Комби беззвучно продвигался по боковой дорожке вокруг дома. Он остановился у железных дверей, ведущих в подвал.

Дыхание Чарли стало прерывистым. Он протянул руку, чтобы открыть заднюю дверь автомобиля, но остановился в нерешительности. Инстинкт подсказывал ему, что надо поторопиться. Нужно достать тело Эрин из морозильника, отнести его к машине, отвезти в город, положить на пустынном пирсе на Пятьдесят шестой улице у Западного шоссе. Но он понял, что не может совладать с желанием посмотреть фильм с Эрин и потанцевать с ней еще раз.

Чарли быстро обогнул дом и вошел через главный вход. Он зажег свет и, не снимая плаща, подбежал к видеомагнитофону. Пленка с Эрин лежала на полке поверх других кассет. Он вставил кассету и, предвкушая удовольствие, уселся на диване.

Появились первые кадры.

Эрин, такая красивая, улыбаясь, входит в дом, с восторгом оглядывается вокруг. «Можно позавидовать такому райскому уголку». Он наполняет бокалы. Она сидит на диване, поджав ноги. Он сидит напротив нее на стуле, встает, подносит спичку к поленьям в камине.

«Не стоит затапливать камин, — говорит она ему, — мне действительно пора».

«Даже на полчаса стоит», — возражает он. Он поворачивается, включает стерео, чуть убавляет звук. Сентиментальные, ласковые, приятные песенки сороковых. «Следующий раз мы пойдем с тобой в зал „Рейнбоу“, — говорит он ей, — ты ведь так же любишь танцевать, как и я».

Эрин засмеялась. Свет лампы отражался бликами в золоте ее волос. «Я же писала тебе, что люблю танцевать».

Он встал, протянул руки. «Может, сейчас?» Затем, как будто внезапная мысль пришла ему в голову, добавил: «Подожди-ка. Давай все сделаем как положено. Какой у тебя размер ноги? Семь? Семь с половиной? Восемь?»

«Семь с половиной, малая полнота».

«Отлично. Представь себе, у меня есть пара вечерних туфель, которая должна тебе подойти. Сестра попросила меня забрать из магазина туфли, которые она там заказала, — тогда не было ее размера. И как заботливый старший брат я сделал все, как она просила. А потом звонит и просит отдать их обратно. Ей попались туфли, которые больше понравились».

Эрин засмеялась вместе с ним. «Как и положено младшей избалованной сестренке».

«Я не собираюсь больше бегать и возвращать их в магазин».

Камера остановилась на ней, поймала ее улыбку, Эрин оглянулась вокруг с довольным выражением лица.

Он поднялся в спальню, открыл шкаф, где на полке были сложены коробки с новыми вечерними туфлями. Он выбрал и купил для нее эти туфли заранее, несколько пар разных размеров. Розовые с серебром. Открытые носочки и пятки. Узкие, как лезвие ножа, каблуки. Тонюсенький ремешок по щиколотке. Он достал пару нужного размера и принес Эрин. Туфельки были все еще обернуты в бумагу.

«Эрин, примерь».

Она все еще ничего не подозревала. «Какая прелесть!»

Он встал на колени и снял с нее кожаные сапоги, руки не выдавали его волнения.

«Ой, нет, ну что ты...» Не обращая внимания на ее слова, он застегнул ремешки.

"Обещаешь надеть их в следующую субботу, когда пойдем в зал «Рейнбоу?»

Она приподняла правую ногу и улыбнулась, любуясь изящной туфелькой.

«Я не могу принять их в подарок...»

«Ну, пожалуйста». Он улыбнулся, глядя на нее снизу вверх.

«Тогда я куплю их у тебя. Знаешь, они удивительно подходят к моему новому платью, которое я надевала всего один раз».

У него чуть не сорвалось с языка: «Я видел тебя в этом платье». Вместо этого он пробормотал: «Об оплате поговорим потом». Он положил руку ей на щиколотку и не убирал ее до тех пор, пока она не начала проявлять признаки беспокойства. Он встал, подошел к стереосистеме. Он заранее выбрал и поставил кассету. Первая песня была «Пока ты оставалась со мной». Зазвучал оркестр Томи Дорси, и незабываемый голос молодого Фрэнка Синатры заполнил комнату.

Он вернулся к дивану и протянул к Эрин руки. «Давай попробуем».

В глазах Эрин появилось то выражение, которое он все это время ждал: первое слабое, мгновенно промелькнувшее осознание того, что что-то не так. Она уловила едва заметное изменение в его голосе и поведении.

Эрин была такой же, как и другие. Они все реагировали одинаково. Начинали говорить слишком торопливо, нервно. «Знаешь, мне на самом деле пора идти. У меня рано утром важная деловая встреча».

«Хотя бы один танец».

«Ну ладно», — неохотно согласилась она.

Когда они начали танцевать, она как будто расслабилась. Все девушки отлично танцевали, но Эрин была просто чудо. Ему показалось, что он изменяет Нэн, думая, что Эрин, возможно, танцует даже лучше ее. Она была невесома в его объятиях. Сама грация. Но когда затихли последние аккорды песни «Пока ты оставалась со мной», она отступила назад. «Мне пора». Затем, когда он проговорил: «Ты отсюда никуда не уйдешь», Эрин бросилась бежать. Как и все другие, она поскользнулась — паркет он натирал тщательно, с любовью. Танцевальные туфельки оказали ей медвежью услугу, когда она пыталась убежать. Она кинулась к двери, но обнаружила, что дверь заперта, надавила на кнопку сигнализации, но поняла, что это — жестокий фарс. Нажав кнопку, она услышала жуткий маниакальный хохот. Эта злая издевка и заставляла их рыдать, а его руки в это время тянулись к горлу.

С Эрин получилось особенно хорошо. Под конец она как будто поняла, что умолять бесполезно, и начала сопротивляться с нечеловеческой силой, раздирая руки, которые сжимали ее тонкую шею. И только, когда он обкрутил вокруг горла тяжелую золотую цепь и она начала терять сознание, она прошептала: «Господи, помоги, папа...»

Когда она была мертва, он снова танцевал с ней. Теперь это чудное тело не сопротивлялось. Она была для него Джинджер, Ритой, Лесли, Нэн и всеми остальными. Когда музыка кончилась, он снял туфельку с левой ноги и надел на нее сапог.

В фильме не было того, как он нес ее тело вниз в подвал, как положил его в морозильник, а другую туфельку вместе с сапогом убрал в предназначенную для этого обувную коробку.

Чарли поднялся с дивана и вздохнул. Он перемотал пленку, вынул ее и выключил видео. Кассета, которую он приготовил когда-то для Эрин, все еще была вставлена в магнитофон. Он нажал кнопку «воспроизведение».

Звуки музыки заполнили комнату, и Чарли сразу поспешил вниз. Он открыл морозильник. «Какая славная», — вздыхал он, глядя на неподвижное лицо, голубоватые вены, просвечивающие сквозь ледяную голубизну кожи. Он с нежностью протянул к ней руки.

Впервые он танцевал с девушкой, чье тело было заморожено. Ни с чем не сравнимое волнующее ощущение. Теперь тело Эрин не было податливым. Спина ее не сгибалась. Ее щека прижималась к его шее, а ее подбородок касался ее рыжеватых волос. Волосы, прежде такие мягкие, теперь заиндевели. Минуты летели. Наконец, когда заканчивалась третья песня, он прокружил ее последний раз и, довольный, плавно отступил и поклонился.

«Все это началось с Нэн, пятнадцать лет назад тринадцатого марта», — подумал он. Он поцеловал Эрин в губы, так, как он когда-то поцеловал Нэн. До тринадцатого марта оставалось три недели. К этому времени он привезет сюда Дарси, и на этом — все.

Он почувствовал, что блузка Эрин становится влажной. Пора везти ее в город. Обхватив ее одной рукой, он подтащил тело к магнитофону.

Выключая его, Чарли не заметил, как с замороженного пальца Эрин соскользнуло колечко с ониксом и золотой монограммой "Э". Он не услышал и слабого звука, когда колечко упало на пол. Оно осталось лежать, почти незаметное, в ворсе ковра.

Пятница, 22 февраля

Дарси смотрела невидящим взглядом на голубой рисунок обоев комнаты, которую она переделывала. Владелица квартиры жила в этот год в Европе, она точно знала, чего хочет. «Я буду сдавать квартиру с обстановкой, но свою мебель собираюсь сдать на хранение. Я не хочу, чтобы какой-нибудь неряха прожег дырку в моем ковре или обивке. Постарайтесь сделать все со вкусом, но недорого. Я слышала, вы в этом деле большой мастер».