– Он мертв!

Джек Кэмбелл крикнул так громко, что голос его сорвался.

– Он жив, и вы это знаете.

Американец шумно, прерывисто дышал.

– А если боливийцев устраивает, что он умер? Вы что, собираетесь мир переделать?

– Нет, не собираюсь, – сказал Малко. – Но ничто не может помешать мне разыскать Клауса Хейнкеля. За исключением телеграммы за подписью Давида Уайза с предписанием вернуться в свой замок.

Джек Кэмбелл схватился руками за голову.

– Но в конце-то концов, – простонал он, – какое вам до всего этого дело? Вы ведь с этим типом даже не знакомы.

– Вам этого не понять, – ответил Малко. Это было сильнее его, он ненавидел все это племя палачей, извергов-монстров.

Полупризнания американца ему было достаточно. Кэмбелл знал о фальшивой смерти Клауса Хейнкеля, но по каким-то неведомым Малко причинам встал на сторону боливийцев.

Сделав невероятное усилие, американец попытался вернуть себе хладнокровие.

– Чего вы от меня, наконец, хотите? – спросил он. – Чтобы я отыскал вам Клауса Хейнкеля? Покачав головой, Малко поднялся.

– Нет. С этим я сам справлюсь. Вы знаете некоего Джима Дугласа, американца, преподававшего в Ла-Пасе английский?

– Никогда о таком не слышал. Спросите в консульстве.

Малко покинул его, несколько успокоившись. Хотя было ясно, что Джек Кэмбелл пальцем не пошевелит, чтобы помочь ему, и даже наоборот...

В лифте он подумал, что был слишком самонадеян. Ведь с убийством Педро Искиердо оборвалась последняя ниточка, ведущая к Клаусу Хейнкелю.

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, он пошел в отель пешком, вдоль узкой и людной улицы Потоси.

Вместе с ключами портье вручил ему конверт. Распечатав его, Малко увидел пригласительный билет на коктейль, который давал французский консул. Внизу, от руки, было приписано: приходите.

Это было больше похоже на пикник, чем на коктейль. Множество столиков с закусками было расставлено в саду виллы, расположенной в конце немощенной дороги, в квартале Обрахес, что в нижней части Ла-Паса, не доезжая Колакото.

Здесь подавали даже Моэ-де-Шандон, сверхроскошь Для Ла-Паса. Никого из знакомых не было, кроме Лукресии: в зеленом шелковом платье она выглядела восхитительно.

Кто же прислал ему приглашение?

В тот момент, когда он уже собирался похитить Лукресию у толпы окружавших ее поклонников, к нему подошел молодой мужчина в очках, с умным лицом.

– Если не ошибаюсь, Его Высочество князь Малко? – спросил он по-французски.

Сердце Малко забилось сильнее. – Да. А в чем дело?

– Это я пригласил вас. Мое имя Моше Порат, я – консул Израиля в Ла-Пасе.

Итак, все понемногу прояснялось.

– Зачем вы хотели со мной встретиться?

Моше Порат ответил уклончиво.

– Кажется, – вы доставляете немало хлопот мистеру Джеку Кэмбеллу.

Малко поднял бровь.

– Я здесь нахожусь с официальной миссией. Должен вручить боливийским властям отпечатки пальцев Клауса Хейнкеля. Но, по неизвестным мне причинам, Джек Кэмбелл делает вид, что верит, будто Хейнкель умер, и мне здесь больше делать нечего.

– Почему вы говорите «делает вид»?

– Потому что я теперь знаю, что он жив.

Некоторое время Моше Порат молчал, словно обдумывая слова Малко. Затем произнес:

– Действительно, никто не хочет, чтобы у этого господина были неприятности. Боливийцы – потому что им наплевать на его прошлое, его приятели немцы – потому что боятся его, а американцы – потому что не хотят лишнего шума.

У Малко на языке уже вертелся вопрос:

– Но ведь вас-то это касается непосредственно? – сказал он. – Я читал обвинительный акт Клаусу...

– Знаю, – перебил его консул. – Но мы ведем с Боливией активную торговлю оружием. Мое правительство считает, что для нас важнее продолжать эту торговлю, чем требовать выдачи Клауса Хейнкеля...

Вечно эти «государственные интересы»! Почувствовав, что Малко разочарован, он поспешно добавил:

– Если у вас есть доказательства того, что Клаус Хейнкель жив, я мог бы помочь вам в ваших поисках. Неофициально. В конце улицы Камачо есть монастырь, который не раз давал приют нацистам. Его настоятеля зовут отец Маски, он – американец и был хорошо знаком с Клаусом Хейнкелем...

Значит, консул тоже не верил, что немец, умер... Но пока существовала лишь одна слабая надежда напасть на его след: соседка Джима Дугласа. Малко в Боливии был всего лишь иностранцем, у него не было никаких легальных возможностей начать расследование убийства молодого американца. Даже если он поднимет скандал, это ни к чему не приведет.

– Как я смогу вас снова увидеть? – спросил он израильтянина.

Моше Порат протянул ему визитную карточку:

– Это мой личный номер. В консульство вам лучше не приходить.

Взяв карточку, Малко позволил себе еще один бокал «Моэт-и-Шандон» и, подойдя к Лукресии, шепнул ей на ухо:

– Я ухожу по делу. Встретимся у тебя.

Дверь распахнулась, и перед ним возникло утомленное лицо нимфоманки. Узнав Малко, она открыла дверь пошире.

– Вы все еще ищете Джима Дугласа? Заходите.

Обстановка в квартире была бедной, на стенах висели вырезанные из журналов картинки, старый диван покрыт индейским покрывалом. Извинившись, женщина куда-то исчезла. Появилась она уже с новой прической, вместо полотняного платья на ней теперь было другое, посвежее, из набивного шелка. Она уселась напротив Малко, скрестив ноги, и предложила ему сигарету.

– Вы новичок в Ла-Пасе?

У Малко не было ни времени, ни желания заниматься ее неутоленными страстями. Настойчивый взгляд женщины смущал его. Она буквально молча отдавалась ему. Лукресия была права. Но он во что бы то ни стало должен выяснить, не знает ли она чего-либо, что может ему пригодиться.

– Мне нужно узнать, где находится Джим Дуглас, – сказал он. – Не могли бы вы мне помочь?

Ее лицо сразу стало безразличным.

– Я ничего не знаю. Я же вам сказала сегодня утром.

Малко встал:

– Ну, тогда извините, что побеспокоил:

В глазах женщины мелькнула паника.

– Подождите!

– Вы что-нибудь знаете? Он нарочно остался стоять. – Он, может быть, в тюрьме, – сказала она. – В тюрьме? Почему вы так решили?

Она заколебалась, но видя, что Малко по-прежнему стоит, продолжала:

– Полицейские из «политического контроля» увезли шлюху, которая с ним жила. Она так вопила, что я вышла посмотреть, что случилось.

– Когда это было?

Она задумалась:

– Четыре или пять дней тому назад.

– Она боливийка?

– Нет, иностранка. Блондинка, зовут Мартина. Но вы не волнуйтесь, они позабавятся с ней и отпустят.

Глаза ее блестели. Она нервно переменила позу. Не иначе как для того, чтобы Малко заметил, что под ее платьем ничего не было.

– А Джим Дуглас? – настаивал он.

– Его уже не было, когда это случилось.

Малко был и разочарован и взволнован. Если эта таинственная незнакомка действительно была арестована полицией, придется привлечь в помощь своего нового приятеля израильтянина.

Поднявшись, женщина поставила на проигрыватель пластинку с записью индейской флейты «кена». Малко пошел к двери.

– Спасибо за сведения. Я зайду к вам еще. Узнать, нет ли чего нового.

У нее был такой разочарованный вид, что ему стало жаль ее. У двери она крепко сжала его руку:

– Приходите еще, – прошептала она.

Рука Лукресии легла на руку Малко.

– Будь осторожен, – попросила она. – Они убили журналиста, и Джима Дугласа, и Педро Искиердо.

– Искиердо – это не они, – возразил Малко, – его убили бандиты.

Убийство Искиердо и его любовницы была посвящена вся первая полоса газеты «Пресенсиа». Связав хозяина мотеля, писала газета, три бандита изнасиловали женщину и зверски убили сопротивлявшегося им старика.

Боливийка покачала головой.

– Это «маркесес», чернорубашечники, но они действовали по чьему-то приказу. Скорее всего, по приказу майора Гомеса. Он всегда нанимает для грязной работы таких типов. Вспомни тех, кто на нас напал...