Глава Пятая

— Я здесь не для того, чтобы увидеть или расстроить Хейди, — таковыми были первые слова, когда я подошла к нему.

— Почему ты здесь? — спросила я его, несмотря на то, что только хочу, чтобы он ушёл.

Он переступил с одной ноги на другую.

— Я волновался за тебя, и мне нужно было убедиться, что у тебя всё в порядке. Знаю, ты проходишь через всё это по моей вине.

Он звучал искренне, но меня это не заботит.

— Мои личные проблемы — не то, что я собираюсь здесь обсуждать. Хейди рядом катается на качелях, и это моё время с ней. Тебе здесь не рады.

Он вздохнул и засунул свои руки в передние карманы джинсов.

— Прости. Мне просто нужно было тебя увидеть… Убедиться, что с тобой всё в порядке. Я не могу вернуться в квартиру Стоуна и знаю, что ты остаёшься там. Я думал, ты уйдёшь после того, что я показал тебе прошлой ночью, но он, видимо, переубедил тебя. — Тон голоса Джаспера почти кислый. И мне это не нравится.

— Пожалуйста, уходи, — сказала я. — Мне нужно вернуться к Хейди.

— Мне жаль. Я сказал это не для того, чтобы причинить тебе боль. Но я знаю Стоуна. Я знаю всё тёмное, что есть в нём, и на что он способен… Что он в конечном итоге сделает с тобой. Я волновался за тебя.

Может, его внезапное появление и слова и были искренними. Есть ещё многое, чего я не знаю о Стоуне, но сейчас это не имеет значения. Стоун ушёл от меня. Всё кончено.

— Прощай, Джаспер. — Я развернулась, чтобы уйти.

— Я всегда буду рядом, если понадоблюсь, — сказал он. Я не обернулась. Во мне всё ещё есть небольшая часть, которая что-то чувствует к Джасперу. Это не любовь, но однажды между нами была связь. Я думала, что была влюблена в него. Тогда я верила в сказку. Джаспер был кем-то другим для меня, был героем. Я не видела в нём недостатков. Я была так ослеплена его свечением, что не видела никаких тусклостей. Мне нужно было помнить, что все мы тускнеем в итоге, включая Стоуна.

Хейди радостно захлопала в ладоши, когда я вернулась к ним.

— Мэй сделала колесо. — Её хорошее настроение заражает и ослепляет. — Она пыталась это сделать несколько недель. Миз Трейси говорила: «Практикуйся, практикуйся». И это сработало. — Чистая радость за успехи подруги напомнила мне, что в мире есть абсолютно светлая душа — душа Хейди.

Позднее тем же вечером, после целого дня с Хейди, я вошла в квартиру Стоуна. Я ужасно нервничаю по поводу возвращения, потому что очевидно, он не хочет меня видеть. Его нет в квартире, а мои вещи всё ещё в гостевой комнате. Я подумываю о том, чтобы остаться до его возвращения и встретиться с ним лицом к лицу. Интересно, будет ли он со мной разговаривать или, может, даже бороться за нас после того времени, что у него будет подумать.

Или же я могу уберечь своё сердце от того, чтобы его разбили ещё больше, и, собрав вещи, съехать. Я могу найти небольшую квартиру-студию прямо за чертой города, где аренда дешевле. Если Джеральдина захочет, чтобы я продолжила работать на неё, я это сделаю. Джеральдина будет постоянно напоминать о Стоуне, и мне будет больно. Но со временем я должна достаточно исцелиться, чтобы пережить это.

Есть вероятность, что Джаральдина захочет, чтобы я ушла. Она обожает Стоуна. Если ей придётся выбирать между нами, она выберет его, и подобное ожидаемо. Я и хочу, чтобы она это сделала, она — всё, что у него есть.

Я включила свет и позволила одиночеству пустой квартиры проникнуть в меня. Все мои самые счастливые моменты произошли здесь. В коридорах эхом раздаётся наш смех. Как и крики моего удовольствия. Стоун был всем, что я когда-то хотела видеть в мужчине. Больно от мысли, что так же быстро, как я нашла любовь, её у меня отняли. Мои отношения прокляты. Моё сердце никогда больше не будет разбито, потому что я не подпущу к себе близко другого мужчину.

Я не ела ничего кроме половины сэндвича с индейкой на обед. Пройти в кухню Стоуна теперь, кажется, неправильным. Я больше не чувствую себя здесь желанным гостем и не могу есть его еду. В любом случае аппетит покинул меня, когда Стоун ушёл от меня.

Я прошла по коридору и вошла в комнату, которой он разрешил мне пользоваться. Чтобы отвлечься от мыслей, я прошлась по своей обычной рутине — переоделась, искупалась и пошла спать. Я лежу, глядя в потолок, и обдумываю план на следующий день. Я решила, что после того, как навещу завтра Хейди, пойду искать новое место, где остановиться. Жить в квартире Стоуна без него в ней слишком болезненно. Боль в моей груди стала невыносимой, когда тишина окружила меня.

Когда я, наконец, закрыла глаза, раздался дверной звонок, из-за чего я чуть не упала с кровати. Выпутавшись из простыней, я смогла опустить ноги на пол и пройти к двери, чтобы увидеть, кто это. Я рано легла спать, но всё же кажется, что уже слишком поздно для посетителей. Меня не волнует, что на мне моя розовая поношенная пижама. Сомневаюсь, что в любом случае открою дверь.

Глазок находится выше моего роста, и мне приходится вставать на носочки, чтобы посмотреть, кто за дверью.

Шей стоит снаружи с коробкой в одной руке и пакетом в другой. Позади неё кто-то ещё, но я не могу разглядеть кто. Делая шаг назад, я открыла замок и распахнула дверь.

— Я как раз собиралась барабанить в дверь. Чего ты так долго? — сказала она, отталкивая меня и входя внутрь.

— Ты не против? — Чантел наблюдает, как Шей проплывает в квартиру, но сама остаётся у двери. Нахмуренность из-за беспокойства не образовала ни морщинки на её лбу. Либо у неё восхитительная кожа, либо она уже начала инъекции ботокса.

— Это неважно. Я не собираюсь уходить. У меня есть пончики, немного охринительно-пафосных макарон и полный пакет мини-сэндвичей, которые богатые сучки едят с чаем. Мы съедим всё это дерьмо, выпьем виски Стоуна и поговорим об ублюдках в этом мире.

Я снова повернулась к Шей, и она приподняла пакеты в своих руках.

— Можно также всё съесть. Это произойдёт, — сказала она мне.

Я не голодна, но это будет хорошим отвлечением. Я не буду одна, и в квартире не будет раздаваться отголоски в тишине.

— Заходи, — я сказала Чантел, отступая назад, чтобы пропустить её.

— Чантел не будет есть еду. У Стоуна есть морковка и вода? — У Шей был саркастический тон, поэтому я не ответила. Вместо этого я поймала Чантел за закатыванием глаз.

— Я возьму водку, если у него она есть.

— И её худющая задница напьётся уже после одной рюмки, — добавила Шей. — А теперь, когда тупой ублюдок возвращается?

Мне не нужно спрашивать, что за «тупой ублюдок». Однако мне не нравится сочетание слова «ублюдок» и имени Стоуна. Я не исправила её, потому что понимаю, что это просто манера речи Шей.

— Он не сказал. Но я не останусь, чтобы узнать. — Вот, я сказала кому-то. Теперь мой переезд реален, а не только в моих мыслях.

— Чёрт, — сказала Чантел.

Шей бросила пакет, который держала в руках, и достала пончик. Она держит его у моего рта.

— Открой, — скомандовала она. Из-за страха, что она насильно запихнёт его в меня, если не открою рот, я подчинилась. — Теперь ешь. Она направилась в сторону гостиной после того, как захватила пакет с сэндвичами. — Чантел, достань алкоголь, — позвала Шей.

— Что ты пьёшь? — спросила меня Чантел.

Я покачала головой и вытащила пончик изо рта.

— Я не хочу пить.

— Меня это не волнует! Ты будешь пить, — громко ответила Шей.

Чантел пожала плечами.

— Ты можешь выбрать свой яд, или же это сделает она.

Я правда не знаю, что хочу выпить. Я не голодна. Пончик в моей руке меня не интересует.

— Не знаю. — Моё отвращение к выпивке делает выбор сложнее, чем он должен быть.

Чантел коротко мне кивнула.

— Я выберу. Садись и ешь.

Я наблюдаю, как она обыскивает бар Стоуна. Я не должна переживать, что они пользуются его вещами, но они, кажется, чувствуют себя как дома. Возможно, пускать их было ошибкой. Стоун не хочет, чтобы здесь была я, а уж другие и подавно. Но не думаю, что заставить Шей уйти вообще возможно. Она решительна. Лучшее, что я могу сделать, это выпить, поесть, быстренько выполнить её указы, чтобы она могла уйти.

Откусывая пончик, я последовала за Шей в другую комнату.