- Верно, отрок, не заработал, - горько усмехнулся я. - Да и безработный сейчас. Так что придётся как и тебе помахать топором или киркой.

- Добро пожаловать в клуб, - опять буркнул он и углубился в чтение, показывая, что я ему совершенно не интересен.

  С последней работы меня уволили ровно в первый день весны. И в этом увольнении я могу винить себя и только себя. Слишком большим дураком я был в течение долгого времени, пока меня водили за нос, подготавливали к неизбежному и сладко охали на ушко тёмными ночами...

...К своим 27-и годам я успел отучиться на историческом факультете Государственного Университета, сменить множество работ, перепробовать кучу разных хобби, быстро жениться и так же быстро развестись. Совершал много глупых и слишком мало умных поступков. Ни к чему не стремился, долго сидел на шее у родителей и совсем не искал своё место в этом мире. Работал где придётся, зарабатывал по минимуму и нигде не мог задержаться больше чем на год. Я был абсолютно инертен и бесперспективен, как говаривала недолгая супруга, каждый вечер распиливая мой мозг на две равные половинки. К счастью, во многом благодаря моей старшей сестре, брак вышел скоротечным и меня не успели развести на половину бабкиной квартиры...

  В общем, долго я плыл по течению, грёб как попало и не смотрел дальше своего носа. Ничего не хотел менять и довольствовался малым. Пока не устроился работать в ломбард. Попал туда чисто случайно: один знакомый предложил попробовать, но я поначалу даже не хотел обучаться, считая, что эта работа не для меня. Но быстро втянулся. Назубок выучил все пробы золота и серебра. А поскольку очень неплохо разбирался в технике и мог принимать её в залог, не боясь быть обманутым, директор посадил меня раскручивать новую точку. Поставил задачу поднять её с нуля. Рисковал он, конечно, сильно, ведь я был зелёным новичком, но получилось всё просто замечательно - через полтора года с моим кредитным портфелем никто не мог конкурировать. Мои коллеги - в большинстве своём опытные и матёрые дамы - тихо завидовали и шептали директору, что я подворовываю.

  Я, несомненно, подворовывал. Но заниматься этим начал далеко не сразу. Лишь после того, как разобрался, как работает эта кухня. Но когда разобрался, аж обалдел от вырисовывавшихся перспектив. Иногда бывало, в день по 2-3 грамма золота условно ложил себе в карман. Обсчитывал клиентов, заговаривая им зубы, и оценивал разные украшения ниже их реальной стоимости. В конце дня подводил итоги и украдкой, поворачиваясь спиной к камере, складывал наличку. Директор прекрасно знал, как работает система, но за руку никого поймать не смог. Да и, наверное, не особо-то и хотел. Его зарплата и бонусы рассчитывались от того, сколько прибыли приносит так или иная ломбардная точка. И если залоги растут, кредиты выдаются и портфель увеличивается, он был готов закрыть глаза на мелкие шалости приёмщиков-кассиров. Ведь зачем ломать то, что работает?

  А со мной он даже сдружился, после того как я у одной древней бабульки выкупил серебряный столовый сервиз 1883 года. Когда я увидел двуглавого орла, 84-ю пробу, клеймо "Сазиков" и взвесил весь сервиз на весах, мне с большим трудом удалось сохранить равнодушно-безразличное лицо. Пот на лбу выдавал моё волнение, но бабулька даже не обратила на это внимание. Она отчаянно нуждалась в деньгах и я потратил не менее получаса, уговаривая её. Она пришла лишь прицениться, но в итоге получила за весь сервиз приличную сумму. Я не обманул её, а выдал полную сумму, исходя из веса изделий. Умолчал лишь о том, что это был невероятно редкий антиквариат. Держа в руках весь сервиз, я на секунду подумал, что неплохо бы было его оставить себе. Но у меня бы возникли проблемы не только с реализацией, но и с сохранением сией информации в тайне. А потому я лишь бросил быстрый взгляд на камеру под потолком, набрал директора и шепнул ему, какого размера рыба угодила мне в сети. Он примчался стремглав и долго не раздумывал. Позвонил одному из своих знакомых, которому иногда продавал невыкупленные ювелирные изделия, и быстро обо всём договорился. Сказал мне не волноваться ни о чём и через два дня принёс мою долю - 400 долларов. Сколько поднял лично он, я не знаю, но с тех пор мы стали лучшими друзьями и ещё несколько раз проворачивали подобные делишки. Главное было, чтобы бестолковые клиенты приносили мне интересные вещи, а я их уверял, что они совершенно неинтересные.

  Заматерев и подкопив деньжат, я, наконец-то, взял "двушку" в ипотеку. После истории с моей неудачной женитьбой, родители и сестра сговорились и спровадили меня с бабкиной квартиры на съёмную жилплощадь. Аргументировали тем, что ей, дескать, нужнее, а я  - дурак - чуть не потерял половину. Так что теперь доверия ко мне нет.

  И вот прожив почти 5 лет в съёмной квартире, я не сразу решился на такой крутой поворот в своей жизни. Долго обдумывал, стоил ли вешать ярмо себе на шею в виде многолетнего кредита, но всё же решил, что пришла пора что-то менять. Впервые за долгое время я чувствовал себя уверенно, смело смотрел в будущее и верил, что смогу долго продержаться на такой хлебной работе. А потом, когда постигну все премудрости, возможно, подамся в директора. Обрасту знакомствами полезными и уже сам буду давать указания кассирам-оценщикам, сразу звонить мне, если вдруг выплывет что-нибудь многообещающее...

  Я обустроился на новом месте и был всем доволен. Я, как тот Икар, взлетал всё выше и выше... Пока, в виде оплавляющего крылья солнца, не появилась она. Она прощупывала меня довольно-таки долго, делая небольшие залоги в течение нескольких недель. Всегда приходила в срок, перезакладывала изделия или выкупала. Но всегда возвращалась вновь, стеснительно рассказывая, что это помогает ей продержаться несколько дней до зарплаты. Она была не озлобленной на весь мир, а милой и улыбчивой, несмотря на то, что рассказывала про нелёгкую жизнь, парализованную после инсульта бабушку, которая её вырастила, и задержки по зарплате. Я всегда рад был её видеть, с удовольствием общался и заранее сообщал, когда подходил её срок. Но потом она проявила инициативу, сама меня вызвонила вне рабочего времени и мы прекрасно провели вечер. Такой замечательной девушки я давно не встречал. Её позитивный настрой и то, что она никогда не унывала, несмотря на все сложности, покорили меня. Мы встречались каждый день в течение целого месяца и каждый вечер я приводил её к себе. Ночи были выше всяческих похвал и я не мог поверить, что это происходит со мной. Я влюбился до состояния, когда в голове появляется мысль: "А может это она?".

  Но у Жизни на меня были свои планы. Моё прибывание в нирване продолжалось недолго. Как раз столько времени, чтобы усыпить бдительность, откормить бычка и воткнуть ему нож в сердце.

  Однажды она в слезах прибежала на мою рабочую точку, рыдала и заикаясь рассказывала, что её любимую бабушку сразил повторный инсульт. Она отвезла её в больницу и теперь срочно требуется большая сумма денег. Она вывалила на стол огромную золотую цепочку, которую, по её словам, бабушка получила в подарок на свадьбу, и просила меня помочь ей. И я, как полный дурак, поверил ей. Нет, цепочка действительно была настоящей. Я, как меня и учили, сделал несколько надпилов, проверил гидростатическим методом, удостоверился в её подлинности и выскреб всю наличность из сейфа. За бедную девушку и за её никогда невиданную бабушку я переживал как за родных, а потому даже не почуял подвоха, когда она попросила цепочку назад, чтобы что-то там проверить. Я досконально знал все приёмы, которыми пользуются мошенники, чтобы облапошить "зелёных" приёмщиков, но в тот момент этот самый элементарный приём меня не насторожил. Она вернула цепочку обратно и я ничего не заподозрил. Выдал ей всю сумму до последней копейки и наказал быстрее бежать в больницу. Она поблагодарила меня страстным поцелуем, вытерла капельки влаги с красных глаз и... эти глаза я больше никогда не видел. Когда спустя какое-то время я набрал номер на телефоне, чтобы поинтересоваться, как идут дела, этот номер уже был недоступен. Липкое, противное чувство страха начало охватывать меня своими щупальцами ближе к концу рабочего дня, когда я так и не смог дозвониться до девушки. Я неожиданно вспомнил, что кроме этого номера у меня нет ничего. Я вообще не знаю, как с ней связаться. Её паспортные данные у меня были, но они мне никак не помогли - она была прописана в другом городе. Ещё при первом её появлении, я удивился, как далеко она забралась от места своего рождения. Но она улыбаясь сообщила, что училась здесь и решила остаться после института. Так она могла и работать, и присматривать за мифической бабушкой.

  Но что бабушка была мифическая, я понял лишь тогда, когда нехорошие предчувствия подтолкнули меня вновь перепроверить цепь, весившую почти 150 грамм. Вес был совсем нешуточным, а сумма, которую я ей выдал, просто огромной. А когда я не нашёл надпилов, которые сам же и оставил, и гидростатика показала, что в моих руках совсем не золотое изделие, нехорошие предчувствия начали материализоваться.

  Дальше всё было как во сне. Я долго не мог поверить, что меня так грязно поимели и ужаснулся тому, на какую сумму попал. Ведь кредитовать приходиться чужими деньгами, а если уж ты ошибся, возвращать придётся свои. И скрыть ошибку мне никак не удастся, ведь кредит на такую сумму - крайне редкое явление. Когда ко мне в конце дня приехали директор, чтобы поздравить с таким залогом, и инкассаторы, я был в полуобморочном состоянии. Я был готов повеситься. Директор быстро разобрался, почему на мне лица нет и схватился за голову: он понимал, что мне конец. Хоть мы с ним были в отличных отношениях, собственник ломбарда никогда бы не простил такого долга. А поскольку он был тот ещё неадекват, директор понимал, что на орехи достанется нам обоим.