— Торк, — вздохнула она, отрываясь от его губ, но он снова и снова целовал ее. И на этот раз она сказала громче, откидывая голову: — Торк, я вовсе не это имела в виду, — пролепетала она и с шумом втянула в себя воздух, потому что кончик языка Торка проник в чувствительную раковину уха. — По крайней мере, не совсем это.

Торк, смеясь, отступил, увлекая ее за собой, и уселся на постель, притянув Руби к себе на колени. Руби снова почувствовала силу его возбуждения.

— Что такого важного случилось? — рассеянно поинтересовался Торк, очевидно так же потрясенный любовной игрой, как и сама Руби. Поцеловав ее в затылок, он легко провел пальцами по внутренней стороне ее бедер. Руби, снова охнув, ощутила, как что-то чудесное пробуждается в ее теле.

— Прекрати, Торк. Я не могу думать, когда ты делаешь такое.

— Этого я и добиваюсь.

И, отведя руку, он снова припал губами к ее шее.

— Я слушаю.

— Торк, я решила… — начала Руби, с трудом выговаривая слова, ошеломленная чувственной атакой. — Я решила… что… мы… должны… пожениться.

— Ты решила?! — презрительно рявкнул Торк, снова бросаясь на постель и не выпуская Руби. Он снова накрыл губами маковку ее груди, и она почувствовала, что Торк улыбается. Когда легкие укусы вновь привели Руби к вершине лихорадочного желания, Торк взглянул на нее затуманенными страстью глазами и выдавил: — Я решил, что мы должны лечь в постель, и без свадьбы.

Очевидно, он не посчитал, что Руби говорит всерьез.

— Нет, — запротестовала она, пытаясь вырваться, но Торк ее не пустил. Наконец Руби, перестав сопротивляться, умоляюще попросила: — Ты должен жениться на мне, Торк.

— Неужели? — шутливо переспросил он, перекатываясь на спину и притягивая ее на себя так, что нежные холмики прижались к его груди, а изнывающая мужская плоть очутилась между полураздвинутых ног.

Да, с ним нелегко бороться!

— Милая, сколько раз говорить — я никогда не женюсь. Кроме того, в моей стране женщина ждет, пока ее попросят, а не наоборот. — Он рассмеялся и обнял Руби.

— В моей стране все то же самое, несмотря на равноправие, — призналась Руби. — Но у меня нет времени ждать.

— Давай поговорим об этом позже, — вкрадчиво попросил он и развел ее ноги еще шире, так, что Руби оседлала его. Оба одновременно охнули от водопада оглушительного наслаждения, обрушившегося на них, слишком острого, чтобы можно было его вынести. Пытаясь выбраться из водоворота чувственных ощущений, Торк спросил: — К чему тебе вдруг приспичило говорить о женитьбе?

Глубоко вздохнув, чтобы немного успокоиться, Руби ответила, упираясь руками ему в грудь:

— Я поняла, что нуждаюсь в твоей защите, когда предстану перед альтингом.

— Мудрое заключение.

— Торк, отпусти меня. Я не могу сосредоточиться.

— Нет, — рассмеялся он, — ты находишься именно там, где мне хотелось увидеть тебя с самого начала.

Руби осторожно дотронулась до его щеки.

— Торк, я очень тревожусь за Эйрика и Тайкира. Им нужна семья, отец и мать, которые живут вместе.

Только жилка, дернувшаяся у его губ, выдала истинные чувства Торка.

— Пытаешься охладить мой пыл, упоминая о том, чего я запретил тебе касаться?

— О Торк, я пришла в твою комнату, чтобы попытаться заставить тебя понять… О, какая разница?

Она на мгновение спрятала лицо у него на груди, но тут же подняла голову, решив попробовать еще раз:

— Знаешь ли ты, что Тайкир хочет тоже стать джомсвикингом, а Эйрик — приемышем при дворе короля Ательстана, совсем как его дядя Хаакон?

Удивленное лицо Торка яснее слов говорило о том, что он не знал, о чем мечтают его сыновья.

— Я уже сказал, почему не могу быть с ними, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Знаю. Знаю. Но у меня есть план, — сказала Руби, нервно обводя пальцем плоские коричневые соски, едва замечая его вздохи наслаждения.

— Говори, прошу, — рассмеялся он, вероятно, ожидая новых сюрпризов.

— Не стоит ехидничать. Я просто пытаюсь помочь.

— Один, помоги мне! — взмолился он, театрально поднимая глаза. — Эта девушка хочет спасти меня, заставив отказаться от джомсвикингов и жениться на ней!

Он крепко обнял Руби, забавляясь ее аргументами.

— Хочешь слышать остальное?

— А у меня есть выбор?

— Нет, но решать тебе.

— Я уже решил, — кивнул Торк, слегка раздвигая ноги, так что ее чувствительная женская плоть была почти открыта напряженной мужской тверди.

Руби застонала и на мгновение закрыла глаза, но упрямо продолжала:

— Думаю… думаю… что можно избавиться от всех бед, женившись на мне, а потом увезти меня, Эйрика и Тайкира в другую страну, где мы все будем в безопасности.

И, договорив, Руби с надеждой уставилась на Торка.

— Куда же мы уедем? — саркастически поинтересовался Торк.

— В Исландию, например.

— Да ты спятила? — удивился он, разражаясь смехом, и, нежно обняв Руби, снова уложил ее на спину.

— О Руби, мне так нравится, когда ты заставляешь меня смеяться, — признался Торк с довольной ухмылкой и игриво укусил ее за шею. Немного успокоившись, он снова наклонился над Руби, лениво обводя контуры ее лица и губ большим пальцем. В ямке у основания горла бешено бился пульс.

— Настала пора искренности между нами, милая. Ты готова стать моей возлюбленной?

— Возлюбленной?

Руби поколебалась, чувствуя, что в горле застрял ком.

— Я надеялась на большее.

— Я не могу дать больше, — признался он, глядя ей в глаза. — Но хочу тебя сильнее, чем когда-либо хотел женщину.

Он тоже, казалось, не мог свободно сглотнуть.

Руби на мгновение закрыла глаза, чтобы насладиться тихо произнесенными словами. Боже, она снова влюбляется в этого человека — все начинается сначала. Эту пьянящую, ошеломительную, кружащую голову эйфорию можно сравнить лишь с теми чувствами к Джеку, которые она испытывала в самом начале, когда все казалось новым и все было возможно.

Но Торк не Джек — вынуждена была напомнить себе Руби, слушая, что он говорит.

— Я могу дать тебе защиту только до альтинга, Руби. Ты должна знать это. Но знай еще и то, что я понимаю силу родившегося между нами притяжения. В другое время между нами могло быть что-то большее, но пока могу обещать тебе лишь безбрежную любовь, которая будет освещать наш: путь, пока мы вместе.

Он нежно поцеловал ее в губы, чтобы скрепить клятву.

— И сколько это продлится? — слабо выдохнула Руби.

— Пока не уеду.

Руби внутренне сжалась. Ей не понравилось предложение Торка, какой бы ни была соблазнительной мысль о том, что наконец-то она узнает мощь его объятий; но она знала — иного выбора нет. Кроме того, может быть, в постели она сумеет убедить его в своей правоте.

— Хорошо, я согласна, — наконец вымолвила она и сжала руками его лицо, пытаясь притянуть к себе и поцеловать. Но Торк почувствовал нерешительность Руби:

— Нет, мы должны точно обо всем договориться. Ты удовлетворишься тем, что останешься моей возлюбленной? И не станешь надеяться на большее, пытаться изменить мое решение? В том, чтобы быть любовницей, бесчестия нет, но с моей стороны бесчестно пытаться увлечь тебя в постель, если ты надеешься на большее.

— Торк, я не могу перестать надеяться, но это не означает, что ты должен будешь изменить свое решение. Если я готова рискнуть, чего опасаться тебе?

Руби наблюдала, как эмоции сменяют друг друга на лице Торка, словно тот мучительно ищет разумного решения. Наконец Торк задумчиво спросил:

— Ты слишком много требуешь от меня, Руби, — покинуть джомсвикингов, остаться в стране саксов, связать себя узами, которые мне отвратительны, но как насчет тебя? Обещаешь никогда меня не покинуть? И не возвращаться в свою землю?

О Господи! Как могла она забыть об этом? Что, если придется вернуться в будущее? Руби никоим образом не может связать себя подобным обещанием, не зная, когда и где настанет пора обратного путешествия во времени, Торк, внимательно следивший за ее лицом, прочел ответ и, прежде чем Руби успела вымолвить слово, отодвинулся и встал с постели, тяжело дыша.