Выйдя от отца неторопливыми шагами, как того требовали приличия, Баоюй стремглав помчался к матушке Цзя. Там еще никого не было, только маленькая Цяоцзе, ее привела кормилица, сопровождаемая целой толпой девочек-служанок.

– Мама велела справиться о вашем здоровье и занять вас разговором, – обратилась Цяоцзе к матушке Цзя. – Она скоро сама к вам придет.

– Милая девочка! – улыбнулась матушка Цзя. – Я встала нынче пораньше, в надежде, что кто-нибудь придет, но пришел только второй дядя Баоюй.

– Барышня, справьтесь о здоровье дяди, – напомнила девочке нянька.

Цяоцзе справилась о здоровье Баоюя.

– А ты как себя чувствуешь, малышка? – в свою очередь осведомился Баоюй.

– Вчера вечером мама сказала, что ей надо с вами поговорить, – произнесла Цяоцзе.

– О чем же это? – удивился Баоюй.

– Мама хочет, чтобы вы проверили мои знания, – ответила девочка. – Несколько лет меня учила Ли Вань, но мама не знает, чему я выучилась. Я ей сказала, что все знаю, а она не верит, говорит, что я целыми днями бездельничаю, играю с подружками. Но выучить иероглифы совсем не трудно. Я свободно читаю «Книгу дочернего благочестия». Мама и в это не верит. Поэтому хочет пригласить вас, чтобы вы проверили, когда у вас будет свободное время.

– Милое дитя, – промолвила матушка Цзя. – Твоя мама не знает грамоты и не может тебя проверить. Пусть это сделает второй дядя Баоюй, только при ней. Вот тогда она поверит.

– Сколько иероглифов ты знаешь? – осведомился Баоюй.

– Более трех тысяч, – отвечала Цяоцзе. – Прочла «Книгу дочернего благочестия», а полмесяца назад принялась за «Жизнеописание выдающихся женщин».

– И все тебе там понятно? – поинтересовался Баоюй. – Если нет, я могу объяснить.

– Конечно, – заметила матушка Цзя. – Ведь ты ей дядя, и это твой долг.

– О любимой супруге Вэнь-вана ты, конечно, все знаешь, – начал Баоюй. – А известно ли тебе, что Цзян-хоу[35] , которая распустила волосы и, невзирая на грозящую ей казнь, пыталась образумить своего мужа, а также У Янь[36] , установившая порядок в государстве, – были самыми знаменитыми среди всех княгинь?!

– Да, конечно! – ответила Цяоцзе.

– Если говорить о женщинах, прославившихся своими талантами, то прежде всего следует упомянуть о Цао Дагу[37] , Бань Цзеюй[38] , Цай Вэньцзи[39] и Се Даоюнь[40] .

– А каких женщин можно считать мудрыми и добродетельными? – спросила Цяоцзе.

– Например, Мэн Гуан. Она одевалась в холщовую юбку, а волосы закалывала шпильками из терновника. Или же мать Бао Сюаня[41] , которая носила воду в простом глиняном кувшине, также мать Тао Каня[42] , отрезавшую волосы, чтобы удержать гостя. Этих женщин даже нищета не сломила, как же не назвать их мудрыми и добродетельными?

Цяоцзе радостно закивала головой.

– Но были и другие женщины, которым приходилось терпеть много страданий, – рассказывал Баоюй. – Это прежде всего Лэ Чан[43] , которая носила при себе половинку разбитого зеркала, Су Хуэй[44] , сочинявшая стихи, которые можно читать справа налево, слева направо, сверху вниз и снизу вверх, а смысл останется тот же. К ним же можно причислить женщин, глубоко почитавших родителей, например, My Лань[45] , и еще Цао Э – когда утонул ее отец, она следом за ним бросилась в реку. Всех и не перечесть.

Цяоцзе сидела молча, задумавшись.

А Баоюй так увлекся, что все говорил, говорил. Рассказал, в частности, о том, как госпожа Цао[46] поклялась хранить верность погибшему мужу и отрезала себе нос. Цяоцзе слушала с трепетом и прониклась глубоким уважением к этой мужественной женщине.

Чтобы не напугать девочку этими страшными историями, Баоюй заговорил о красавицах:

– Или взять хотя бы Ван Цян, Си Ши, Фань Су, Сяо Мань[47] , Цзян Сян, Вэньцзюнь, Хун Фу, ведь все они…

Заметив, что Цзяоцзе притихла и сидит задумавшись, матушка Цзя остановила Баоюя:

– Хватит, замолчи! Ты и так наговорил лишнего. Разве она все запомнит?

– Кое-что из того, что рассказывает второй дядя, я читала, – произнесла Цяоцзе, – но не все. А теперь, после объяснений, мне стало намного понятней даже то, что уже прочитано.

– Разумеется, иероглифы, которыми написаны эти сочинения, ты знаешь, – сказал Баоюй, – и проверять тебя незачем!

– Мама говорит, что наша Сяохун была когда-то вашей служанкой, – сказала вдруг Цяоцзе. – Мама взяла ее от вас, а новую служанку вам так и не дали. Теперь мама хочет послать вам какую-то Лю Уэр, но не знает, угодит ли она вам.

– Так мама сказала? – обрадовался Баоюй. – Что же, пусть присылает. Зачем же меня спрашивать? – И, обращаясь к матушке Цзя, он промолвил: – Смотрю я на Цяоцзе и думаю, что она и умнее и грамотнее матери.

– Грамота – это, конечно, хорошо, – улыбнулась матушка Цзя, – но лучше бы ей заняться рукоделием и прочей женской работой.

– Этому меня учит няня Лю, – поспешила объяснить Цяоцзе. – Вышиваю я не очень хорошо, все эти кресты и цветы, но кое-чему научилась.

– При нынешнем положении дел рукоделие нам вряд ли пригодится, но научиться не мешает, на случай, если наступят тяжелые времена.

Цяоцзе поддакнула и хотела попросить Баоюя продолжить толкование «Книги дочернего благочестия», но заметила, что Баоюй задумался, и не стала его тревожить.

О чем же думал Баоюй? Он был огорчен, что до сих пор Уэр не появлялась во дворе Наслаждения пурпуром. Но дело в том, что девочка долго болела, а потом госпожа Ван, после того как прогнала Цинвэнь, приказала не посылать к Баоюю похожих на нее служанок. Баоюй вспомнил, как встретился с Уэр и ее матерью в доме У Гуя, куда они принесли вещи Цинвэнь. Уэр тогда показалась ему необыкновенно привлекательной. И сейчас, узнав, что Фэнцзе собирается прислать ему эту девочку, он очень обрадовался.