Нотариус Торнброк нервным жестом сломал печать конверта и вынул из него сначала документ, на котором виднелась подпись, сделанная хорошо знакомым почерком завещателя, затем вчетверо сложенную карту и, наконец, маленькую коробочку в один дюйм длиной и полдюйма вышиной.

Покончив с этим, нотариус Торнброк пробежал глазами, вооруженными очками в алюминиевой оправе, первые строчки документа и громким голосом, хорошо слышным даже в самых отдаленных углах зала, прочел следующее:

— «Мое завещание, написанное моей рукой, в Чикаго, 3 июля 1895 года.

Будучи в здравом уме и твердой памяти, я составил этот акт, который заключает в себе мою последнюю волю. Эту волю мистер Торнброк и мой коллега и друг Джордж Б. Хиггинботам, председатель Клуба Чудаков, обязуются исполнить во всей ее полноте, так же как это было сделано и с распоряжениями, касавшимися моих похорон».

Наконец-то вся публика, вместе с наиболее заинтересованными в этом деле лицами, узнают содержание завещания! Настало время получить ответ на все вопросы, интересовавшие жителей Чикаго в течение долгих двух недель, и разрешить все предположения и гипотезы, накопившиеся за дни лихорадочного ожидания!

Нотариус Торнборк продолжал читать завещание:

— «До сих пор ни один из членов Клуба Чудаков не проявил никаких особых чудачеств. Равным образом и пишущий эти строки, подобно своим коллегам не выходил еще ни разу за пределы своего банального существования. Но то, что ему не удалось совершить при жизни, может совершиться — в том случае если его последняя воля будет исполнена — после его смерти».

Одобрительный шопот пронесся по рядам присутствующих, и нотариус Торнброк должен был сделать полуминутную паузу.

— «Мои дорогие коллеги, — продолжал он читать, — вероятно, не забыли, что если я чувствовал к чему-нибудь сильную страсть, то только к благородной игре в „гусек“, так распространенной в Европе и особенно во Франции. Там ее считают заимствованной из Эллады, хотя греки никогда не видали, чтобы в игре принимали участие Платон, Фемистокл, Аристид и Сократ, — никто вообще из героев ее истории. Я ввел эту игру в нашем клубе. Меня всегда горячо волновало разнообразие всех ее деталей, неожиданность ударов, капризы всевозможных комбинаций, где одна только случайность руководит теми, кто стремится одержать победу на этом оригинальном поле битвы».

Но для чего, с какой стати эта благородная игра в «гусек» так неожиданно появилась в завещании Вильяма Дж. Гиппербона?.. Этот вопрос естественно пришел в голову каждому. Нoтариус продолжал:

— «Игра эта, как всем в Чикаго известно, состоит из целой серии клеток, расположенных в известном порядке и занумерованных, начиная с первой и кончая шестьдесят третьей. В четырнадцати из этих клеток находятся изображения гуся, этой домашней птицы, так не справедливо обвиняемой в глупости. Ей надлежало бы быть реабилитированной в тот самый день, когда она спасла Капитолий от нападгнчя Бренна и его галлов».

Некоторые из присутствующих, более других скептически настроенные, начали думать, что покойный Вильям Дж. Гиппербон желал просто посмеяться над публикой, расточая такие запоздалые похвалы представителям гусиного рода.

Чтение завещания продолжалось:

— «В этой игре клетки расположены таким образом, что за вычетом четырнадцати вышеуказанных остается еще сорок девять, из которых шесть заставляют играющих платить следующие штрафы: простой штраф в шестой клетке, на которой нарисован мост и с которой игрок переходит в двенадцатую клетку; двойной штраф он платит в девятнадцатой, где он вынужден оставаться в „гостинице“, пока его партнеры не сделают двух ходов; тройной штраф в тридцать первой клетке, где изображен-колрдец, в котором игрок остается до тех пор, пока другой не явится занять его место; двойной штраф в сорок второй клетке, а именно в той, на которой изображен лабиринт и которую игрок должен тотчас же покинуть, для того чтобы вернуться в тридцатую; тройной штраф в пятьдесят второй клетке, где он попадает в „тюрьму“ и остается там до тех пор, пока кто-нибудь другой не явится его заместить, и, наконец, тройной штраф в пятьдесят восьмой клетке, где изображена мертвая голова, откуда игрок обязан начать всю партию сызнова».

Когда нотариус Торнброк остановился после такой длинной тирады, чтобы перевести дух, в зале раздалось несколько недовольных голосов, но они тотчас же были заглушены огромным большинством присутствующих, видимо сочувственно относившихся к покойному. Но в то же время не пришли же все эти люди для того, чтобы выслушать лекцию о благородной игре в «гусек»!

Передохнув, нотариус продолжал:

— «В этом конверте вы найдете сложенную карту и коробочку. На карте изображена игра в „гусек“, составленная на основании нового расположения клеток, которое я придумал и которое хочу теперь сообщить публике. В коробочке лежат игральные кости, точная копия тех, которыми я имел обыкновение пользоваться в своем клубе. Как самая карта, так и игральные кости предназначаются для той партии, которая будет сыграна на нижеследующих условиях».

Как?.. Вопрос идет здесь о партии игры в «гусек»? Без сомнения, это была мистификация, «утка», «хем-бэг», как говорят в Америке.

Внушительные возгласы: «Тише! Тише!» - раздались по адресу недовольных, и нотариус Торнброк продолжал свое чтение:

— «Вот что я решил предпринять в честь МОЕЙ страны, которую люблю горячей любовью патриота, штаты которой я подробно изучал, по мере того как их число увеличивалось, украшая новыми звездами флаг Американской республики».

После этих слов раздался тройной возглас «ура», многократно повторенный эхом Аудиториума, после чего водворилась тишина, так как любопытство публики достигло теперь высшего напряжения.

— «Наш Союз, — не считая Аляски, которая находится вне территории Соединенных штатоб и присоединится к ним, как только к нам вернется Канада, — состоит из пятидесяти штатов, занимающих площадь в восемь миллионов километров.

Таким образом, если мы разместим все эти пятьдесят штатов по клеткам в определенном порядке, один за другим, и повторим один из них четырнадцать раз, то получим карту, состоящую из шестидесяти трех клеток, такую же точно, какая имеется в благородной игре в „гусек“, превратившейся теперь в благородную игру Соединенных штатов Америки».

Те из присутствовавших, которые были хорошо знакомы с игрой, о которой шла речь, без труда уяснили себе идею Вильяма Дж. Гиппербона. Действительно, это было очень удачно, что он смог разместить в шестидесяти трех клетках все Соединенные штаты. Вот почему аудитория разразилась бурными аплодисментами, которые вскоре затем раздались и на улице.

Нотариус Торнброк продолжал читать:

— «Оставалось только решить, который из этих пятидесяти штатов будет фигурировать на карте четырнадцать раз. И мог ли я сделать лучший выбор, решив остановиться на штате, который омывают воды Мичигана и который может справедливо гордиться городом, уже около полстолетия отвоевавшим название „Царицы Запада“, — словом, на штате Иллинойс? Границами этого штата служат: на севере — озеро Мичиган, на юге — река Огайо, на западе — река Миссисипи и на востоке — река Вабаш. Он является в одно и то же время и континентальным и морским и стоит в первом ряду великой федеральной республики».

Новый гром рукоплесканий и «ура», от которого, казалось, задрожали стены зала; раскаты его наполнили весь квартал и были повторены многотысячной толпой, находившейся в состоянии исключительного возбуждения.

На этот раз нотариус был вынужден на несколько минут прекратить свое чтение.

Наконец тишина была водворена:

— «Мне оставалось только указать, — продолжал он читать, — тех партнеров, которые будут призваны играть на громадной территории Соединенных штатов, следуя правилам, помещенным на прилагаемой карте, которая будет напечатана в миллионах экземпляров, для того чтобы каждый гражданин мог следить за всеми перипетиями партии. Эти участвующие, в числе шести, были выбраны из среды населения нашей столицы, именно на них пал жребий, и в данный момент они находятся в зале Аудиториума. Им предстоит переезжать из одного штата в другой согласно числу очков, а в какой именно пункт данного штата надлежит отправляться, это им будет сообщено исполнителем моего завещания согласно приписке, помещенной мной ниже».