Не было никаких сомнений, что так он и поступит, — об этом свидетельствовала твердая решимость, обозначившаяся на его лице.

— Десять минут, — повторил он, видя, что жена не двигается с места.

А Эвелин лихорадочно соображала, какой еще сюрприз ждет ее дома, не считая, разумеется, секса. Возможно, ему вообще ничего не нужно от женщины, кроме тела, подумала она, причем от любой, даже от Аннабелл.

Неохотно подчиняясь его приказанию, девушка начала переодеваться. На мгновение ее охватило торжество: хоть в чем-то она превзошла Аннабелл: какова бы ни была природа власти, которую имела соперница над ее мужем, в физическом смысле она Эндрю не привлекала. Он сам сказал об этом минуту назад.

— Я готова, — натянуто произнесла она, появляясь на пороге гостиной как раз в ту минуту, когда Эндрю положил на рычаг телефонную трубку. Эвелин нахмурилась. Интересно, с кем это он разговаривал, мелькнуло у нее в голове. По замкнутому лицу мужа она поняла, что он не станет просвещать ее на этот счет.

Он подошел к жене и по-хозяйски обнял ее за плечи.

— В следующий раз мы приедем сюда, когда вернутся Хелен и Марвин, — многозначительно объявил он.

Что тут скажешь? Я — раба этого мужчины, с печальной усмешкой подумала Эвелин. Если бы он решил взять меня прямо здесь, в этом крошечном холле, я отдалась бы ему с радостью. И он прекрасно знает об этом.

— Все равно я тебя ненавижу, — беспомощно прошептала она, когда входная дверь за ними закрылась.

— Я знаю, — улыбнулся муж. — Настоящий ад, правда? Ненавидеть человека, которым никак не можешь насытиться!

Мне померещилось? Или он тоже испытывает нечто подобное по отношению ко мне? — тупо спросила себя Эвелин.

Путь до его дома прошел в напряженном молчании, которое оба так и не решились нарушить. Эвелин показалось, что муж как-то странно насторожен, и это ощущение усиливалось по мере приближения к особняку Левендеров. У нее возникло нехорошее предчувствие, и она собрала все силы, чтобы быть готовой защищаться.

Эти предчувствия оправдались: возле особняка была припаркована незнакомая машина. Стало быть, их кто-то ждал. Сердце у девушки почему-то упало.

— Здесь кто-то есть, — неизвестно зачем сказала она. — Как ты думаешь, кто это?

Эндрю не ответил. Решительно стиснув зубы, он вышел из машины и открыл перед женой дверцу. Крепко держа ее за локоть, он отворил входную дверь. Они подошли к гостиной. Эндрю немного помедлил, словно собираясь с силами, затем решительно распахнул дверь и мрачно пропустил Эвелин вперед. Ее взгляд упал на сидящего на диване мужчину, она поняла причину мрачной суровости мужа.

Навстречу им поднялся Винс. Он явно чувствовал себя неловко. Его красивое лицо застыло в замешательстве. Взгляд голубых глаз настороженно скользнул от брата к бывшей невесте.

Никто не произнес ни слова. Эвелин спиной чувствовала напряжение Эндрю, наблюдавшего за встречей двух бывших влюбленных. Только тут до нее дошел смысл его поступка, и она внутренне вознегодовала. Какая жестокость — подстроить встречу с человеком, который ее бросил!

Буря эмоций заставила Эвелин первой нарушить молчание.

— Ну-ну, — услышала она собственный насмешливый голос. — Братья Левендеры в полном составе. Не хватает лишь Аннабелл, чтобы произвести обмен женами.

Винс вздрогнул.

— Не надо, Лин, — смущенно пробормотал он.

— Ах не надо? — Эвелин окончательно разозлилась. — Что ж, мне это действительно не нужно, — решительно заявила она и круто развернулась к двери.

Однако муж преградил ей путь.

— Останься! — Его грозный тон не допускал возражений. — Ты сказала, что не можешь больше жить во лжи. Что ж, посмотрим, как ты сможешь жить, зная правду.

Правду? Какую еще правду?

— Неужели ты думаешь, что я поверю хоть одному слову из того, что скажет мне Винс? — с горьким презрением парировала Эвелин.

— Если он дорожит своим положением в этой семье, то сделает так, чтобы ты поверила, — мрачно объявил Эндрю. Его слова были адресованы Винсу, а не ей. — Ему прекрасно известно, зачем он здесь и что поставлено на карту. — Он перевел взгляд на жену. — Так что ты останешься и выслушаешь его. Потом он уйдет, и мы с тобой поговорим.

С этими словами Эндрю вышел из гостиной, плотно притворив за собой дверь. Воцарилась напряженная тишина. Бывшие жених и невеста молча стояли, глядя друг на друга.

Винс решился первым нарушить молчание:

— Насколько я понял, если я посмею тебя огорчить, меня вынесут отсюда вперед ногами, — в своей обычной шутовской манере заговорил он.

Однако у Эвелин не было настроения шутить.

При виде ледяного выражения ее лица Вине поморщился.

— Ты больше не находишь меня забавным, Лин?

— Нет. И сказать тебе мне тоже нечего.

— Я так и думал. — Он снова поморщился. — Но старший брат велел… во всяком случае, он считает, что мне есть что тебе поведать.

— Зато у меня нет желания тебя слушать. — Она помолчала. — Впрочем, могу снять груз с твоей совести, Винс. Ты оказал мне большую услугу, не явившись тогда в церковь.

— Потому что ты заполучила вместо меня Эндрю?

Эвелин вздернула подбородок.

— Я люблю его всей душой, — с подкупающей искренностью призналась она. — В первую же неделю, проведенную с ним, я забыла даже, как выглядит твое лицо.

Винс пожал плечами и криво усмехнулся.

— Это для меня не новость. Брат всю жизнь одерживал надо мной верх, и я ничуть не удивлюсь, если ты в одночасье разлюбила меня и влюбилась в него. Я даже ждал этого, — мрачно прибавил он.

— На что ты намекаешь? — нахмурилась Эвелин, не понимая, к чему он клонит.

— Я говорю то, что есть.

Снова пожав плечами, Винс отошел к окну. На улице уже стемнело. Он устремил взгляд на что-то, видимое только ему одному.

— Всю жизнь я сражался с Эндрю, — мрачно поведал Винс. — В детстве — за расположение отца… Это были тщетные усилия! — Он печально усмехнулся. — Всем, и мне самому в том числе, было прекрасно известно, что я никогда не стану старику ближе, чем его первенец — умный, решительный, смелый. То же самое повторилось в школе, — продолжал он, засовывая руки в карманы.