Восемь месяцев назад подобное сообщение преисполнило бы Гарри Комптона живейшего восторга. Но сегодня, став гораздо более подозрительным, он угадал, что это лишь вступление к целой серии крупных неприятностей.

— Я вас слушаю.

— Вам известны — по крайней мере из газет — милитаристские намерения западного блока. Весь Запад только и делает, что готовит планы нападения на СССР.

— А?

— Как так — «а»? Можно подумать, я рассказал вам что-то новое!

— Нет, конечно, но политика меня не интересует.

Чтобы оправиться от потрясения, армянину пришлось хлебнуть виски.

— Такое безразличие к величайшим проблемам момента, возможно, свидетельствует о том, что ваш мозг затронула гангрена мелкобуржуазности, но я предпочитаю думать, что вы принадлежите к числу беззаветно храбрых людей, всегда готовых повиноваться без лишних рассуждений. Так?

Гарри счел, что с его стороны было бы весьма опрометчиво разубеждать Тер-Багдасарьяна, и тот продолжал:

— Вы не можете не знать, что в НАТО британцы специализируются на разработке стратегии морских операций. И вот нам стало известно, что они разработали план нападения на наши базы. План этот называется «Лавина».

— Ну и что?

— Мы рассчитываем, что вы нам его раздобудете.

— Я?

— Вы!

— Но… как же, по-вашему, я это сделаю?

— А уж это, дорогой мой, решать вам самому… Мы стараемся предоставить своим агентам максимальную свободу. Инициатива — великая вещь!

Немного помолчав, армянин вкрадчиво добавил:

— А вы ведь один из наших агентов, дорогой Гарри, и, я уверен, в Интеллидженс Сервис были бы очень счастливы об этом узнать, что непременно случится, если вы откажетесь выполнить возложенную на вас миссию.

Это замечание в очередной раз убедило Комптона, что он еще не раз горько пожалеет о своем решении перейти в лагерь противника.

— Короче, Багдасарьян, насколько я вас понял, мне остается всего-навсего пойти в Адмиралтейство. Там у первого попавшегося чиновника спросить, где хранится план «Лавина» и, так или иначе прибрав его к рукам, притащить к вам в ресторан как особо лакомую закуску! Так, что ли?

Армянин очень некрасиво выругался, но, к счастью, на совершенно незнакомом Гарри Комптону языке.

— Если вы намерены поиздеваться надо мной, Гарри Комптон, и в моем лице оскорбить весь Советский Союз, лучше поторопитесь написать завещание!

Этот совет с намеком на самые мрачные перспективы чрезвычайно не понравился Гарри. Армянин встал.

— Мы не любим ни хвастунов, ни трусов, ни пустозвонов, Комптон! И считайте, что я вас уже предупредил!

— Вы совершенно правы…

Столь неожиданное одобрение несколько сбило Багдасарьяна с толку, а Гарри тут же воспользовался его замешательством:

— Может, объясните поточнее, чего именно вы от меня ожидаете?

Армянин со вздохом облегчения снова опустился на стул.

— Вот такие речи мне куда больше по вкусу! Не забудьте, что я отвечаю за все ваши действия и ваш провал мог бы навлечь крупные неприятности и на мою голову… Так что можете не сомневаться, я позабочусь, чтобы вы не разочаровали наше начальство… Разумеется, никому бы и в голову не пришло требовать от начинающего агента такого подвига, как нападение на Адмиралтейство. Нам стало известно, что сэр Реджинальд Демфри унес план «Лавина» к себе домой, в Кенсингтон. Адрес — Де Вере Гарденс, пятьдесят три. Ваша задача — тем или иным образом проникнуть в особняк, попытаться обнаружить место, где сэр Реджинальд хранит досье, и забрать его. Видите, как все просто?

— Но как же я это сделаю? Я не только не знаком с сэром Реджинальдом Демфри, но и не вижу ни малейших шансов с ним познакомиться!

— Это меня не волнует. Хорошего агента подобные пустяки не остановят. При вашей внешности можно найти тысячу и один способ войти в семью…

— Вы очень любезны!

— Миссис Демфри — бывшая танцовщица мюзик-холла… Есть горничная… кухарка… Короче, довольно, чтобы оказаться на месте и раздобыть необходимые нам сведения. Ошиваться возле Адмиралтейства, где, надо думать, все начеку, бессмысленно, а потому вам лучше как можно скорее отправиться в Кенсингтон, изучить местность и приступить к расследованию.

— Согласен.

Раз от него пока не требовали с револьвером в руке штурмовать Адмиралтейство, Гарри не стал возражать. Не говоря о том, что задача соблазнить миссис Демфри, горничную или кухарку на первый взгляд отнюдь не выглядела неприятной. А потому свидание с Тер-Багдасарьяном закончилось много лучше, чем можно было подумать сначала.

— Вы, естественно, должны постоянно держать меня в курсе дела, чтобы я мог докладывать куда следует. Но без крайней нужды ко мне в ресторан не приходите. Во время задания агенту следует сократить контакты, если не прервать их вовсе. А потом, если вы провалитесь, не стоит тянуть за собой и других, верно?

Такая перспектива отнюдь не радовала Комптона, но он все же заставил себя улыбнуться, чтобы продемонстрировать Тер-Багдасарьяну силу духа. Тот, уже совершенно успокоившись, протянул руку.

— Желаю успеха, товарищ! Я уверен, что вы не обманете нашего доверия!

— Я тоже в этом уверен и готов биться за Бога и за царя!

Столь странное и несколько анахроничное кредо произвело на Тер-Багдасарьяна такое же впечатление, как удар тарана в самое сердце. На мгновение он окаменел, открыв рот и не в силах произнести ни звука.

— Что… что такое… вы сказали? — наконец выдавил он из себя.

Тут до Гарри дошло, какую он сморозил глупость. А все из-за того, что вчера смотрел в кино «Михаила Строгова» с Куртом Юргенсом в главной роли. Комптон считал, что очень похож на этого актера, а потому пробовал подражать его походке и манере говорить — по крайней мере в фильмах. И вот как эта невинная забава неожиданно его подвела! Трудно объяснить такую штуку Тер-Багдасарьяну, который уже почувствовал в услышанном восклицании гибельную склонность к монархизму! И Гарри предпочел схитрить.

— Простите, это любимая поговорка моего отца… так он высмеивал старые суеверия… Всякий раз, как ему приходилось заниматься каким-нибудь не слишком приятным делом, он весело посвящал предстоящие труды Богу и царю. У каждого — свой способ бороться со старым режимом…

Все это показалось Тер-Багдасарьяну несколько притянутым за уши, и он долго сверлил Гарри недоверчивым, подозрительным взглядом.

— Возможно… Но от души советую вам бросить такие привычки… Вас могут неправильно понять!

Комптон проводил гостя до двери. Уже на пороге армянин вытащил из кармана бумагу.

— Чуть не забыл… Вот сведения, которые могут облегчить вам задачу… Сэру Реджинальду Демфри пятьдесят восемь лет… Вроде бы никаких дурных пристрастий за ним не водится… Его жене Барбаре, бывшей звезде «Шепердс Буш Эмпайр», скоро исполнится пятьдесят два года…

Комптон тут же оставил мысль соблазнить Барбару Демфри и решил, что проверит силу своего обаяния на прислуге.

— Кухарке Маргарет Мод Смит пятьдесят один год… По слухам, весьма любезна… — продолжал Тер-Багдасарьян.

У Гарри подкосились ноги.

— И, наконец, Розмери Крэпет, горничная. Сорок лет… Лицо не слишком привлекательно, зато очень приятный голос…

Издевается он, что ли? Чего бедняга Гарри сможет добиться от всех этих пожилых дам?

— Я мог бы назвать еще и Уильяма Серджона, шофера, но он не живет в доме. О нем тоже ничего интересного не говорят. Образцовый слуга. Типичный прислужник капитализма! Ну, вот и все. Теперь я вам все разжевал и поднес на блюдечке, осталось проглотить. И считайте, что вы везунчик!

Глядя на широкую спину спускающегося по лестнице Тер-Багдасарьяна, Гарри испытывал такое желание его прикончить, что у него мучительно заныли все мышцы.