Раньше уже было сказано, что в хижине не было окон, так как она служила только кладовой для мехов и убежищем для охотников в суровую зимнюю погоду или бурю. Отверстие в крыше заменяло трубу: через него выходил дым, когда в комнате горел огонь, в целях защиты от снега или дождя отверстие закрывалось плоским камнем.

Бревна, составляющие стены хижины, были так хорошо сложены, и все отверстия были так хорошо замазаны глиной, что внутрь ее не попадал даже самый сильный ветер. По этой же самой причине в хижине царила полная темнота, когда там не горел огонь. В дверь проникало достаточно воздуха, чтобы несколько разогнать накопившийся там дым и чтобы образовать тягу через верхнее отверстие. Однако, немало дыму оставалось и в комнате, так что пребывание в ней было не особенно приятно.

Пол заменяла голая земля. В одном углу помещения были сложены все добытые на охоте шкуры животных. В настоящее время их было очень мало, так как зима еще только наступала. Хотя эти меха и не были отменного качества, но тем не менее служили удобной и мягкой постелью в холодные зимние ночи, когда на дворе завывала вьюга.

Единственной мебелью в этом примитивном жилище была длинная, грубая скамейка, на которой охотники обыкновенно сидели в холодные вечера, проводя время перед сном в курении трубок и разговорах. В углу было сложено около полудюжины самых примитивных кухонных принадлежностей, так как в те времена люди умели удовлетворяться десятой частью тех предметов, без которых мы теперь не можем обойтись.

Все это было бы очень интересно при других обстоятельствах, но в темной и дымной комнате оказалось нечто такое, что гораздо более поразило посетителя. Там были четыре воина виннебаго. Они сидели вокруг огня, куря трубки и держа свои заряженные ружья наготове, чтобы встретить всякого врага, который вздумает к ним вломиться.

Пятый индеец сделал шаг вперед, когда вошел Оленья Нога, хотя стоял так далеко от двери, что посетитель его почти не разглядел. Этот последний не заподозрил в ту минуту, что движение привратника, как можно бы было его назвать, могло иметь какое-нибудь особенное значение, но несколько минут спустя ему пришлось убедиться в обратном.

Относительно привратника можно было с основанием предположить, что это он некоторое время тому назад отворял дверь и осторожно выглядывал из-за нее. Он не мог не обратить внимания на приближение молодого шавано и, вероятно, обратил на этот предмет внимание и других индейцев, которые все сидели, скорчившись, вокруг огня.

Первое и самое естественное движение Оленьей Ноги, как только он вошел, было рассмотреть раскрашенные лица, насколько он мог, при свете слабого огня. С первого же взгляда он увидал, что эти четверо краснокожих были ему незнакомы: он никогда их не встречал, и они не могли ничего о нем знать.

Потом он сделал три или четыре шага вперед, на середину комнаты. На это потребовались только одна или две секунды, но как ни коротко было это время, он воспользовался им, чтоб всмотреться в четырех виннебаго, которые предпочитали сидеть на земле, а не на любимой скамейке охотников.

Остановившись, шавано медленно повернул голову и взглянул на краснокожего, стоявшего сзади. Он хотел узнать, встречал он его раньше или нет, но это ему не удалось по самой простой причине.

Так как дверь была заперта — ее закрыл сам Оленья Нога — то в комнате ничего не было видно, кроме тех лиц или предметов, которые находились около огня. Он мог немного разглядеть фигуру виннебаго, неподвижную и прямую, на лицо его, правда, тоже падал слабый отблеск огня, но этого было недостаточно, чтобы разрешить Оленьей Ноге его вопросы. Это можно было сделать только одним способом — отворить дверь и открыть доступ дневному свету, но цель такого движения была слишком ясна, и она могла бы навлечь неприятности.

Оленья Нога быстро сообразил это и затем стал искать доказательства, которое говорило бы о присутствии в хижине трех охотников. Если они подверглись нападению внутри строения, то, вероятно, дело не обошлось без отчаянной борьбы, после которой, наверное, здесь остались бы красноречивые следы.

Шавано не мог найти ничего такого. В углу лежали шкуры, слабо освещенные огнем, скамейка стояла на том же месте, где он видел ее несколько дней тому назад, и темный земляной пол не был взрыт или испорчен.

На основании этого у Оленьей Ноги сложилось одно несомненное убеждение: если охотников постигла злая смерть, то наверное она постигла их не здесь, а где-нибудь в другом месте.

Далее сами виннебаго не подавали никаких признаков того, что присутствовали при гибели белых людей. У них не было лишних карабинов, и на их поясах не было видно скальпов. Все это принесло индейцу большое облегчение.

Но что же такое случилось с охотниками, и каким образом очутились в хижине эти раскрашенные виннебаго, что они тут делали — вот были вопросы, которые беспокоили Оленью Ногу, и которые надо было разрешить немедленно, так как каждая минута была дорога.

Теперь нам придется вспомнить несколько фактов, без которых дальнейшее может оказаться непонятным.

Маленький пограничный городок Гревилль, в котором жило не более двадцати семейств, находился в юго-западной части теперешнего штата Миссури, сто лет тому назад составлявшего часть обширной территории Луизианы. Каждую осень белые охотники отправлялись из этого города в Озаркские горы, где проводили зиму в охоте на бобров, лисиц, выдр, куниц и прочих пушных зверей, изобиловавших здесь в это время года. Они возвращались домой весной, нагрузив добычей своих вьючных лошадей, и продавали меха агентам Западной и Миссурийской меховых компаний, странствовавшим по пограничным селениям и скупавшим пушной товар.

Трое охотников, живших в хижине, были Джордж Линден — отец Фреда, Руф Гардин и Джеймс Боульби. Вскоре после их прибытия сюда, Боульби так сильно вывихнул себе ногу, что не мог бы даже добраться до хижины, если бы его не выручил Оленья Нога, которому как раз в это время посчастливилось очутиться в тех местах.

Так как Оленья Нога должен был идти в сторону Гревилля, мистер Линден дал ему записку к Фреду, прося его посетить хижину в горах и остаться здесь в течение охотничьего времени года.

Фред отправился в обществе Терри Кларка. Много приключений случилось с ними по дороге, но с помощью Оленьей Ноги, индейца из племени шавано, им с честью удалось выйти из всех затруднений.

Оленья Нога умел говорить на наречии виннебаго, и вот что он сказал в тот момент, когда очутился посреди хижины и взглянул на обращенные к нему отвратительные лица:

— Шавано рад, что видит своих братьев, храбрых виннебаго!

Краснокожие что-то пробормотали в ответ на это приветствие, затем тот из них, которого, судя по всему, можно было счесть за предводителя, и который сидел у костра, прислонившись спиной к бревенчатой стене дома, встал:

— Шавано — храбрые воины, но их охотничьи земли находятся за Великой Рекой: виннебаго не ищут своих братьев шавано по эту сторону реки!

— Виннебаго говорит одним языком. Он говорит правду. Охотничьи земли шавано лежат по ту сторону Великой Реки, но точно также и охотничьи земли виннебаго лежат около Великих Вод!

Это был ловкий ответ. Виннебаго жили далеко, к северо-востоку отсюда, около озера Мичигана, и, появляясь в здешних местах, были так же далеки от своих наделов, как Оленья Нога от камышовых лугов Темной и Кровавой земли.

Вождь виннебаго почувствовал, что должен дать какое-нибудь объяснение красивому молодому воину, который, не думая об опасности, спокойно стоял и смело смотрел ему в лицо.

— Мой брат шавано тоже говорит одним языком. Селения виннебаго находятся там, где текут Большие Воды, но вся страна — прибавил туземный оратор, сделав жест рукой, — принадлежит красным людям, и Огненная Стрела (он подразумевал себя) пришел со своими воинами искать другие охотничьи земли!