- Об этом не беспокойтесь. В нашей армии вас примут всегда...

В штабе Гусаковского меня ожидал Павловцев. Еще за несколько дней до подхода к Познани я приказал Павлу Лавровичу произвести глубокую политическую разведку города, то есть узнать количество заводов и фабрик, состав всего населения, национальную политику гитлеровцев в данном районе, систему управления городом и крепостью и т.д. Особое внимание предлагалось уделить разведке возможных запасов горючего. В помощь Павловцеву были выделены лучшие разведчики и политработники. Теперь он явился с докладом. Подробный план Познани у него в руках испещрен массой пометок: город знаком нашему "старику" не хуже, чем самому гауляйтеру "фатерлянда" - палачу Грейзеру.

- Три крупных завода боеприпасов и стрелкового вооружения,- перечислял он.- Девяносто процентов рабочих - поляки и пленные, главным образом наши. Ведущие административные должности заняты немцами. На двух заводах работает по двенадцати тысяч человек, число рабочих на третьем не установлено.

Карандаш Павловцева особо подчеркнул отметку в пяти километрах юго-восточнее Познани.

- Вот здесь совершенно новый самолетостроительный завод. Работают восемь тысяч человек. Имеются еще четыре самолетостроительных завода.

- Ого!

- Кроме того, здесь находятся крупнейшие в рейхе железнодорожные мастерские - вот здесь, на ветке Лацарус -Демпсен, минимум восемь тысяч рабочих; есть аккумуляторный завод на две тысячи человек, два крупных авторемонтных завода и десятки других предприятий. Вот, пожалуйста, подробный список. Сведения получены в основном путем опроса бежавших рабочих.

Покончив с экономикой города, Павловцев перешел к политике:

- Поляков в городе много. Однако гауляйтер Грейзер официально объявил, что "поляк по расовой неполноценности стоит на втором месте после еврея". Он всячески унижал поляков. При встрече с любым немцем поляк обязан был снимать шапку. Но среди поляков тоже есть свои маленькие "квислинги", продажные элементы. У них удостоверение вот какое...

Павловцев показал небольшую книжечку с крупными буквами на обложке "L. Р.".

- Это обозначает "лейстунгс-полен" - "полезные поляки". Этих немцы по службе продвигали и снабжали много лучше остальных. Ведь паек обычного польского рабочего был мизерный: по карточке поляку полагалось два кило хлеба в неделю - чуть больше двухсот пятидесяти граммов в сутки. Ну, а этих,- Павел Лаврович презрительно ткнул в сторону паспорта предателя,- подкармливали хорошо, чтоб своих охотнее предавали.

- Чье это удостоверение у вас?

- Начальника областной полиции пана Орлиновского. Разведчики вывезли его из Познани со всей семьей.

- Как, они в Познань заскочили?

- Вы разве не знаете? Корпус Дремова с юга уже вплотную к городу подошел. Мосты через Варту построили, уж две бригады на ту сторону перешли. Обошли город, аэродромы позабирали, больше двухсот целых самолетов нам досталось.

- А горючее-то, горючее там есть?

- Прихватили несколько цистерн.

Одна новость лучше другой! Видя мою радость, Павловцев поспешил выложить все остальные сообщения.

- В самой Познани страшная неразбериха. Немецкое население частично бежит на запад, частично мобилизуется в фольксштурм. С востока подходят отступающие части. Партийная верхушка удирает в рейх. Словом, не то что комендант, сам черт не разберет, что делается в городе.

Нашу беседу прервал Бабаджанян, вернувшийся с переправы.

- На тот берег переправил большую группу, - гордо возвестил он. - Во главе поставил замкомбрига Ленского. Рвут все коммуникации к северу от Познани. Оседлали три шоссе и железную дорогу! Какой там есть комбат у меня, Уруков! Исключительный мастер форсирования! Люди рассказывают - немцы на Варте такой пулеметный и минометный огонь вели, что головы поднять нельзя было. А Уруков с горсточкой переправился по чистой воде, около самого города, где нас не ждали, сам лично на деревянной двери переплыл! Потом сманеврировал, выбил противника у себя с правого фланга, расширил плацдарм. За его спиной саперы ледовую переправу сделали. Все остальные подразделения под его прикрытием переправлялись. Лично водил батальон в контратаки, когда противник превосходящими силами пытался сбросить наших в воду. Ранило его, а он еще в две контратаки пошел. Разве не молодец?

- Уруков-то молодец, а вот ты сам - не очень. Левый сосед тебя обогнал: у Дремова не какая-то группа, а две бригады переправились. Прикажи своему Ленскому найти их фланг и замкнуть вокруг Познани кольцо.

У Армо был такой смущенный вид, что я решил его немного подбодрить:

- Ничего, не горюй! У немцев Познань - не последний город. Надо только, чтобы все твои командиры воевали так, как Гусаковский и Уруков. Ну, прощай, нам с Павловцевым в штаб пора.

Через час мы с Павловцевым приехали в штаб армии. Шалин, едва увидев меня на пороге, доложил:

- Вас вызывал член Военного совета фронта. Беру трубку ВЧ.

- По вашему приказанию...

- Наступаете? - спрашивает Телегин.

- Частично наступаем.

- Как обеспечение горючим?

- Плохое.

- И все-таки наступаете?

Подтекст нашего разговора такой: операция планировалась до Познани, горючего армии выдано до Познани - как же танки и машины идут дальше? Святым духом, что ли?

- Кулак ты! - ошеломляет Телегин.- Трофейного газойля нахватал и не докладываешь, все себе зажал, а о других соединениях не подумал!

Обида душит меня. Ведь и у нас, в 1-й танковой, одна треть танков уже стоит без движения, а фронт пока не дал ни капли дополнительных горюче-смазочных материалов. Где это видано, в конце концов, чтобы танковая армия снабжала трофейным горючим весь фронт!

- Прибыть для доклада о положении, - сухо кончает Телегин.

Михаил Алексеевич смотрит сочувственно: вызов во фронт, судя по всему, не сулит мне ничего хорошего.

- Командующий сообщил, что едет от Дремова, - говорит он.

Катуков явился, сияя радостью и торжеством. Не замечая нашего настроения, не зная, что неприятности идут сзади, а не спереди, он стал расхваливать действия полковника А.И. Анфимова, который принял бывшую бригаду Бабаджаняна:

- Удачный новичок! Под стать Армо, такой же живой, чернявый и смелый. В традициях бригады командир. Большое дело сделал: когда на восточной окраине пробиться не смог, догадался обойти город с юга, зацепился за плацдарм и дал возможность саперам целую ночь строить мосты. Проложил за Варту дорогу всей армии! Батальон Кунина как стал на том берегу - все! Клещами не отодрать автоматчиков. Четырнадцать атак за сутки отбила мать-пехота. А знаешь, кто наседал на Кунина? Остатки дивизии "Бранденбург". Не добили ее в свое время! Ну, правда, когда мост построили и Гаврилюк с танковым полком перешел на тот берег, от дивизии одно название осталось. Полный "бранденбург" им устроили!

Михаил Ефимович энергично ходил по комнате, весь наполненный впечатлениями передовой линии:

- Кто бой выиграл - это артиллеристы! Я даже их фамилии записал, чтоб не забыть. Вот: командир полка Африкан Соколов, командир батареи Бельков, командир орудия Строков. Кунинский батальон совсем кровью истекал, к самой воде прижался, когда батарея Велькова подошла. Сразу поставили орудия на открытые позиции и прямой наводкой с нашего берега дали огонька по немецкой пехоте и огневым точкам.

Все более воодушевляясь, Катуков продолжал:

- Или вот связисты. Рассказывали мне такой случай: после отступления противника Бельков перешел корректировать огонь батарей на плацдарм. Его ранило, досидел до конца боя, - не о том речь. Провод связи где-то перебило, батарея слепой стала. Бельков послал связиста...- Михаил Ефимович опять заглянул в записную книжечку: - Николая Винокура. Тот разрыв на льду нашел, концы зачистил - оторвало ему осколком правую кисть, да и левую поранило. Не смог соединить концы. Так что сделал? Взял провод в зубы и так и лежал с ним, пока не нашли. Через тело приказы к пушкам шли. Целый батальон спас. Вот какие они, связисты!