рицка, - ты чуть заметно прищуриваешься. - Я лишь предложил, если не хочешь… - Ты делаешь движение, чтобы встать.

Почему ты сразу обижаешься! Ловлю тебя за рукав, удерживая на месте, и отвожу глаза. Ты осторожно касаешься моего подбородка:

- Рицка?

- Хочу, - вздыхаю я. И, подумав, добавляю: - Спасибо.

Твои пальцы как будто теплеют:

- Хорошо. Тогда я возьму билеты.

- Только не разорись, - я ставлю локти на колени, подпираю кулаками щеки.

- Хм. Не переживай, - ты улыбаешься, - лучше представь себе перелет на самолете.

- Как я могу представить то, чего не видел? - я возмущенно уворачиваюсь от твоей ладони, исследующей сперва мое кошачье, потом обыкновенное ухо, потом зажившую ссадину на скуле. - Соби, ну прекрати, а!

- Почему?

Черт. Как у тебя хватает совести спрашивать?

- Потому что!

- Почему, Рицка? - ты будто не слышишь моего негодования. У меня нет разумного ответа. Я молча отползаю в сторону. Так, по крайней мере, можно нормально разговаривать.

- Я тоже хотел кое-что узнать, - я прикусываю заусеницу на большом пальце. Ты автоматически убираешь мою руку ото рта. Как с ребенком! Я хмыкаю и возобновляю свои действия. - А ты брось курить, - парирую немой упрек. - Ладно… - зажимаю руки между коленями, и после паузы решаюсь: - Соби, ты пойдешь ко мне в школу на праздничный вечер?}

}Ты вздыхаешь, тихо, но я слышу, потому что специально на тебя не смотрю. И осведомляешься очень спокойно:

- Ты хотел бы, чтобы я пошел?

- Предлагаю же! - нарочно, что ли, еще больше меня смущаешь!

Ты не отвечаешь; я кошусь на тебя. Лицо невозмутимое, и все равно… Тебе не нравится эта идея? Но если бы я тебя не позвал, мне кажется, было бы хуже. Ты бы снова решил, что я тебя игнорирую.

- Соби?

Ты киваешь:

- Да, конечно. Я с удовольствием составлю тебе компанию, Рицка. Когда?

- Послезавтра, в пятницу, - я снова начинаю нормально дышать. - Только, может, тебе там будет неинтересно, сразу предупреждаю.

- Мне нигде не скучно с тобой, - ты даже не улыбаешься, говоришь совершенно серьезно.

Надо смыться с кровати, пока ты меня вообще дара речи не лишил, не знаю, куда деваться под твоими глазами.}

}

}- Иди сюда, - просишь ты неожиданно. По мне что - так видно все? Я бросаю на тебя взгляд исподлобья:

- Зачем?

- Просто так, - ты приглашающе протягиваешь руку.

А сам дернешься, как только я что-нибудь сделаю… Не хочу!

С силой зажмуриваюсь, встряхиваю головой - и на четвереньках подползаю. Если ты меня зовешь, то я сам выберу, как буду сидеть. Устраиваюсь в опробованной позе, верхом на твоих бедрах, обнимаю, кладу голову тебе на плечо. Внутри становится горячо, все мысли куда-то уходят. Не могу удержаться: глубоко вздыхаю и закрываю глаза. Одна твоя ладонь ложится мне между лопаток, вторая на поясницу, и ты с силой прижимаешь меня к себе. Сердце у тебя колотится быстро-быстро, я слышу. И дышишь ты неровно.

- Рицка…

Я, не открывая глаз, носом и руками отодвигаю от шеи твои волосы, чтобы губы почти касались кожи:

- Что?

Ты сам меня научил, что шепот - это как прикосновение.

Ты вздрагиваешь.

У меня горло сжимается, а сомкнутые ресницы делаются сырыми.

- Я тебя никому не отдам, - шепчу без голоса.

Тебя теперь часто вот так встряхивает, даже когда ты чем-то занят за компьютером или мольбертом. Так после прогулки по морозу из мышц выходит холод. Но ведь у нас дома всегда тепло…

- Не отдавай, - откликаешься ты тоже шепотом.

Меня вдруг осеняет. Я повторяю то, что однажды сделал - прихватываю мочку твоего уха, ощущая холодок серьги. Ты весь передергиваешься и еле слышно стонешь - на вдохе, будто не справился с дыханием. А потом пытаешься аккуратно меня отодвинуть.

Я не поддаюсь.