Завершилась процедура подготовки вручением мне рации и подключением ее к наушникам. Разошлись метров на десять и проверили связь. Примерно тем же занимались и Лукьян с Лусией. Когда она появилась здесь в компании Чуда-юда и Зинки, я не успел заметить. Слишком уж много было суеты.

— Все! — Подражая какому-то кинорежиссеру, Чудо-юдо похлопал в ладоши. — Время не ждет. По коням! Садиться будете на объект «Котловина» или в непосредственной близости от него. Там уже развернут базовый лагерь. Мы придем туда ближе к вечеру. Волна для связи со мной — прежняя, та же, что для снегоходов. Позывные: я — «Папа», Лукьян — «Лулу-1», Лусия — «Лулу-2», Трофим — «Троди-1», Дима — «Троди-2». Строго выдерживать! Никаких лишних ля-ля в эфире. Первым пойдет «Лулу», за ним «Троди», Индивидуальные задачи всем поставлены, наблюдателям подчиняться пилотам беспрекословно, к органам управления рук не тянуть. Все!

Мы с Трофимом устроились на своем «летающем диванчике». Пристегнулись к спинке. У меня под правой рукой был кронштейн с «ПК», а у Трофима — рукоятка газа. На левом подлокотнике у меня был закреплен ГВЭП в кожаном футляре. Его можно было снимать и работать им с рук, но при этом имелся крепкий капроновый шнур, прикрепленный к рукояти прибора, чтоб я его невзначай не уронил с высоты. У «ПК» была большая коробка для ленты на 250 патронов, пристроенная где-то над моим правым коленом. Сзади был двигатель, похожий на огромный вентилятор, благодаря кольцевому защитному кожуху вокруг винта. Немного неприятным казалось то, что бензобак находился где-то за нашими головами. О том, какое удовольствие можно получить, когда горящий бензин потечет за шиворот, я догадывался. Опустив глаза вниз, себе под ноги, я обнаружил, что «диванчик» перемонтировали с колес на лыжи, похожие на водные или серфинговые.

«Лулу» запустил мотор и заскользил вперед, как аэросани. Воздух уперся в купол-крыло, наполнил его, стропы натянулись, помог встречный ветер, дувший в склон горы и подтягивавший аппарат вверх. Лыжи отделились от снега, и паралет, поднявшись на три-четыре метра, проплыл над крышей избы, едва не касаясь трубы. Но при этом, должно быть, поймал немного теплого воздуха и приподнялся еще выше. А затем пилот дал полный газ, потянул за петлю, которую, как я позже узнал, именуют «клевантой», и «Лулу» наискось, с небольшим левым креном, стал набирать высоту. В это время и наш аппарат затарахтел и покатил под уклон, наполняя купол… Ну, мать честная! Ни разу еще не взлетал на парашюте вверх. И не летал на скамейке, с моторчиком за спиной, как Карлсон, который живет на крыше!

«Троди» оторвался от снега намного тяжелее, чем «Лулу». Мы с Трофимом и сами весили потяжелее, чем Лукьян с Лусией, и пулемета у них не было. Тем не менее Трофим сумел провести его над трубой избы, и, пару раз чиркнув лыжами по верхушкам елок, аппарат поднялся над тайгой.

«Лулу» уходил вверх по спирали и появлялся в поле зрения то справа, то слева, но неизменно выше нас. Честно говоря, я не представлял себе, что эти самые паралеты могут так высоко забираться. Мне почему-то казалось, что больше чем метров на двести им не подняться. Однако приборчик-высотомер на рукаве комбинезона показывал уже полтысячи метров.

Когда мы выровнялись по высоте с «Лулу», Трофим выключил мотор.

— Ну как, нормально? — спросил он, очень довольный тем, что на меня этот полет производит впечатление.

— Нормально, — сказал я, поглядев с содроганием себе под ноги, то есть в пропасть глубиной в полный рост Останкинской башни.

Нет, сама по себе высота меня не шибко пугала. Раскачиваться над такими безднами мне приходилось не раз, и сигать доводилось с куда больших высот. Прыжков сто тридцать у меня было. Правда, я уже не мог точно сказать, какие выполнял сам, а какие только помнил памятью Брауна (в том числе тот, роковой, когда чертов Суинг не дотянулся и не успел передать мне парашют), но, в общем, все это был уже мой опыт. Однако все прыжки с парашютом имели одно принципиальное отличие.

Когда я прыгал, меня наверх доставляло что-нибудь нормальное, с кабиной, моторами, задней аппарелью или боковой дверью. Надо было от всего этого мирно отделиться, ни за что не зацепившись, потом секунд пять провести в воздухе, опираясь только о него растопыренными руками и ногами, а затем открыть купол. После этого оставалось спокойно долететь до земли, не повиснув на проводах ЛЭП-750, не сев задницей на сучок какого-нибудь дерева, не воткнув себе в спину бутылочное стекло, укрывшееся в траве. Иными словами, при прыжке основные треволнения завершались после того, как открывался основной или, не дай Бог, запасной купол.

Здесь же купол открывался, если так можно сказать, еще на земле. И не опускал меня на землю, а тащил вверх. Кроме того, прыгая с парашютом, я был хозяином положения. Я знал, что, если сделаю какую-нибудь ошибку, скручу стропы или скомкаю в воздухе уже раскрывшийся купол, винить придется себя. А тут всем заправляет Трофим. Уверенный такой салабон лет на десять моложе меня. Утащил на полкилометра вверх на моторчике, теперь вырубил его и везет на куполе-крыле, слегка прогнувшемся вперед, словно спинакер на яхте. Везет чуть позади «Лулу», метрах в сорока по диагонали. А ежели нас ветерок дернет по этой диагонали и накатит на Лукьяна? Перехлестнемся стропами, сомнем купола и засвистим вниз. Парашютов не выдали. Да если б и были, то при таком завале фиг успеешь отстегнуться, отвалить в сторону и открыть. Падать на лесистые сопки, может, и приятнее, чем на скалы, но все равно больно. Если, конечно, не насмерть.

Нет, просто так покататься на этой штуковине было бы даже занятно. Полюбоваться с высоты птичьего полета сопками, распадками, заснеженными речками, змеящимися по тайге, бледно-голубым небом и красноватым солнышком. При том, что вся одежка достаточно теплая, ниоткуда не поддувает, на глазах очки, и даже нос не мерзнет под вязаной шерстяной маской. Полетать этак, приземлиться где-нибудь поблизости от уютного швейцарского отеля, пощекотав себе нервы и проветрив легкие, а потом пойти пить кофе со сливками.

Но в здешних местах никаких отелей с теплыми туалетами и центральным отоплением не водилось. Самым приспособленным для жизни местом была заимка Лисовых. От нее мы уже порядочно улетели, и только тощий грязно-белый столбик дыма, постепенно растворявшийся в небесной сини, отмечал ее местонахождение. Еще один дымок серой змейкой тянулся по склону сопки, километрах в пяти от нас. В этой стороне, как припоминалось, должна была находиться избушка Женьки Лисова. Но сам он был у своего папы на «главной» заимке, и потому логично было считать, что в его избушке сейчас расположились соловьевцы.

Впрочем… Могли быть и не соловьевцы. Только тут до меня дошло, что Сарториус мог и не уйти из зоны. Точнее, когда я сбил его с панталыку заявлением насчет того, что Чудо-юдо нарочно выманил его в Сибирь, желая обеспечить себе свободу действий в Швейцарии, он, может быть, и собрался уходить, но где-то по дороге вполне мог увидеть вертолеты и определить, что там находится его бывший учитель. Связываться с Чудом-юдом в открытую он, наверно, не захотел, дождался, пока вертолеты убрались с воздуха, и потихоньку махнул обратно.

Трофим, как старательный ведомый, держался точно в пеленг за «Лулу». А Лукьян, соответственно, помаленьку руководил.

— «Троди-1», я — «Лулу-1» , — послышалось в наушниках. — Малость подтяни мотором, отрываешься. И вправо доворачивай, здесь у сопки динамик классный. Будем переваливать.

— Понял, — отозвался Трофим. Загудел двигатель, «Троди» пошел вверх и оказался метров на двадцать выше и сзади «Лулу».

Трофим выключил мотор, но высотомер продолжал показывать набор высоты. И «Лулу», который вовсе не включал двигатель, тоже потянулся вверх.

У меня захватило дух. Паралеты, полого набирая высоту, но очень быстро прибавляя скорость, словно лыжник на трамплине, неслись в сторону весьма приличной сопки. Мне казалось, что сопка приближается слишком быстро, а высота растет слишком медленно. Создавалось впечатление, будто «Лулу», а следом за ним и «Троди» вот-вот крепенько вмажутся в лесистую вершину. Однако попутный ветер, ударяясь в верхнюю часть сопки, как бы задирался вверх, и чем ближе к сопке, тем круче. В конце концов мы резко ушли ввысь и перескочили через вершину, забравшись почти на 800 метров. Там воздушный поток — именно его, как пояснил Трофим, паралетчики называют «динамиком» — заметно ослабел, потом вовсе рассеялся. Аппараты плавно пошли на снижение с невидимой воздушной горы. Пилоты слегка накренили их вправо, и паралеты по длинной дуге облетели еще одну сопку, вновь снизившись до 500 метров.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: