Стэнли отправился перекусить в ближайшие заросли, а девушки — к росшему у самой тропы пирожковому дереву, нарвать свежих пирожков. Деревце правда, оказалось не слишком плодоносным, но Айви мигом исправила положение, усилив его свойства до такой степени, что от свисавших с ветвей сдобных пирожков повалил пар. В свое время мать Айви, Айрин, для прокорма путников посадила и вырастила пирожковые и им подобные деревья по обочинам чуть ли не всех дорог Ксанфа, а сама Айви успешно улучшала их магические качества.

Жуя пирожки, беглянки беспрерывно тараторили — как не поболтать от души, если есть уверенность, что никто из этих скучных взрослых тебя не подслушает. Ну, а о чем болтать уже почти взрослым девушкам, как не о любви?

— Айви, когда у тебя, наконец, появится мальчик? — полюбопытствовала Нада. — Тебе, между прочим, целых семнадцать лет; твоя мама в этом возрасте уже заполучила в женихи твоего отца.

— Это что, — откликнулась Айви, — мой братишка всего в девять лет раздобыл сразу двух невест. Признаюсь, по этой части я здорово отстала.

Нада с Электрой понимающе усмехнулись. Наде было четырнадцать, когда к ее отцу, королю нагов, явился за помощью принц Дольф. В силу заинтересованности нагов в союзе с людьми, король согласился оказать требуемую помощь, если принц женится на его дочери. При этом, чтобы не отпугнуть мальчонку, Наде пришлось прикинуться его ровесницей, девятилетнеи девочкой. Разумеется, состоялась лишь помолвка — свадьба откладывалась до совершеннолетия Дольфа, — по с момента обручения оба народа считались союзниками.

Нада жила в замке Ругна, а ее сородичи получали из арсенала замка всевозможные средства борьбы со вторгавшимися в их владения гоблинами. (Стоит заметить, что последних, судя по всему, в Ксанфе развелось куда больше, чем в прежние времена. Точной причины роста их численности никто не знал, но ничего хорошего это не сулило.) А потом счастливый грошик (известный также под названием небесного сольдо, ибо ключом к нему служило волшебное созвучие) привел Дольфа к Электре. Поскольку ей предстояло либо выйти за него замуж, либо умереть, Дольф обручился еще и с ней. Как раз в то время он узнал, что Нада, на самом деле, на пять лет старше его; возможно, это открытие способствовало второй помолвке. Однако Наду принц продолжал любить, несмотря на разницу в возрасте, и первую помолвку не разорвал.

Разумеется, положение складывалось непростое. Все понимали, что по достижении совершеннолетия Дольфу придется сделать выбор. И личная склонность, и долг предписывали ему закрепить династический союз свадьбой с Надой: принцу не пристало нарушать слово. Однако такой исход означал смерть для Электры, чего решительно никому не хотелось.

За три года, прошедшие с тех пор, как Электра впервые использовала свой талант заряжать счастливый грошик (в связи с этим иногда называвшийся электрическим), три девочки крепко сдружились и привыкли принимать все так, как оно сложилось. Электра любит Дольфа, Дольф любит Наду, Нада не любит Дольфа, а Дольф не любит Электру.

Как из этого выпутываться, никто не имел понятия: у девочек эта проблема являлась одной из любимых тем для разговоров, благо и времени на ее обсуждение пока хватало. До вступления Дольфа в брачный возраст оставалось еще несколько лет, так что дело терпело.

— А что, у тебя вовсе никогда не было мальчика? — спросила Электра. Родившись более восьмисот лет назад, она, пока Дольф не разбудил ее поцелуем, почти все эти столетия проспала. «Несонных» лет ей было пятнадцать, выглядела девчушка на двенадцать и являлась сущим ребенком решительно во всех отношениях, за исключением вызванной заклятием вовсе не детской любви к Дольфу. Но именно в силу названного заклятия Электра кое-что в любви смыслила и ко всему связанному с любовью проявляла живейший интерес.

— Можно сказать, что и был, — припомнила Айви. — Я дружила с Хамфгоргом, сыном Доброго Волшебника Хамфри. Он был на пять лет старше меня.

— Вот это правильно! — одобрила Нада.

Все они знали, что любить молодого человека, который старше девушки на пять лет, вполне естественно, а вот если он младше, — это совершенно невозможно. По этой причине Нада находилась в затруднительном положении: выйти со временем за Дольфа замуж она могла, а вот полюбить его — нет.

— О! — только сейчас сообразила Электра, — сын Хамфри! Он что же, исчез вместе с Добрым Волшебником?

— Да. Не то чтобы у нас с ним была такая уж любовь, но он славный парнишка и умел творить фрукты. Правда, они у него получались по большей части гнилые.

— Гнилые фрукты! — расхохоталась Электра и щелчком запустила в Айви вишенку из начинки своего пирога. — Это и у меня найдется! Получай!

— Ах вот ты как! — с притворным гневом вскричала Айви. — Сама получай!

Долька персика из пирога Айви полетела в Электру, но та ловко увернулась, и этот метательный снаряд угодил в Наду.

— Ну погоди! — вскричала та.

Сама она ела пирог с меренгами и лимоном, но лимонных долек под рукой не оказалось, так что кидаться пришлось меренгами. «Столовое Побоище», как называли они эту увлекательнейшую, но почему-то не встречавшую одобрения взрослых, забаву, удалось на славу, благо мешать было некому. Вернувшийся Стэнли обнаружил всю троицу изрядно заляпанной. Дракон вознамерился было их вылизать, но стоило его шершавому языку пройтись по Электре, как та зашлась в хохоте от щекотки, а остальные покатились со смеху за компанию.

К счастью, поблизости нашелся горячий источник, куда они и попрыгали, плескаясь, брызгаясь и вереща от удовольствия. Стэнли кружил вокруг источника, время от времени обдавая их легким паром. Не будь его, на визг расшалившихся «нимф» наверняка сбежались бы все хищники в округе.

На ночь устроились прямо в кусте подушечника, в центре кольца, образованного обвившимся вокруг и взявшим кончик хвоста себе в рот Стэнли. Айви рассказала ему историю про Уробороса, гигантского змея, обвившего Обыкновению (видимо, являвшуюся круглой) и ухватившего себя за хвост. Дракону идея понравилась, и он привык спать таким образом, хотя, при всей внушительности его размеров, обвить весь Ксанф определенно не мог. Впрочем, это не имело значения: Стэнли было удобно, а девушки внутри кольца чувствовали себя в полной безопасности.

Поутру продолжили путь, а когда топать пешком поднадоело, решили по очереди ехать верхом на Стэнли. Удерживаться на качающейся, ходившей ходуном то вверх, то вниз спине было занятием нелегким, но пришлось приноровиться.

Легче всего это далось Электре, тем паче что и одежка ее лучше подходила для подобных прогулок, а одетым в платьица принцессам оставалось только крепиться и делать вид, будто им все нипочем. Уже неподалеку от пещеры Конпутера они остановились и устроили совещание.

— Ну как, попробуем скрыть от него, кто мы такие? — спросила Айви (следует отметить, что Конпутер, как предмет неодушевленный, пола, разумеется, не имел, но поскольку в представлении девушек зло связывалось скорее с мужским родом, нежели с женским, они говорили о машине «он»).

— Его не одурачишь, — заметила Нада. — Он нас мигом раскусит.

— Но, может быть, если мы скроем свои таланты…

— Как скроем, в землю, что ли, зароем? — Занесенное невесть каким ветром из Обыкновении присловье «зарыть талант в землю» считали в Ксанфе отменной шуткой по причине полной бессмысленности. Впрочем, в чем тут суть не знали и сами обыкновены, тем паче что магических талантов у них отроду не бывало. — Вряд ли это сработает. Попробовать можно, но… — Нада пожала плечами. — Он, наверняка, знает про Айви.

— Но если он такой самоуверенный, что не станет проверять, то… — Айви многозначительно покосилась в сторону Электры.

Нада понимающе кивнула.

— Значит, я изменю облик и притворюсь, будто убегаю, а на самом деле отвлеку его…

Теперь кивнула Электра.

— Понятно.

— Все остальное будет блефом, — сказала Айви. — Но, может быть, мы все-таки провернем это дельце без насилия.