«Хотя нет, – посмотрев на замершую в задумчивости девочку лет четырнадцати-пятнадцати, подумал я, – все-таки, две вещи мне непонятны, и вторая звучит так: как дите Горелова связано со смертью Самсонова, и имеет ли какое-либо отношение Артем к этим троим? Не мог ли он их нанять, случаем?»

– Настя, – спросил я, – У тебя есть ухажер по имени Артем?

– Друг детства. – ответила она, скрывая удивление, но все же не удержалась от вопроса, – Как вы узнали?

– Я частный детектив. Я вообще очень проницательный. Твой папа – тот самый Иван Горелов из областной налоговой инспекции?

Она кивнула и продолжала вопросительно смотреть на меня.

– Расскажи, пожалуйста, как получилось, что те четверо на «Вольво» погнались за тобой?

– Они пытались меня украсть прямо на улице, когда я шла из лицея.

– Как пытались?!

– Подъехали, стали спрашивать, как проехать на мост, просили показать, прикалывались, в общем, базарили.

– А ты?

– Я просто объяснила, а когда они не прекратили, послала их подальше. Потом иду – смотрю – у поворота подъезжают, двери распахивают, пытаются схватить и затащить, – она помрачнела, говорила с затаенной ненавистью, – Ковбои!.. – ругнувшись так, успокоилась и продолжила, – Ну вот, я побежала, народ что-то кричать стал, они и отъехали, а я увидела, что не отстают.

До дому идти через переулок, там народу мало, или через парк, там вообще только бабки с собачками. Ну, я зашла в трамвай и поехала... в Солнечный.

– Молодец, – похвалил я, – А почему именно в Солнечный?

– Просто так, – тут же ответила она.

– Врешь, – уверенно сказал я, выворачивая на улицу Кутякова, – Если бы ты просто так ехала, ты бы из лифта рванула бы вниз, да и в разговоре не стала бы говорить, что в этой квартире живешь... И входить бы туда не стала. Ты знала Эрика Штерна?

– Он ко мне в окно два раза лазил. – ответила Настя, не глядя на меня.

– Ах, вот это кого Артем гонял! – я с трудом подавил желание рассмеяться, удержался, только вспомнив, что незадачливый Дон Эрик уже мертв.

– Артем дурак! – огрызнулась Настя.

– Так о любимых не говорят, – съязвил я.

– Кто любимый – он любимый?! Свинья в молотилке и то лучше! – убежденно ответила она.

– Знаешь, Настя, – сказал я, – А ведь Артем приходил ко мне, пытался нанять меня, чтобы украсть тебя и увезти в Томск.

– Идиот, – прошипела несбывшаяся невеста.

– Я просто думаю, может, эти четверо хотели увезти тебя к нему? Может, он их нанял?

– У него денег столько нет, чтобы нормальных людей нанять, – отрезала Настя, – И потом, чего он тогда... Эрика... Или это он тоже приказал? – она повернулась ко мне, лицо у нее было страшное. Я мысленно посочувствовал Артему.

– Чего на меня-то смотришь? – спросил я.

– Ничего – ответила она, и отвернулась.

– Кажется, подъезжаем, – сказал я, указывая на четырехэтажные дома небольшой малоизвестной улицы города, на которой проживали почетные его граждане, – Ну что, мы будем нормально с тобой говорить?

– О чем? – не снимая маски, спросила она.

– Я твоему отцу сказал, что ты в Юбилейном. То есть, ты туда отправилась, просто сев в подвернувшийся трамвай. Так? Или мне рассказать правду?

Несколько секунд она пыталась сообразить, какой подвох стоит за этим внешне удобным для нее предложением с моей стороны.

– Ну, – не совсем утвердительно ответила потом, – То есть, не надо рассказывать правду.

– Тогда у тебя есть пять минут, чтобы поведать мне о ваших связях с Эриком Штерном. – великодушно заметил я, незаметно засунув руку в карман, и нажимая кнопку записи: там, кажется, еще осталось место.

– Он меня хотел, – с вызовом ответила она, – Вот и все!

– Сколько тебе лет? – спросил я, усмехаясь.

– Четырнадцать, – гордо ответила она.

– Я думал, пятнадцать... А сесть за развращение малолетних твой Эрик не хотел?

Она проигнорировала вопрос, сосредоточенно рассматривая свои пальцы.

– Как вы познакомились?

– Всретились на презентации коллекции марок «Восемьсот пятьдесят лет Москве».

– А потом?

– А потом я поехала к нему в гости, он показал картины и наброски к серии, он же больше половины сделал.

– А потом?

– Что «потом»? – вспылила она, – Потом не твое дело!

– Ясно, – пропуская грубость мимо ушей, ответил я, – Когда Эрик приходил к тебе, кто об этом знал. Даты, время.

– Первого и пятого июня, оба раза ночью, часа в три. Первый раз у меня еще не было охранника, второй раз он его обошел.

– Ловкий малый... был. Так кто знал об этом?

– Никто.

– Точно, никто?

– Точно, – кивнула она, в первый раз без повышенного тона и агрессивности, совсем, как усталая школьница перед надоевшим учителем.

– Хорошо, – сказал я, выключая диктофон, – Сможешь описать этих четверых?

– Наверное, смогу. – ответила она, – А записывать незаконно.

– Молодец, – похвалил я, – Возьми с полки пирожок... Показывай, где твой дом?

– Зачем?

– Ой, девочка, как ты меня достала... Затем, что иначе я тебя прямо здесь сварю и съем. Или нет, сначала изнасилую. Или нет, сначала... – она распахнула дверь и побежала вперед по улице.

– Вот сука, – вслух сказал я, проверил пистолет, в котором должно было оставаться еще семь зарядов: Колян всегда вставлял полную обойму, и, захлопнув дверь, пошел вслед за ней.

Я не особо торопился, потому что адрес свой она сказала правдиво – Горелов действительно жил где-то здесь, на Янтарной, он ведь был занесен в память моего Приятеля, и его упоминание уже проскальзывало в нескольких делах раньше.

Девчонка по имени Настя завернула за угол. Когда я поступил точно так же, сверяясь в то же время с номерами домов, то сразу же увидел чугунную ограду с завитушками, выкрашенную в черный цвет. За ней располагался сад, в тени ровных деревьев которого прятался трехэтажный дом номер сорок два.

Я подошел к воротам и позвонил в прикрепленный к столбу звонок.

В этот момент зазвонил мой сотовый телефон.

– Алло? – спросил анонимный клиент Иван Алексеевич Горелов.

– Мареев слушает, – ответил я.

– Вы сейчас где?

– У ворот вашего дома номер сорок два по Янтарной.

– Дайте трубку Насте.

– Думаю, в этом нет нужды.

– Почему, – в голосе его появилась нескрываемая угроза.

– Потому что она побежала вперед меня, очень по вам соскучилась.

– Как это? – опешил он, но тут где-то в непосредственной близости от него появилась Настя, которая воскликнула, – Папа, за мной гонится бандит!

– Вы же слышите, – сказал я и начал смеяться, не стесняясь проходивших мимо людей, смеяться легко и неудержимо, потому что весь комизм ситуации был просто невероятен.

"Дай поцелую! – закрывая трубку ладонью, Горелов, наверное, привлек дочь к себе и прижал поближе к отеческому сердцу. Послышалось приглушенное чмоканье, одновременно у ворот появился мужик внушительных пропорций с наведенным на меня пистолетом.

– Ну ты, руки за голову, – сказал он, – Поворачивайся спиной!

– Слышите? – переспросил я в трубку.

Горелов перестал сюсюкать со своей избалованной красавицей-дочкой.

– Слышу, – озадаченно ответил он, – Дайте охраннику телефон.

– Парень, – снисходительно ответил я, сохраняя терпение, – С тобой хочет поговорить Иван Алексеевич Горелов, понял? – и через решетку протянул ему сотовый.

Несколько секунд верзила с пистолетом соображал, кто такой Горелов, затем из телефона раздалось громогласное: «Возьми трубку, урод!» – охранник вздрогнул всем телом, хватаясь за сотовый, как утопающий за соломинку.

– Да? – судорожно спросил он.

Я с немалым удовольствием смотрел, как после одной фразы Горелов лицо охранника резко изменилось, он глянул на меня, как на вице-консула Арабских Эмиратов.

– Да! – сказал он.

Выслушав еще что-то, он медленно кивнул и передал мне сотовый.

– Валерий Борисович, – сказал Горелов, – Я буду вам очень признателен, если вы пройдете в мой дом, как почетный гость. Я хотел бы выразить вам благодарность.