— Совсем не глупо. В таком-то месте. — Он осмотрелся. — Куда вы уронили фонарик?

— Вон туда.

— Вижу. — Он поднял его и передал мне зажигалку. — Вот, держите.

Я послушалась и подняла огонёк достаточно высоко, чтобы Девлин смог снять стекло, заново вкрутить лампочку и установить корпус обратно. Батарейка встала на место, пару ударов по ладони, и загорелся свет.

Проведя пальцем по колёсику, я погасила зажигалку и отдала Девлину. Это была украшенная орнаментом вещица, тяжёлая и старинная на вид, насколько я могла судить.

— Не знала, что такие ещё продают.

— Досталась от отца. Я всегда ношу её с собой.

— Как талисман на удачу?

— Точнее подарок на память. Ничего более.

Но как только он убрал зажигалку в карман, я вспомнила про амулеты, которые, по его словам, носила Мариама, и камешек с кладбища «Розовый холм», который я не снимала с шеи. У каждого из нас свои гри-гри, свои плацебо. Даже у Девлина, хочет он это признавать или нет.

Он поднял фонарик на уровень плеча и провёл лучом вверх и вниз, оглядывая нашу временную темницу. Я проследила взглядом за светом, когда он подсветил символы на стене, паутину в углу и наконец цепи.

Девлин прошёл и уставился на потолок, где к деревянной балке был прикреплён блок. Девлин провёл лучом по верёвке, пока не нашёл её конец, обмотанный вокруг металлического штыря, вбитого в кирпичную стену. Кандалы крепились к цепям, они же, в свою очередь, к какому-то устройству, которое можно было поднимать и опускать с помощью блока.

Девлин размотал верёвку. Цепи упали на кирпичный пол, и я подпрыгнула от металлического грохота.

Ужасные картины пронеслись в моей голове. Девлин поднял устройство с блоком и привязал обратно на место. Затем он подошёл проверить пол под цепями. Кирпичи в этом месте выглядели темнее. С комом в горле я наблюдала, как он опускается на корточки и проводит пальцем по поверхности.

Девлин встал и продолжил поиски.

Молчание затянулось на вечность.

— Как, по-вашему, для чего он использовал стул? — наконец нарушила я тишину. – Думаете, он сидел здесь… и смотрел на них?

— Либо это, либо у него был зритель, — столь сухо ответил Девлин, что у меня кровь застыла в жилах.

Он перевёл луч обратно на стены, и я повернулась вместе с ним. В некоторых местах паутина была настолько толстой, а нити настолько плотными, что не пропускали свет.

Девлин выругался и дёрнул рукой. Сначала я подумала, что он увидел очередного огромного паука… или, что хуже, убийцу. Но свет был прикован к стене, почти у самого потолка. Сквозь кокон паутины проступил силуэт.

В самом тёмном углу комнаты к стене был прикован человеческий скелет.

У скелета были скованны запястья, а не лодыжки, как ранее описывал Девлин жертв маньяка. Я понимала, что это важная деталь, но в тот момент так затряслась, что была не в силах об этом думать.

Сквозь паутину можно было мало что разглядеть. Клочки одежды. Пучки волос, свисающие с черепа.

— Судя по виду, он пробыл здесь не один год. — Девлин провёл фонариком, чтобы разглядеть скелет. — Удивительно, как он ещё не развалился. Может, нам просто отсюда не видно тканей и сухожилий. — Он понюхал воздух. — Запаха нет. — Достал телефон и проверил дисплей. — Сигнала тоже. Нам нужны судмедэксперты и Шоу. — Он говорил тихо, но его голос разлетался по комнате жутким эхом.

Я не смела заговорить, потому что не доверяла себе. Если открою рот, то, скорее всего, завизжу.

Девлин провёл лучом фонаря по комнате.

— Интересно, куда делись мухи.

Я об этом даже не подумала и теперь смотрела на него в ужасе.

— Вы же не думаете, что внизу есть ещё одно тело? Или кто живой? Или…

Обречённый на долгую смерть.

Неделю назад я бы не смогла представить подобную жестокость, но теперь, уставившись в дыру в кирпичной стене — тёмный зловещий проход — я была уверена, что там кто-то есть, и от этой мысли у меня бежали мурашки.

— Я полезу туда и выясню, — сказал Девлин, и мне показалось, что я услышала нотку страха в его голосе.

— Сейчас?

Я даже не хотела думать о том, что могло находиться за зияющим разломом.

— Если есть хоть крохотная вероятность, что там кто-то есть, то да. Сейчас.

— Но… разве вы не должны дождаться подкрепления? Вы же сказали, что они скоро будут.

— Может, и не скоро. Бывают ситуации, когда каждая минута на счету, — тихо произнёс он, и я вспомнила о его жене и дочке, запертых в тонущей машине. — Я должен выяснить, что там.

 Голос стал жёстким и решительным. Девлина было не отговорить.

— Тогда я иду с вами, — ответила я, хотя по правде говоря, действовала больше из страха, чем альтруизма. Не хотелось оставаться одной в этой камере ужасов. Лучше попытаю удачу с тем, что находится за стеной. Вместе с Девлином.

Я думала, он заспорит, и уж было приготовилась стоять на своём, но он только посмотрел на цепи и кивнул.

— Думаю, это лучший вариант.

Девлин осветил проём и полез. Я последовала за ним.

С другой стороны оказалось достаточно места, чтобы встать в полный рост. Стены также были кирпичными и скользкими от слизи. Девлин направил луч фонаря, и я увидела лишь уходящий в бесконечный туннель.

Пространство было столь узким, что нам пришлось идти друг за другом. Сколько бы я ни оглядывалась, тьма казалась бескрайней.

— Я тут задумалась над временем, — тихо начала я, идя за Девлином. — Мама Ханны сказала, что в последний раз видела дочь живой в прошлый четверг. Если её тело закопали после того, как я покинула кладбище в четыре часа в пятницу и до начала бури в полночь, она могла находиться здесь внизу, пока я делала снимки надгробий. Я могла проходить прямо над тем местом, где он подвесил её за ступни. Если бы я только что-нибудь услышала… увидела… я бы могла позвонить в полицию…

Девлин обернулся. Его лицо было мрачным и утопало в тенях.

— Не надо. Вы ничего не могли сделать.

— Знаю, но мне тяжело не думать об этом.

— В мире происходит множество страшных событий. Не нужно корить себя за то, что не в ваших силах предотвратить.

Интересно, а смог он послушаться собственного совета или до сих пор ночью играет в ужасную игру «а что если бы?», когда не спится и призраки не оставляют в покое.

Мы молча двинулись дальше. Казалось, что мы куда-то спускаемся, но точно ничего нельзя было утверждать. Клаустрофобия и непроглядная тьма лишали чувства ориентирования.

Паутина была везде. Представить не могу, сколько понадобилось пауков, чтобы все это свить.

— Кажется, мне в волосы заползли пауки, — произнесла я дрожа.

— Что?

— Пауки. Они повсюду. Их тут тысячи. Миллионы…

— Не думайте об этом.

— Не могу. Знаете, почему у меня арахнофобия? Меня в десять лет укусила чёрная вдова.

— А меня в двенадцать — медноголовая змея.

— Хорошо, вы победили.

Я провела пальцами по волосам, пытаясь стрясти «непрошеных гостей».

— А я не знал, что мы соревновались. Может, померяемся шрамами?

Я оценила его, пусть и слабую, попытку поднять мне настроение.

— А как вас укусила змея?

— У моего дедушки была хижина в горах. В детстве мы каждое лето ездили туда на неделю. У меня был старый велосипед, и я нарезал круги по округе. На одной из тропок грелась змея. Я не заметил её и наехал. Её намотало на спицы, и когда я попытался столкнуть её ногой, она напала. Прокусила голень прямо через джинсы.

— Насколько всё было плохо?

— Не так ужасно, как вы себе представляете. У деда хранилась сыворотка. Он сделал мне укол и дал антибиотиков.

Я хотела поинтересоваться, был ли его дедушка доктором, но вспомнила слова Итана, что Девлин из династии юристов. Он стал белой вороной в семье, так как отказался продолжить семейную традицию.

— Вас не пришлось везти в больницу?

— Нет. Как говорил мой дед, небольшое страдание закаляет характер. Я пролежал в кровати пару дней и всё. Ваша чёрная вдова была намного больнее.