Голос отца шептал предупреждение:

Обещай мне, что никогда больше не встретишься с этим человеком.

Я глубоко вздохнула и усилием воли подавила внутренний голос.

Прости, папа́.

— Камилла ушла? — поинтересовался Девлин.

От меня не ускользнуло, что он обращается к ней по имени.

— Да. Ей нужно вернуться в университет. Она просила передать вам, что будет на связи и что… она рассчитывает на вас. Она сказала, что вы поймёте, о чём она.

Девлин пожал плечами, как будто сообщение не имело для него ни малейшего смысла, но секундная вспышка раздражения ещё больше разожгла мое любопытство по поводу его отношений с Камиллой Эшби. Они обращались друг к другу по именам, что, казалось, указывало не просто на мимолётное знакомство, как и подслушанная беседа и прикосновение к руке. Камилла старше Девлина, но ненамного, да и для такой привлекательной женщины возраст не помеха.

— Что-то не так?

— Что? Нет… простите. Просто задумалась.

Мне стало интересно, осознаёт ли он всю силу своего взгляда. Догадывается, какой эффект возымел на меня. Возможно, это должно стать ещё одним предупреждением — факт, что я не могу отвести от него глаз. Девлин словно зачаровал меня, но я его не винила. Я и только я ответственна за свои действия. Я приехала на кладбище не ради встречи с Камиллой Эшби. Она только дала мне удобный повод. Я приехала сюда в стремлении к запретному, хотя никогда не делала ничего отдалённо столь же опрометчивого за всю свою жизнь.

В нашу сторону двигалось несколько искателей, и я постаралась перевести на них внимание и успокоить нервы.

— Как иголку в стоге сена, — пробормотала я. — Разве дождь не смыл вещественные доказательства, вроде следов обуви и пятен крови?

За долгие годы самодисциплины я научилась говорить спокойным тоном даже под бешеный стук сердца.

— Не всё. Что-то всегда остается. Нужно искать, пока не найдём.

— А если не найдёте?

Девлин посмотрел мне в глаза, и у меня по спине пробежали мурашки.

— Тогда мы позволим ей привести нас к убийце.

— Ей?

— Жертве. Мёртвым есть много чего рассказать, если вы только готовы слушать.

Ирония его заявления меня ошеломила. Перед глазами внезапно всплыла картина, как призрачная девочка тянет его брючину, гладит ногу, изо всех сил стараясь привлечь его внимание. Что она пыталась сказать? И почему он не слушал?

Она пришла и ко мне, но у меня есть веские причины отказать ей. Папа́ прав. Я слишком хорошо знала последствия нарушения правил. Признать призрачную девочку означало пригласить её в мою жизнь, предложить питаться моим теплом и энергией, пока от меня не останется лишь одна ходячая дышащая оболочка. Чего бы она от меня ни хотела, я должна любой ценой защитить свою жизнь. Ради собственной же безопасности я не должна больше встречаться с Девлином и его призраками.

И всё же я стояла на месте, очарованная его близостью.

Девлин повернулся оглядеть кладбище, так глубоко уйдя в свои размышления, что на мгновение мне показалось: он забыл о моём присутствии. Я воспользовалась этой возможностью, чтобы изучить его профиль, линию скул и подбородка и задержаться взглядом на затемнённом чувственном участке кожи под пухлой нижней губой, где зазубренный шрам портил в целом безупречный профиль. По каким-то причинам этот единственный недостаток гипнотизировал меня. Чем сильнее я пыталась отвести глаза, тем больше он меня манил.

— Мне нужно кое в чём признаться.

Сначала мне показалось, что Девлин меня не услышал, но он всё-таки обернулся, слегка приподняв бровь.

— Когда я только что подошла, то подслушала ваш разговор с доктором Эшби. Вы говорили, что на кладбище был найден ещё один труп.

Его выражение лица ни на каплю не изменилось, но я почувствовала его настороженность, как зверь учуял бы на ветру возможную угрозу.

— И что с того?

— Когда это произошло?

— Много лет назад, — неопределённо ответил он.

Его нежелание уточнять только разожгло моё любопытство. Он мог ещё этого не знать, но моё упорство иногда граничило с одержимостью, если я что-то взяла в голову.

— Убийцу поймали?

— Нет.

— Есть шанс, что эти два убийства могут быть связаны? Я просто спрашиваю, — и тут же поспешила добавить: — Я буду проводить здесь много времени в одиночестве. Это всё немного нервирует, мягко говоря.

Держась более чем осмотрительно, Девлин посмотрел на меня с непроницаемым лицом.

— По прошествии пятнадцати лет я сказал бы, что смело думать о связи, но всё же не рекомендовал бы вам приходить сюда одной. Хоть это место и в черте города, оно довольно изолированно.

— А городские кладбища, особенно в стороне от проезжих дорог, как магнит, притягивают преступников.

— Именно. Вы не можете пригласить кого-нибудь работать вместе с вами? Помощника или кого-нибудь в этом роде?

— У меня будет много помощников с уборкой. До тех пор я буду осторожна.

Казалось, Девлин хотел что-то ещё добавить, но вместо этого отвернулся с коротким кивком.

— Могу я кое-что спросить?

— Да?

И снова колебания. Та же скрытность и настороженность.

— Я убила множество часов на исследование истории кладбища и всё же впервые слышу о другом убийстве. Как это возможно?

— Возможно, вы искали не в том месте.

— Не думаю. Я всегда читаю всё, что могу достать, о каждом кладбище, которое реставрирую. Не только окружные отчёты и церковные книги, но также всегда внимательно просматриваю газетные архивы.

— Зачем?

— Трудно сказать, но погружение в историю даёт мне уникальную ретроспективу. Реставрация не сводится к выдёргиванию сорняков и чистке надгробий. Это возрождение места.

— Вы, кажется, сильно увлечены своей работой.

— В противном случае я бы выбрала другую профессию. А вы?

Девлин перевел взгляд с меня на окружавшие нас могилы, но даже мимолётного взгляда в мою сторону хватило, чтобы на душе стало немного теплее.

— Думаю, да, — пробормотал он голосом мягким, точно прохладный шёлк.

— О том теле… — напомнила я.

Он вернулся к старой теме с нежеланием.

— Есть причина, по которой вы не нашли эту информацию в газетах.

— Какая причина?

— Совместное усилие определённых сторон, включая семью девочки, по сохранению расследования в тайне.

— Как им это удалось?

— В этом городе важнее всего то, с кем ты знаешься. Особенно среди высшего сословия. Люди, наделённые властью и влиянием, склонны «смыкать ряды».

Его голос выдал давнее презрение, и я вспомнила тётино замечания о Девлинах с Юг оф Брод, богатой аристократической семье, которая могла проследить свои корни до времён основания города. Если Девлин дальний родственник из «нечистой» генеалогической ветви, это могло объяснить его отношение.

— В то время начальник полиции, мэр и редактор самой крупной местной газеты были выпускниками Эмерсона. Убийство на территории вуза нанесло бы огромный ущерб репутации заведения.

Я потёрла внутреннюю часть локтя, куда нацелился комар, так как забыла там побрызгать.

— Но почему семья жертвы согласилась на неразглашение?

— Делакуры — чарльстонские аристократы. Если вы хоть что-то слышали о том классе особняков, то знаете, что там готовы избежать скандала любой ценой. Я много чему сам стал свидетелем и всё же был потрясён, как далеко готовы зайти эти люди, лишь бы защитить фамильную честь.

— Даже замолчать убийство?

— Если убийство несёт за собой оскорбление и позор, то да. Эфтон Делакур была семнадцатилетней прожигательницей жизни, неразборчивой искательницей острых ощущений. Она злоупотребляла наркотиками и алкоголем и, по слухам, баловалась оккультизмом. Неплохой материал для сенсации.

Что-то в его голосе, в настороженном взгляде ускорило мой пульс.

— Что значит, баловалась оккультизмом? Проводила спиритические сеансы?

— Более мрачные вещи.

— Более… мрачные?

Девлин не ответил.

— Как именно она умерла? — надавила я.