С молитвами мы ожидали

Богатого Маулера, но в двери

Вошел обращенный. Сердце

Нам он принес, но не деньги.

Поэтому тронуты наши сердца, но лица

Вытянуты весьма.

(Поют последние гимны, сидя на последних стульях и

скамьях.)

На водах мичиганских

Сидим мы и плачем.

Снимите со стен изреченья,

Заверните молитвенники в бесславное знамя.

Ибо не можем платить по счетам мы.

И нам навстречу завыли метели

Крепнущей зимы.

Они поют еще: "В бой! В бой!" Маулер заглядывает через плечо

одного из Черных Капоров и подтягивает.

Снайдер.

Тише! Пошли вон! Все вон!

(Маулеру.)

А вы - вперед всех!

Где сорок взносов тех необращенных,

Которых выгнала Иоанна?

Заместо них она пригнала

К нам его.

Иоанна, верни мне мои сорок взносов!

Маулер.

Я вижу, вы не прочь свой дом построить

В моей тени. И человек для вас лишь тот,

Кто помогает вам, как для меня лишь тот,

Кто мне добыча. Но допустим даже,

Что человек лишь тот, кому надо помочь,

Тогда затребуйте вы утопающих,

Чтобы собой изображать соломинки.

Так кружится созведиям подобный

Товарооборот. Слушай, Снайдер,

Кто б не был огорчен таким уроком?

Но вижу я, что я, такой как есть.

Для вас негож.

Маулер хочет уйти. В дверях его встречают мясные короли.

Они все бледны как мел.

Mясозаводчики.

Почтенный Маулер! Прости, что мы тебя

Нашли, нарушив скрытую работу

Твоей неоценимой головы.

Ведь нам конец. Вокруг нас хаос.

Над нами - неизвестности зенит.

Что сделаешь ты с нами, Маулер? Куда

Направишь ты дальнейшие шаги?

Под твой топор мы шеи положили.

Входят с громким шумом скотоводы. И они белы как мел.

Скотоводы.

Проклятый Маулер! Вот куда залез ты!

Довольно каяться! Плати за скот сейчас же!

На бочку деньги, а не душу! Зря

Ты облегчить рассчитываешь совесть,

Карманы наши облегчив до дна.

Плати за скот!

Грэхем (выходя вперед).

Позволь мне, Маулер, в нескольких словах

Тебе обрисовать тот бой, который

С утра сегодня длился семь часов

И грохнул нас в тартарары.

Маулер.

О, вечный бой! Сегодня, как и прежде,

Как на заре людского рода, где

Железо в кровь проламывало череп!

Грэхем.

Припомни, Маулер! Нынче по контракту

Должны мы были дать тебе консервы,

А значит, брать должны мы были мясо,

Которым ты один владел.

В двенадцать ты ушел. А Слифт нажал,

Дохнуть мы не могли. Беспощадно

Гнал цену вверх он вплоть до девяноста

Пяти. Тут старый Национальный банк

Потребовал отсрочки.

Чтоб подтвердить свою надежность, он

Гнал молодняк мычащий из Канады

На рынок вздыбленный. Цена застыла в страхе.

Но сумасшедший Слифт, едва увидев этих

Бычков, сглотнул по девяносто пять их.

Так пьяница, что выпил океан,

Готов слизнуть в неукротимой жажде

Оставшуюся каплю. Банк в ужасе взирал.

Чтоб поддержать его почтенные седины,

Метнулись Лью и Леви, Уоллокс, Бригхем

Солиднейшие. Заложили свое имущество,

Самих себя, все до последней кнопки,

Чтоб за три дня в Канаде, в Аргентине

Скупить последний скот, хотя б он был в утробе,

Все свиноводное, быкоподобное, овцеобразное.

Но Слифт кричит: "Трех дней не жду, давай

сегодня!"

И гонит цену вверх. Банкирские конторы,

Слезами заливаясь, ринулись в последний бой,

Ибо должны были доставить мясо, сиречь,

купить.

Рыдая, Леви двинул кулаком в живот

Какого-то из маклеров. А Бригхем вырвал бороду

Свою и крикнул: "Девяносто шесть!" В тот миг

На шум забредший слон раздавлен был бы.

Как ягодка. Конторщики и те

Озлобленно вгрызались в круп друг другу,

Подобно жеребцам в средневековой схватке.

Сонливостью прославленные практиканты

В сей день зубами скрежетали.

Нам надо было покупать. Мы покупали.

Слифт молвил: "Сто!" Настала тишина,

Где слышимо падение булавки.

И тихо рухнули банкирские конторы

Растоптанные в прах, что выжатые губки.

И как дыханье - пресеклись платежи. Тихо-тихо

Сказал маститый Леви, и услыхали все: "Теперь

Спасайте бойни сами, ибо мы

Не в состоянье выполнить контракты". И сложили

Мясник за мясником к твоим ногам уныло

Ненужные сейчас, немые скотобойни.

И отошли назад. А маклеры и агенты

Свои портфели запирали.

И в этот миг, вздохнувши полной грудью,

Освобожденное от кабалы

Говяжье мясо полетело вниз.

От пункта к пункту, как с уступа на уступ

Свергается вода, цена кидалась

В бездну. Остановилась лишь

На тридцати.

Так силу потерял контракт твой, Маулер:

Вместо того чтоб нас держать за горло,

Ты удавил нас.

Что стоит мертвеца держать за горло?

Маулер.

Ты этак, Слифт, руководил борьбой.

Которую я сам тебе доверил?

Слифт.

Ну оторви мне голову.

Маулер.

Что ст_о_ит твоя голова?

Шляпу сюда! Она пять центов стоит!

Куда я денусь

Со всем скотом, которого никто не купит?

Скотоводы.

Мы просим вас сказать нам,

Не впадая в неистовство:

Когда и чем вы

Намерены оплатить

Купленный, но неоплаченный скот?

Маулер.

Сейчас. Вот этой шляпой и одним ботинком:

За десять миллионов шляпа, и вот

Ботинок первый пять милионов. Второй еще мне

нужен.

Ну-с, вы довольны?

Скотоводы.

Когда мы с полгода назад

Вели на веревке резвую

Телку и славных бычков,

Отлично откормленных,

Вели на станцию в далеком Миссури,

Семья кричала вслед нам

И вслед поездам громыхающим

От работы натруженным голосом:

Не пропейте денег! Дай бог.

Чтоб повысились цены!

Что делать сейчас? Как

Вернуться назад? Что

Скажем мы им,

Показав пустой поводок и пустые карманы?

Как нам воротиться, Маулер?

Человек (входит). Здесь Маулер? Ему письмо из Нью-Йорка.

Маулер. Я был Маулером, который получал такие письма. (Вскрывает конверт, отходит в сторону и читает.) "На днях мы писали тебе, милый Маулер, чтобы ты покупал мясо, сейчас, наоборот, мы советуем тебе войти в сделку со скотоводами о сокращении поголовья скота, дабы цена могла вновь подняться. В таком случае мы к твоим услугам. Подробности завтра, милый Пирпонт. Твои нью-йоркские друзья". Нет. Нет, это не годится.