***

  Я, кажется, задремала и в полудреме услышала, как бухают часы в бабушкиной комнате. За окном было темно. Бабушка давно уже спала. Ноут так сильно нагрелся, что едва не обжигал мне колени. Надо заканчивать мифы на ночь читать. Снится потом всякая ересь…

  Я мотнула головой, выключила ноутбук, и, расстелив постель, легла. Однако сон не спешил приходить, я думала про Василиска и про Змея Горыныча. Может ли это быть один и тот же персонаж? А если может, то почему его не описали как одного?

  За такими тревожными мыслями сон меня сморил. Снился мне глубокий колодец, куда меня затягивала черная, как чернила, вода. И Вовка снился… он стоял, смотрел как я зову на помощь, и тону.

  Утром бабушка тревожно разбудила меня, сообщив, что время-то уже почти десять, а я все не просыпаюсь. Я потянулась в кровати, от чего затрещали косточки. Шею заломило… неудобно спала. И из-за ночных кошмаров не удалось выспаться.

  -Варька, иди уже завтракать! – бабушка суетилась на кухне, и, судя по запаху, меня ждут умопомрачительные и несравненные пирожки с мясом.

  В животе громко забулькало и я, наспех одевшись и умывшись, вылетела на кухню. Меня уже ждал чай, тарелка с пирожками, и яичница. Вот так и должно начинаться утро!

  Бабушка довольно смотрела, как уплетаю, за обе щеки, и только подкладывал свежие пирожки на пустеющую тарелку.

  -Ой, ба… все. Наелась.

  -Тебе уже лучше, я смотрю. Такой аппетит с утра.

  -Ну а чего из-за какого-то дурака, я голодать, что ли должна?– удивилась я, допивая чай.– Вот уж нет…

  -Ой, Варька, все как с гуся вода…– усмехнулась бабушка.– Зря только слезы вчера лила.

  -А это было на эмоциях, ба…

  Бабушка лишь пожала плечами, улыбнулась.

  После обеда я и бабушка работали в саду. Среди цветов и деревьев, жужжали огромные пчелы, носились бабочки и шмели. Я деловито ходила со шлангом и поливала доверенный мне участок. Бабушка суетливо полола грядку, сетуя, что сорняки совсем обнаглели.

  В малиннике уже виднелись зеленые робкие ягодки, которые к августу обещали стать большими сочными ягодами.

  Этот факт радовал меня настолько, что Вовка и его предательство немного оставило мой воспаленный мозг.

  На кухне работало радио, подбадривая нашу работу песнями бабушкиной молодости. Я даже успела расслабиться и хоть немного отдохнуть от своих суетных мыслей. Решив полить малину я залезла дальше в кусты и немного удивилась, когда под ногами что – то сбрякало.

  В первый момент, я подумала, что это было стекло, однако, приглядевшись, сомнения пропали… в сырой земле, поблескивал золотой браслетик… аккуратный, будто только что из магазина. Разве что бирки не хватало с ценником. В груди резко забухало сердце. Я даже не услышала, как в калитку кто-то постучал. Бабушка прокричала, что откроет и вернётся.

  Я нервно, кинулась к сараю за лопатой. Прибежав, я первым делом вырыла глубокую ямку, чтобы в случае чего, браслет не был найден.

  Я наспех зарыла найдено, спихнув его в ямку краем ботинка. Руки сразу вспотели, и сделалось страшно. Столько времени прошло… отчего же именно сейчас?

  -Варя… Варька, а лопата зачем? Малину перекапывать собралась?

  Я, как дура, стояла с лопатой в руках, физиономия в земле, руки тоже… жуткий вид, надо полагать. Бабушка лишь покачала головой.

  -Там Вовка пришел. Просит тебя выйти ненадолго. Такого парня мучаешь…

  -Ба, ты про Вовку говоришь…– недоверчиво протянула я.

  Интересно, что привело бабушку в такой восторг. Вовка? Да с чего бы…

  Я вытерла руки об старую майку, и открыла калитку. М-да… да, теперь понятно, чего бабушка так разволновалась. Вовка стоял у ворот не один… а с новым черным мотоциклом серии Харлей Девидсон спортивного фасона. Я мечтала о таком со школы. И ко всему прочему одет он был явно не в Зиминках… от Вовки разило дорогими духами. Кожаная куртка на темно-синей майке, новые джинсы, и конечно обувь явно не за пару тысяч…

  Я сжала зубы. Теперь понятно… все теперь понятно.

  -Я тут это…– начал он неуверенно. – Зайти решил.

  -Зашел?

  -Да.

  -До свидания.

  Я уже хотела идти обратно. Но Вовка отцепился от руля своего железного коня и схватил меня за плечо.

  -Да стой ты! Мне поговорить надо.

  -А я с предателями, которые мной торгуют, не разговариваю. Я их даже знать не желаю.

  -Чего…?– обомлел Вовка.

  -А того! Обещался этому богатенькому? Да? Меня обещал? Но ты не переживай. За сорок косарей в день, я бы, наверное, вон бабушку в дом престарелых сбагрила.

  Вовка покраснел как рак. Он силился что-то сказать, но не мог. Только руки сжимал.

  Наступила тишина. Обида на Вовку стала еще больше. Теперь меня продали за мотоцикл… пускай дорогой, но меня продать за груду железа?!

  -Варь…

  -Хватит!– раздраженно процедила я сквозь зубы. – Ты от меня отказался, Вовка. Официально. Продал… за мотоцикл.

  -Я тебя не продавал!– вспыхнул он.– Я просто обещал, что…

  -Что?! Уговорить меня? Так вот можешь передать, чтобы ни его, ни тебя больше не видела, иначе своего железного коня будешь на дне реки искать, заодно его очередную иномарку от птичьего дерьма отмоешь.

  -Так это ты была?! Ты его машину краской обила!

  -Всего хорошего.

  -Варя, да я же…

  -До свидания! – с нажимом повторила я, сложив руки на груди, как неумолимая богиня правосудия.

  Вовка лишь опустил голову, завел мотор на своем мотоцикле и уехал по направлению к главному шоссе. Вот так. Пусть катиться. Дважды предатель!

  Я вернулась обратно в сад и начала неистово выкапывать сорняки. Бабушка видела, какая я пришла, а может и слышала разговор. Но ничего не сказала. За что большое ей спасибо.

  Теперь ясно все. Вовка дал согласие, чтобы этот денежный хмырь, за мной таскался. И вот, пожалуйста… браслетик в огороде. Вот так просто. Обида меня душила, и было бы неправдой, сказать, что мне все равно. Мне не было все равно. Мне было жаль и нашу дружбу, и Вовку. И Вовкиных родителей. Было жаль, потерять друга из-за каких-то денег… они всегда кончаются. А я бы никогда и никуда не делась. Но что толку было вздыхать над своими мыслями. Я знала, что рано или поздно этот расфуфыренный тип явится сюда. Будет вежлив и мил. И он, конечно, знает, кто так надругался над его дорогой черной машинкой.

  Но раз претензий не было, значит, не сердится. П-ф-ф… будь у меня денег, хоть попой жуй, я бы тоже без претензий обошлась.

  -Варя! Тюльпаны то оставь! – бабушка едва не окатила меня водой из шланга. – О чем задумалась?

  -Да так…

  -Знаешь что, иди как лучше поливай… я так совсем без цветов останусь.

  И мы снова поменялись ролями: я за шлангом, бабушка у грядки. День был испорчен окончательно.

  (где-то в придорожном кафе, в нескольких километрах от Зиминок)

  Вовка мчался по дороге, подобно крутому гонщику. Ему нравился его новый мотоцикл, нравилась новая одежда. И нравилось быть партнером такого крупного и делового магната, как Велимор. Но вот Варины слова никак не желали оставлять его голову, несмотря на большую скорость. Вовка вовсе не думал, что он продал Варю. То есть мыслями он понимал, что ничего такого нет, в том, чтобы, наконец, выбить дурацкие мысли о полозе из девичьей головы, и устроить её жизнь. Хотя какое право он на это имел, Вовка не задумывался. Однако вопреки здравому смыслу, в его голове, нутро его, возмущалось такому поступку. Его бросало в холод от воспоминаний того разговора. Как Варя смотрела. Она его ненавидела. И она слышала их разговор. Но разве он, Вовка, торговался? Разве было это похоже на торги…?

  Скорость была приличной, некоторые водители возмущенно сигналили мотоциклисту, который их обгонял.

  Вовка притормозил около большого кафе-гостинцы. Среди припаркованных авто, он увидел знакомые номера, на новой иномарке. На этот раз машина была густого бардового цвета, как дорогое вино. Вовка не понял такого цвета на мужской машине. Он припарковал свой мотоцикл, и зашел в вестибюль гостиницы.