Комплимент от Торка? Такое она слышит впервые. Руби почувствовала, как предательская краска расползается по лицу и шее. Наверное, он и сказал это лишь для того, чтобы смутить ее.

— Однако, в отличие от твоего мужа, — продолжал Торк, — сомневаюсь, что не смогу справиться с тобой. Подозреваю, что мы слишком хорошо подходим друг другу.

И лицо осветилось приводящей в бешенство самоуверенной ухмылкой, а синие глаза весело блеснули.

— Твоя наглость не знает границ, — фыркнула Руби, поспешно выбегая из комнаты, чтобы не опозориться, поддавшись желанию броситься в его объятия, как ей ужасно хотелось. Но, к раздражению Руби, Торк успел ущипнуть ее за зад.

— Да прекратишь ты когда-нибудь? — рявкнула Руби, потирая пострадавшее место.

— Проверяю, по-прежнему ли он умещается в ладони, — с притворной наивностью пояснил Торк.

Руби разъяренно уставилась на него.

— Умещается, — заверил Торк и удрал, прежде чем она ответила ему, как подобает, по пути, однако, успев метнуть последнюю стрелу:

— Интересно, а другие части тела тоже умещаются?

Торк остался на ужин, за которым Джида рассказала о событиях минувшего дня, особенно о происходившем в комнате Бернхил. Собравшиеся умирали со смеху, особенно когда Джида описала голую Бернхил, требующую от Руби сшить ей огненно-красное белье.

— Похоже, Зигтриг сегодня будет в хорошем настроении, — сухо заметил Олаф и лукаво добавил: — Думаю, Джида тоже будет неплохо выглядеть в таком наряде.

Джида вызывающе подняла подбородок:

— Мы уже решили сшить его!

Олаф изумленно открыл рот, но тут же громко засмеялся:

— Неужели ты сделаешь это для меня, Джида? Совсем ни к чему. Мне ты нравишься в данном Богом обличье.

Джида мило покраснела, но не собиралась сдаваться.

— Я сделаю это для себя. Женщинам нравится носить красивые вещи.

И, многозначительно взглянув на Руби, объявила:

— В конце концов, женщина должна что-то представлять из себя.

Олаф и Торк вновь разразились смехом, хотя Джида покраснела еще гуще.

— Заткнитесь, вы, свиньи, вам бы только унижать женщин, — прошипела Руби.

— Согласна. Заткнитесь, вы, боровы! — повторила Джида.

Торк и Олаф буквально взвыли. Руби не могла удержаться и тоже хихикнула.

После ужина все собрались в комнате Джиды, и, к удивлению присутствующих, Торк тоже остался. Руби, державшаяся немного в стороне, сказала ему:

— А я думала, ты отправишься соблазнять свою Долли Партон.

— Кого?

— Даму с огромными…

Руби отвела руки от груди почти на фут, желая показать, о чем идет речь. Но Торк лишь ошеломленно покачал головой. Подумать только, на что отваживается эта девчонка! Правда, Руби удивилась не меньше. Она никогда не была столь бесцеремонной в той жизни.

— Ты говоришь про Эсль? Она пошла в гости к родственникам. Может, позже…

Глаза весело лучились. Наконец-то он заставил Руби ревновать!

Руби пренебрежительно фыркнула.

— Может, хочешь занять ее место? Кажется, я уже предлагал тебе, — поддразнил Торк, с надеждой глядя на Руби.

— Нет, спасибо. Разве что ты вспомнишь о моем предложении.

— Да ты, я вижу, настойчива! — покачал головой Торк. — Нет, цена слишком высока.

— Откуда тебе знать? — не удержалась Руби, усмехаясь. Но как же ей хотелось пойти за этим мужчиной в постель, куда угодно и любить его, пока он не забудет о высокомерии и не начнет молить выйти за него. Она может добиться этого!

Торк остался, чтобы послушать игру Астрид на лютне, очаровательное пение Гунхильд и очередную историю Руби. Странно молчаливый, он прихлебывал вино с пряностями, сидя между Эйриком и Тайкиром, и еле заметно улыбался над детскими сказками Руби или презрительно фыркал, когда та перешла к рассказу о Торке и Джеке Бобовое зерно.

— Думаю, собравшиеся на альтинг весьма позабавятся этой историей, — заметила она с серьезным видом.

— Клянусь молотом Тора, ты слишком далеко заходишь, — предостерег Торк, — и закончишь дни свои под замком в конюшне.

Внезапно все замолчали, вспомнив легкомысленный поступок Руби. Иногда в такие моменты Руби совершенно забывала, насколько свирепы эти люди. Даже Торк.

Она и мальчики проводили Торка к стойлам, где стояла его лошадь. Эйрик и Тайкир отправились помочь Ульфу седлать кобылку, а Руби и Торк остались снаружи.

— Уверена, что не хочешь ехать со мной? — прошептал Торк, осторожно проводя пальцем по ее обнаженной руке и чувствуя, как по коже бегут мурашки.

— Не могу, — с сожалением покачала головой Руби.

Ладонь Торка легла на ее голову:

— Неужели мужу нравились такие короткие волосы?

По тону было заметно, что сам он не очень любит подобные прически.

— Он не возражал. За такими легче ухаживать, особенно еще и потому, что приходится вставать рано утром и спешить на работу.

Неожиданно Руби, вспомнив то, о чем не думала уже много лет, выпалила:

— Правда, когда мы поженились, у меня были длинные волосы, ниже плеч. Джеку нравилось это. Он часто просил меня никогда не стричь их.

Это было так давно. Как она могла забыть?! Торк насмешливо поднял брови.

— Но ты все равно их обрезала? Неужели не любила его? — допытывался он. — Не хотела угодить?

Он сжал ее руки, чувственным жестом потирая большими пальцами запястья. Сердце Руби билось так суматошно, а кровь стучала в висках так настойчиво, что она почти ни о чем не могла думать.

— Это такая мелочь, — прошептала Руби наконец. — Думаю, Джеку было совершенно все равно.

Торк ничего не ответил, но, очевидно, не поверил ей. Да и сама Руби не была уверена в собственных словах.

Его беспокойные руки скользнули по ее талии и медленно поднимались к груди. Руби затаила дыхание: тело покалывало в тех местах, к которым он прикасался. Когда Торк остановился, почти дойдя до цели, Руби медленно выдохнула, прежде чем дрожащим голосом сказать:

— Торк, ты должен мне довериться. Неужели по-прежнему считаешь меня шпионкой, явившейся в Джорвик с недобрыми намерениями?

— Я никогда не считал тебя шпионкой. Но и доверять тебе полностью не могу. Существует слишком много вопросов, на которые нет ответа, и, кроме того, мне нелегко дался урок — никогда и никому не доверять до конца. Слишком рискованно предоставить тебе полную свободу.

Плечи Руби устало опустились, и Торк приподнял пальцем ее подбородок, чтобы взглянуть в глаза.

— Мое мнение ничего не значит, — продолжал он. — Кроме того, я уеду в Джомбург сразу после того, как соберется альтинг.

— И сколько пробудешь там?

Торк нерешительно пожал плечами.

— Два года.

— Два года!

Сердце Руби налилось свинцовой тяжестью, и она едва смогла выдавить:

— Почему так долго?

— Два года посвятил я делам деда, но уже давно принес клятву джомсвикингов. Честь требует моего немедленного возвращения.

— Какая же честь в убийствах и поединках?

Торк на мгновение застыл:

— Мужчина должен делать все, чтобы защитить свой народ.

— Ты много людей убил?

— Да. Больше, чем могу сосчитать.

— И добровольно выбрал такую жизнь?

Руби покачала головой, не в силах понять, что движет Торком.

— Иногда просто нет иного выбора.

На виске Торка дрогнула жилка.

Послышались шаги детей, и Торк быстро наклонился к Руби.

— Может, подаришь поцелуй, чтобы утешить меня перед долгой дорогой в замок?

Торк притянул ее ближе. Его губы были совсем рядом, но он заколебался, глядя в ее глаза со слишком знакомым выражением, и лишь через несколько мгновений припал к ее губам. Руби с покорным вздохом отдалась сладостным ощущениям. Как прекрасно чувствовать себя в его объятиях!

Торк, слегка отстранившись, впился глазами в лицо Руби, пытаясь понять, почему их так влечет друг к другу. Он коснулся ее губ кончиком языка, и Руби застонала, требуя большего. Голоса детей стали громче, и Торк вынудил себя выпрямиться, держа ее за плечи, пока оба они не стали дышать ровнее, а потом, слегка поцеловав ее, прошептал: