Аграфена Платоновна . Любопытно это будет посмотреть! Я караул-то на всю Зацепу закричу. Свяжем тебе лапки назад, да еще три тысячи заплатишь.
Тит Титыч . Надоела уж ты мне. Говори последнюю цену.
Аграфена Платоновна . Последнюю?
Тит Титыч . Да, последнюю.
Аграфена Платоновна . Без разговору – две тысячи.
Тит Титыч . Возьми пятьсот.
Аграфена Платоновна . И говорить не хочу, что за торговля! (Молчание ) Ну, давай полторы.
Тит Титыч . Семьсот пятьдесят.
Аграфена Платоновна . Ну, вот тебе последнее слово: тысячу рублей и ни копейки меньше.
Тит Титыч . Ни копейки?
Аграфена Платоновна . Ни копейки.
Тит Титыч . Ну, по рукам!
Аграфена Платоновна . Давай деньги.
Тит Титыч . Давай бумагу.
Аграфена Платоновна . Клади деньги на стол, и я положу.
Тит Титыч отсчитывает деньги и кладет на стол, Аграфена Платоновна вынимает из стола бумагу. Размениваются. Аграфена Платоновна кладет деньги в стол и запирает. Тит Титыч кладет бумагу в карман.
Тит Титыч (садится) . Разбойники, грабители!
Аграфена Платоновна . Ну, теперь ступай с богом. Дела все покончили, больше не об чем с тобой толковать.
Тит Титыч . Нет, погоди, дай хоть поругаться-то за свои деньги. Разбойники, грабители! За что только вы с нас денег не берете? Обмануть, ограбить, обольстить человека!
Аграфена Платоновна . Как с тебя и не взять-то! Ведь уж ты жила известный, сам норовишь на грош пятаков купить.
Лизавета Ивановна проходит из боковой двери в середнюю.
Должно быть, старик пришел. Ступай, ступай!
Тит Титыч . Обманули мальчишку, дурака, опутали, а с отца деньги взяли. Честно это, благородно? А еще благородством похваляетесь!
Иван Ксенофонтыч и Лизавета Ивановна входят.
Явление девятое
Тит Титыч , Аграфена Платоновна , Лизавета Ивановна и Иван Ксенофонтыч .
Лизавета Ивановна . Папаша, посмотри, что у нас делается.
Иван Ксенофонтыч молча смотрит на Брускова.
Тит Титыч . Ты что на меня смотришь? На мне, брат, ничего не написано. Деньги-то взять умели! Вы меня хоть попотчуйте чем за мои деньги-то.
Иван Ксенофонтыч (смотрит на всех вопросительно) . Он сумасшедший? Сделайте одолжение, милостивый государь, оставьте нас.
Тит Титыч . Обобрали, а теперь гоните. (Показывая на Лизавету Ивановну.) Ишь, какая красавица! Как не прельститься на нее. Ловушку для нашего брата подстроили. У вас тут такая шайка подобрана, что вы и старика какого из ума выведете, а не то что мальчишку глупого.
Иван Ксенофонтыч . Поди вон!
Тит Титыч . Что ты кричишь-то! Я ведь ничего, я так, шучу с тобой.
Иван Ксенофонтыч . Поди вон, говорю я тебе.
Тит Титыч (встает) . Пойду. (Подходит к Ивану Ксенофонтычу и ударяет его по плечу.) Поедем ко мне! Выпьем вместе, приятели будем! Что ссориться-то!
Иван Ксенофонтыч . Уйди ты от нас.
Тит Титыч . Ну, прощай. (Подходит к двери.) Ишь ты, какой сердитый! Да уж теперь не испугаете. Вот она, бумага-то, здесь в кармане. Разбойники, грабители! (Уходит.)
Явление десятое
Иван Ксенофонтыч , Лизавета Ивановна и Аграфена Платоновна .
Иван Ксенофонтыч . Что это за человек?
Аграфена Платоновна . Тит Титыч Брусков, Андрюшин отец.
Иван Ксенофонтыч . Что он говорил? Какие деньги? Какие грабители? Кто его ограбил?
Аграфена Платоновна . Ну, да за дело, чтоб не шумел в чужом доме. За дело ему! Так их и надо. Я-таки, признаться, сорвала с него малую толику. Жаль, что мало! Нам годится, а с паршивой собаки хоть шерсти клок.
Иван Ксенофонтыч . Да за что?
Аграфена Платоновна . Все жалеючи вас, Иван Ксенофонтыч, да вашу дочку; глядя на вашу бедность, решилась на такое дело. Что ж, ведь тут дурного ничего нет.
Иван Ксенофонтыч . Да каким образом? Не мучьте вы меня, говорите.
Аграфена Платоновна . А вот каким образом: как Андрюша-то уж очень влюбленный был, вот как-то раз и зашел ко мне, и расплакался, а я ему нарочно и говорю: тебе, мол, нельзя к нам ходить, будут соседи говорить и то, и се. Что хорошего! Наше, мол, дело женское, мы никакого такого разговору про себя не хотим. Ты, говорю, оставь, не ходи. Он это, сударь мой, стал меня просить, плакать, руки целовать. Я взяла подпоила его да и говорю: все может, Андрюша, случиться, отец твой не нынче-завтра умрет, ты будешь на воле, тогда, пожалуй, нас с Лизаветой Ивановной и забудешь, других найдешь. А он-то божится, он-то разные клятвы произносит. А у меня на ту пору случись лист гербовой бумаги.
Иван Ксенофонтыч . Ну!
Аграфена Платоновна . Ну, я своей рукой написала расписку, что он обещается жениться на Лизавете Ивановне, все как следует, по форме, а он и подписал.
Лизавета Ивановна . Какой стыд! Какой срам! Папаша, что мне делать! (Рыдая, падает на грудь отцу.)
Иван Ксенофонтыч . Ну, ну…
Аграфена Платоновна . Ну, вот за это и взяла с Тита Титыча тысячу целковых.
Иван Ксенофонтыч . А расписка где?
Аграфена Платоновна . Я ему отдала.
Иван Ксенофонтыч (обнимая дочь) . Бедное дитя мое! (Плачет.)
Аграфена Платоновна . Да об чем вы плачете?
Иван Ксенофонтыч . Куда нам с тобой деться от грубости, от оскорблений, от невежества!
Лизавета Ивановна . Папаша, уедем отсюда поскорей!
Иван Ксенофонтыч . Уедем, уедем!
Лизавета Ивановна . Ты поди, брось ему деньги. (Садится у стола.)
Иван Ксенофонтыч . Да. да, и расписку возьму. Он мне ее отдаст, я ему деньги возвращу. Как ты думаешь, ведь он отдаст? Отдаст? Он не смеет не отдать – мы не виноваты. Я разорву ее, вот и конец, и не об чем нам плакать с тобой! (К Аграфене Платоновне.) Подай деньги!
Аграфена Платоновна . Иван Ксенофонтыч, пригодятся.
Иван Ксенофонтыч . Подай деньги! Подай!