Вскоре и мама привыкла к обнажённой тайне. Зато теперь я не опасалась злых языков и шушуканий. Наоборот, мне даже казалось, что люди стали со мной более открытыми, и это, в свою очередь, избавило меня от дурацких подозрений, мнительности. Как только девочка подрастёт, я намеревалась втолковать ей, что вовсе не под капустным листом нашла её, а взяла в доме, где детей раздают папам и мамам. А попозже расскажу все подробней. Я хотела сделать её духовным ребёнком настолько, что ей уже будет безразлично, кто её родил.

Два года я работала на полставки, прирабатывая перепечаткой кандидатских и писательских рукописей. Мать получала скромную пенсию, но мы перебивались. За модой я не гонялась, не умирала от зависти при взгляде на чьё-то кожаное пальто или ультрасапожки. Все мои интересы сосредоточились на ребёнке.

Предвижу твой вопрос — а как с женской жизнью? Дело в том, что я слишком хорошо раскусила природную ловушку, чтобы после тебя вновь попасть в неё. Втайне я даже гордилась своим умением безболезненно вести аскетический образ жизни, подчинять себе чувства.

Я ждала. Ждала и верила в то, что однажды случится чудо, и ты или кто-то, похожий на тебя, войдёт в мою жизнь. А вошло горе. Оказывается, оно давно караулило меня, уже в те дни, когда я со страстью осуждала футурологов, предсказывающих, что через век — два почти все дети будут воспитываться в интернатах. Это предсказание казалось чудовищным, и я не подозревала, что вскоре ухвачусь за него, как за спасательный круг.

Айке шёл пятый месяц, когда я заметила вялость её ножек. Они будто отяжелели, и девочка не перебирала ими, как раньше, не брыкалась, когда я заворачивала её в одеяльце для прогулок. Не дожидаясь очередной консультации в поликлинике, я обратилась к невропатологу. Собрали консилиум. Врачи были озабочены не менее меня, признав у ребёнка парапарез нижних конечностей. Но что вызвало его? Сделали ряд анализов и вызвали меня в клинику, где состоялась следующая беседа.

— Вы болели вирусом «БД»? — спросил врач.

— Да, но…

— Все ясно. У девочки последствия перенесённой вами болезни.

— Но я взяла её в роддоме! Её родила другая женщина! — выкрикнула я, глотая слезы.

— Это не меняет сути. В гемоглобине её крови найдены следы, обычно оставляемые вирусом. Нам нужны данные о её родителях.

— Я их не знаю. Надо связаться с Херсоном.

— Свяжемся.

— Но что ожидает мою девочку? Она будет ходить?

Врач неопределённо пожал плечами:

— Последствия вируса недостаточно изучены. Подобные дети во всех странах рождаются все чаще и чаще. Беда в том, что мы ещё не научились сразу, после рождения, определять угрозу болезни. Женщины, перенёсшие вирус, как известно, редко рожают, потому так и снизилась общая рождаемость. Если же когда-то болел отец (а мужчины зачастую это скрывают), то пятьдесят процентов за то, что ребёнок впоследствии будет парализован. Как будет развиваться болезнь, у нас мало данных. Впрочем, ещё не поздно отдать девочку на воспитание государству. Я даже советую вам это сделать, вырастить такого ребёнка без мужа очень трудно. Да и какая радость?.. Совет мой, разумеется, жесток. Но вам всего лишь двадцать пять, сможете устроить свою жизнь.

…В душе было пусто и сумрачно, как в подвале. Едва добрела домой и, не отвечая на тревожные расспросы матери, рухнула в постель, даже не подойдя к плачущей в соседней комнате Айке.

Трудно описать круговерть мыслей и чувств того дня. Мир с его радостями и несчастьями провалился для меня в тартарары. Я будто вылетела в измерение, ещё не освоенное ни умом, ни чувствами. Одно моё «я», гладя меня по голове, утешало: «Нечего впадать в истерику, ничего страшного, все ещё можно исправить. Да, ты успела привязаться к девочке. Но ведь прошло всего пять месяцев. Хуже будет, если ты не выдержишь этого испытания, когда она подрастёт. Итак, не медли. Лучше сразу выдернуть зуб, чем всю жизнь мучиться от боли. Вот и учёные говорят, что будущее за интернатами. Если уж очень захочется, будешь навещать её. Никто тебя не осудит».

Но второе «я» нашёптывало совсем иное: «Бедная девочка! Как же ты бросишь её? Ведь за ней, больной, требуется ещё больший уход, чем за здоровым ребёнком. Никакое самое хорошее учреждение не даст ей того, что может дать семья, любящая мать. Разве ты брала из роддома игрушку, которую можно за ненадобностью выбросить? Что было бы, если бы все родители сдавали своих больных детей в интернаты? У девочки живые, смышлёные глаза, в них уже сейчас проглядывает душа. Вчера она впервые сказала „мама“. Да ведь твой же, твой это ребёнок!»

Я вскочила, подбежала к матери, которая никак не могла успокоить Айку, — уж не передалось ли ей моё состояние? — и выхватила у неё ребёнка с такой поспешностью, что та отшатнулась.

— Малышка моя, — бормотала я, прижимая крошку к груди. — Да разве можно тебя бросить? Бедняжка моя маленькая, и тебя коснулась вражда человеческая, жестокость людская. Никому, слышишь, никому и никогда не отдам тебя, как бы ты не болела. Все ещё можно повернуть в лучшую сторону, мы ещё поборемся.

Уж не знаю, сколько времени ходила я из угла в угол, качая девочку и прижимая к себе так крепко, будто её и впрямь хотят отобрать у меня. А мать стояла в дверном проёме, сухими глазами смотрела на меня, и я видела, как с каждой минутой старится её лицо.

Наконец выдохнувшись, я положила уснувшую Айку на диван и легла рядом, долго вглядываясь в девочкино лицо. Она то и дело всхлипывала во сне, будто от горькой обиды на мои зловредные мысли. Когда же наконец её губы растянулись в улыбке, я успокоилась и, коснувшись подушки, провалилась в сон.

Истина, что несчастья делают человека мудрее. В свои двадцать пять я чувствовала себя так, будто прожила все пятьдесят. Неожиданно открылись такие стороны жизни, о которых раньше и не подозревала. Прекрасный, беспечный мир вдруг предстал очень несовершенным в каких-то своих главных основах. Поговорка: «В каждой избушке свои погремушки» неожиданно обрела смысл. Я стала перебирать знакомых и нашла, что и впрямь в каждой семье своя неурядица или горе, почти у всех в доме — старые, немощные, больные. Конечно, существовало много и благополучных семей. Молодые, как правило, счастливы во все века, но есть исключения и среди них. И вот это исключение ожидало мою дочь.