– Очень интересно, – пробормотал эррендиец при виде наставленных на них ружей. – И что всё это означает, позвольте узнать?

– Нгасу нгаунде говорит, что вы можете пройти через земли народа сурунари, – сказал толмач. – Вам не будет чиниться никаких препятствий. Но с одним условием…

– Это с каким ещё? – прищурился Реймус.

– Вашей спутнице выпала великая честь быть избранной нгасу нгаунде в качестве его невесты! – торжественно провозгласил толмач. – Это и есть то самое условие!

– Ты совсем с катушек съехал? – серо-стальные глаза Морригана вспыхнули опасным свечением. – Это же живой человек, а не золотая монета!

– В глазах нгасу нгаунде она куда ценнее, чем всё золото мира! – выспренно заявил толмач. – Она станет истинным украшением шатра наследника великого Моаве! И родит ему сильных и крепких телом и духом воинов!

– Скажи нгасу нгаунде, – с плохо скрываемой яростью в голосе произнёс Глэйд, – что…

Дальнейшие слова северянина поставили толмача в очень затруднительное положение. Вне всякого сомнения, толмач очень хорошо знал торговый язык, но дело-то было в том, что те экспрессивные слова, что были произнесены Глэйдом, были сказаны на эрлинге, которого туземец однозначно не знал. Потому что если бы он знал язык Северного Союза, то его уши свернулись бы в трубочки, ибо сказанное Глэйдом далеко не всякий корчемный завсегдатай осмелился бы произнести. Да что там пьянчужка! Не каждый тронгхольмский пират позволил бы себе сказать ТАКОЕ! Но здесь, собственно говоря, не нужно было знать язык, чтобы понять смысл сказанного по интонации.

– Чужеземец – ты очень сильно рискуешь, – осторожно проговорил толмач, который явно не был дураком и прекрасно видел, что Глэйд не из тех, кого можно испугать даже десятком ружейных стволов. Вряд ли сурунари приходилось когда-нибудь сталкиваться с Ардус Валор, но инстинкт воина подсказал толмачу, что из всей этой компании именно Глэйд является самым опасным противником. – Я не знаю, конечно, того языка, на котором ты произнёс… то, что произнёс, но здесь и не надо быть великим толмачом, чтобы понять суть сказанного. Нгасу нгаунде Джерваде милостив к тем, кто проявляет уважение и почёт к его личности, но беспощаден к тем, кто этого не делает. Так что тебе лучше будет принять волю нгасу нгаунде, как должное.

– Эта женщина никуда не пойдёт! – твёрдо произнёс северянин. – Она продолжит свой путь с нами и это не обсуждается!

Толмач при этих словах северянина несколько стушевался, однако быстро взял себя в руки и принялся переводить слова Глэйда нгасу нгаунде. Тот внимательно выслушал сородича, после чего с минуту молча глядел на эррендийца немигающим взглядом, вызвав у Морригана стойкую ассоциацию со змеёй. Потом что-то пролаял на своём наречии.

– Нгасу нгаунде говорит, что наглости и смелости тебе не занимать, чужестранец, – перевёл толмач, закидывая гранатомёт за спину. – Но он сегодня в хорошем настроении, ибо его взору явилась богиня любви и страсти, поэтому тебе дозволяется спокойно покинуть земли сурунари. В компании твоих спутников, но без женщины. Такова воля нгасу нгаунде.

Какое-то время всем казалось, что Глэйд не сдержится и, выхватив хьялтар, укоротит наглеца на голову, однако этого не произошло. То есть, меч северянин выдернул из ножен, что вызвало вполне естественную реакцию со стороны туземцев в виде наставленных на ассасина ружей, но эррендиец не стал ни на кого нападать. Вместо этого он с силой вогнал лезвие хьялтара в глинистую почву и с размаху опустился на правое колено, положив правую руку на эфес меча.

– Великий Техниум! – выдохнул Эллинор. Техномаг слишком хорошо знал обычаи северян, чтобы понять, что последует за этим.

– Вель, отец всего сущего! Морбидан, повелитель воинов, дарующий отвагу в бою и достойную смерть павшим в битве! Свельд, хранитель душ! Я, Глэйд Морриган, сын Эррендии, воин Братства Ардус Валор, взываю к вам! Станьте свидетелями оскорбления, нанесённого этим человеком женщине по имени Кира Ходдрен, и направьте мою руку, чтобы покарать оскорбителя! – меч вылетел из почвы и его остриё уставилось точно в лицо нгасу нгаунде. – Во имя Великой Троицы – прими вызов на поединок чести, если ты мужчина, а не недоразумение! И да пусть Высшие станут свидетелями и не допустят несправедливости! Переведи мои слова, толмач!

Лицо сурунари приобрело пепельно-серый оттенок. Такого поворота событий толмач явно не ожидал. Однако спустя пару секунд он опомнился и принялся быстро что-то лопотать на своём птичьем языке, обращаясь к сыну вождя, при этом жестикулируя, будто торговец на рынке.

По мере того, как смысл сказанного, то есть, переведённого, доходил до нгасу нгаунде, глаза того постепенно приобретали форму двух круглых чайных блюдец. По-видимому, с подобным неуважением к своей царственной персоне нгасу нгаунде ещё не сталкивался, поэтому поначалу он даже ничего не смог произнести. Но затем сын вождя разразился длинной гневной тирадой, тыча пальцем в эррендийца и левой рукой пихая толмача в бок, заставляя того переводить свои слова.

– Нгасу нгаунде поражается твоей невероятной наглости, чужестранец, и говорит, что он согласен принять вызов. Выбор оружия он оставляет за собой, так что…

– Поединок чести проходит без оружия, болван! – зло процедил Глэйд. – Так и переведи этой самодовольной обезьяне!

Толмач несколько замешкался, но пинок в бок, полученный им от нгасу нгаунде, вернул его к действительности. Он послушно перевёл слова северянина.

Нгасу нгаунде выслушал перевод слов Морригана и окинул северянина саркастическим взглядом. Ясное дело, что сурунари не имел никакого понятия о канли, иначе бы так не глядел на эррендийца. Грубая сила в данном случае являлась скорее помехой, нежели подспорьем.

Толкнув толмача в спину, Джерваде что-то быстро залопотал на своём языке, то и дело указывая рукой на спокойно стоящего северянина. Толмач, энергично покивав головой, перевёл взгляд на Глэйда.

– Нгасу нгаунде говорит, что поединок, на котором ты настаиваешь, будет проходить на священной Арене Нангхуру, – сказал он. – Но он хочет тебя заранее предупредить, что драться с тобой будет всерьёз. Ты не только поставил под удар репутацию сына вождя, но и оскорбил его лично. Так что не взыщи, чужеземец…

Толмач картинно развёл руками.

– Я-то не взыщу! – усмехнулся Глэйд. – А вот твой нгасу-как-его-там чтобы не взыскал потом – вот в чём проблема! А то ведь может статься так, что ему всю оставшуюся жизнь придётся, извиняюсь, через трубочку питаться и ходить под себя! Тут уже не до девушек будет… Хочешь – можешь ему перевести, не хочешь – не надо.

Сурунари опасливо покосился на Джерваде. Нгасу нгаунде, сдвинув брови, повелительно кивнул толмачу – дескать, что там сказал этот чужеземец? Делать нечего – пришлось бедолаге переводить.

Ясное дело, что такие слова Глэйда не пришлись по душе сыну вождя племени. Зло уставившись на эррендийца, нгасу нгаунде что-то прошипел, едва не брызгая слюной на бедного толмача.

– Нгасу нгаунде говорит, что за твои дерзкие и наглые слова он, после того, как выбьет из тебя твои спесь и дерзость, вырвет твой грязный язык и повесит его под потолком своего обиталища! – перевёл толмач. – Твоим же спутникам мужского пола и орку не будут чинить никаких препятствий и они смогут спокойно следовать дальше.

– Может, мне всю эту банду здесь же и похоронить? – Азонай многозначительно взвесил в руке свой боевой молот.

– Не стоит, Азонай! – Глэйд сделал орку предупреждающий жест. – Парень явно привык, что все прыгают вокруг него, как полоумные северные зайцы – так пусть примет и тот факт, что бывает ровно наоборот… Эй, нгасу нгаунде, – при произнесении Глэйдом титула Джерваде недоумённо воззрился на северянина, – так где находится эта твоя Арена?

– Вас туда сопроводят, – объяснил толмач. И неожиданно громко свистнул.

Глэйд недоумённо поднял брови, но тут же на его лице проступило выражение крайнего изумления – впрочем, как на лицах его спутников – при виде выползшей из зарослей машины. Её внешний вид и угловатая конструкция выдавали в ней порождение местного инженерно-технического гения… хотя гения ли? Скорее, подобное создал какой-то местный технарь-самоучка, получивший обрывки знаний из самых разных источников.