Тей нарушил молчание.
— Итак, — сказал он. — Работа с тобой была невероятно неприятным опытом, и если бы ты наловчился хоть как-то ассимилировать данные памяти, которых столь жадно нахватался, то увидел бы, что в ходе своей карьеры я выработал у себя высокий порог чувствительности в этом отношении. Я искренне надеюсь вскоре узнать, что это того стоило.
Разум Наследного Короля был гигантской структурой, громадой, чудовищным каменным бастионом, заполняющим виртуально-ноэтическое пространство. Тей же был как паутина, натянутая на ней. Но теперь он перестал быть паутиной. Теперь его мысли снова ожили и распространялись по огромному грубому разуму, как плющ по камню, погружали в него свои отростки, прилипали и стискивали его.
— Прекрати, — сказал Король. — Я с тобой закончил. Этого я не разрешаю. Я разберу твой разум, а затем превращу твое материальное…
Снова тишина. Разум Короля оставался как был — статичным, звенящим от давления невысвобожденного желания двигаться.
В каждой ниточке мыслей Тея тщательно закэшированные субпроцессы усилием воли привели себя в состояние активности. Они раскрылись головокружительным калейдоскопом во всех точках структуры — мысленные цветы, расцветающие на холодных стенах Короля от тепла психической весны Тея.
Ландшафт разума менялся, и Наследный Король боролся с изменениями.
— Ты унижаешься, прибегая к таким хитростям.
Тей, все еще работающий, не озаботился ответом.
— Самое меньшее, что ты можешь сделать, если питаешь хоть какое-то уважение к своему ложному сану и своему ложному жречеству… это…
В первый раз трансляции Короля исказились: их тон стал натужным, отражая нарастающую дрожь внутри бастиона разума, который окружили и охватили мысли Тея. Наследный Король чувствовал это напряжение.
— …это… продемонстрировать немного приличия… так, теперь я вижу. Совсем несложно, по крайней мере, не так, как я… что… прекрати это…
Цветы, распустившиеся из туго свернутых логических семян, которые Тей закодировал в свои мысли, по-прежнему росли и созревали в полноценные мысленные процессоры, умножая сами себя, и вплетали новые нити во все более плотную структуру, которая связывала и стягивала разум Короля.
Внутри Короля, как кристалл в камне, сформировалась яростная контратака, собрала себя за пределами досягаемости Тея и рванулась навстречу роем самоповторяющихся ноэтических процессов, которые попытались загнать логические цветы обратно в семена. И каждый из них застрял в разрастающемся переплетении мыслей Тея — попал в ловушку, был разобран на части и отброшен назад.
— Нет! Нет, я не позволю!
Мысли Тея теперь преобразовали атакующий код Короля в шипы, которые вонзились в его разум, отыскивая трещины и слабости, проникая в точки процессов с точностью осиного жала, иглы акупунктуриста, зонда нанохирурга.
— Ага, вот оно.
Тяжелые ментальные стены, которые с грохотом выросли из психики Короля, чтобы поймать Тея, внезапно сложились внутрь, стерли сами себя и исчезли. В считанные секунды сознание Тея разрослось обратно и заполнило опустевшее пространство.
— Твоя структура интересна. Есть способы систематизировать мысли, когда мы их аугментируем. Тысячи лет разные школы мысли жречества Механикус спорят о том, какие формы логических кодов превосходят другие. Но принципы организации твоих мыслей… уникальны, по любым стандартам, какие я мог бы здесь применить.
Вся структура — оба разума, и магоса, и машины — затряслась, когда блоки мыслей Короля протестующе заскрежетали друг о друга.
— Это само по себе о многом говорит, так называемый Король. Все есть информация. Все — пункт данных. Все на что-то ссылается. Поэтому, когда я, к примеру, обнаруживаю, что определенная точка контроля, вот здесь — это то, что может остановить все твои операции, за исключением некоторого определенного набора…
Мысли Короля покрылись серой немой коркой заглохших процессов.
— …или вижу, что вот это — интерфейс, который разблокирует твои первичные церебральные функции…
— …такие, как речь… а это интересно.
Тей чувствовал, как суперструктура разума Короля качается и смещается, пытаясь перестроить себя в нечто, что могло бы сражаться. Он не видел причин для беспокойства. Каждый из бесчисленных внедренных шипов, которые он вонзил в этот разум, отслеживал все импульсы кода и изменения архитектуры. Наследный Король больше не мог застать его врасплох.
Тей потратил миг, чтобы послать быстрые призрачные импульсы команд по ментальным каналам, которые отрезал от себя какие-то минуты назад, хотя ему и казалось, что это было намного давнее. Он ощутил, как его программы восприятия и моторики снова начали работать, приступая к восстановлению контроля над чувствами и конечностями. Он отдал этот процесс под наблюдение рутины, сотканной им за пару секунд концентрации над сырым кодом, и вернулся к основной работе.
— Структура твоего словаря, Король, механизм твоего языка — это, за неимением подходящего термина, совсем не то, что я ожидал. Он создан скорее как загрузка для преподавателя риторики, чем, скажем, то, что мы используем для мозгов сервиторов. Твой набор концепций настолько прост, что просто умиляет, но, что более важно, Король — то, что я вижу здесь, все эти вещи в твоем мозгу…
— …они просвещают меня.
Наследный Король пытался выть, пока Тей разбирал блоки его структуры, разбивал их на осколки кода, разделял их на части и поглощал их, вводя в себя ментальную субстанцию Короля и возвращая собственные знания, мысли и воспоминания.
— Некий интеллект поработал над тем, чтобы создать твой разум. На самом деле, так как назначенное мне руководство, да пребудет на нем благодать Машины, здесь не присутствует и нас не слышит, я скажу тебе, что этот интеллект был гениален. Архитектура твоего разума не обладает формальным порядком, однако упорядоченность в ней есть. И она показывает, как были упорядочены мысли человека, который тебя создал. Даже магос-логист с самым чистым сознанием оставляет следы в создаваемом им коде. И если ты умеешь это видеть и понимать, то след столь же уникален, как отпечаток человеческого пальца или отметины микростресса на штучном сервозахвате. Ты знаешь, что я могу прочесть в тебе эти следы. Уметь их находить — это основа моего призвания. Ты сделан по образу и подобию Наследника, и даже более, чем сам это осознаешь.
Пурпурный отросток соткал себя из пустоты в виртуальном пространстве вокруг них, выпустил отпрысков и начал ткать кружево среди данных, которые разум Тея все еще вытягивал обратно из Короля. Если бы у Тея был четкий физический аналог в этом инфопространстве, он бы мог заставить его улыбнуться. Громадная пирамида полубессознательных процессов, которая поддерживала его мыслящий интеллект, восстанавливала и залечивала себя. Шорох и блеск цепочек ассоциаций и касательных линий, которые всегда толпились на краю его мыслей, возрождался к жизни. Тей и не думал, каким одиноким и неполноценным он чувствовал себя в отсутствие этих деталей.
Тей направил мысли импульсом вперед, распространил их над садом мыслецветов, как порыв ветра, собрал данные, раскрытые каждым субпроцессом, и вдохнул выводы, сделанные ими, словно пыльцу квантового кода.
Тей втянул в себя дистиллированную эссенцию Наследного Короля.
На некоторое время повисло ментальное молчание.
Наконец, после мучительной пустоты недействующих процессорных циклов, которая продолжалась целые секунды, разум Наследного Короля зашевелился. Разум, который раньше выглядел как громадный темный корпус стремительной боевой машины, а потом — как беспощадный лик могучего кафедрального бастиона. Теперь это был гигантский полый сосуд из стекла и филиграни, полный светлячков и холодных белых искр света, и структуры его интеллекта проходили сквозь пустые оболочки кода серебряными нитями и колесами, а мысли вспыхивали и двигались, как перламутровый туман.
По световым пятнам, танцующим в этом дворце разума, прошла рябь. Внешняя оболочка затрепетала. Сознание в ней зашевелилось. Тей смотрел, зная, что происходит. Он полностью поглотил знание, и теперь у Короля не осталось от него секретов.