Ее охватило чувство разочарования. Она ни о чем не успела его спросить!

– Славный молодой человек, – сказал Хэнк Мак-Лиод, усаживаясь в свое любимое кресло около камина.

– Он рассказал о том, где он был и что делал все эти годы? – спросила Сара.

Старик покачал головой.

– По существу говоря, нет.

– Разве ты его не спрашивал? Дедушка внимательно посмотрел на нее.

– Это меня совершенно не касается, принцесса, равно как и тебя. Человек имеет право на свои тайны. Не надо совать нос в чужие дела.

Сара понимала, что он прав. Чересчур любопытных людей никто не любит. Но если она не будет спрашивать, как она узнает все то, что так жаждет узнать?

– Ну как, – спросил брат из-за ее спины, – он берется за работу помощника шерифа?

Дедушка кивнул.

– Я думаю, да. Я пригласил его на обед в воскресенье, так что мы еще сможем это обсудить. Надеюсь, ты не против, Сара?

– Конечно нет, – ответила девушка, смутившись. – Я ничего не имею против.

– А как же Уоррен? – вставил Том. – Судя по тому, что он вчера сказал, он будет не в восторге от этой идеи.

Сара вздернула подбородок.

– Я поговорю с Уорреном. Они – братья. Они должны помириться друг с другом.

Джереми взял напрокат лошадь и сани.

Проезжая по улице, он слышал крики детей, игравших в салки на школьном дворе. На углу Уэст-стрит и Норт-стрит он на минуту остановился, и мысли его устремились через годы к его собственному детству. Учительницей в то время была мисс Аделаида Шервуд. Мисс Шервуд, с ее огненно-рыжими волосами и доброжелательной улыбкой... Нет, решил он, к тому времени, когда построили новую школу, она была уже миссис Уилл Райдер. Было много волнений по поводу книг, парт и классных досок – все новенькое, с иголочки, как и само здание. Он вспомнил запах влажной шерсти, исходивший от висевших на крючках на задней стене пальто, шарфов и варежек, вспомнил, как в единственной классной комнате было слишком жарко, либо холодно, в зависимости от того, как далеко от большой черной печи стояла парта.

Странно, теперь ему пришли в голову приятные воспоминания... Он не думал об этом долгие годы.

Покачав головой, он повернул лошадь на Уэст-стрит. Полозья саней скользили по плотному снегу с равномерным шипящим звуком. Когда сани проезжали по мосту через Поуни-Крик, Джереми посмотрел направо, на лесопилку, и подумал о своем отце.

Тед Уэсли стал работать на лесопилке, как только он с сыновьями поселился в долине. Он трудился на ферме после очередной смены на лесопилке. Но Джереми не помнил, чтобы его отец когда-либо жаловался на тяжелую жизнь. Он просто принимал жизнь такой, какой она была.

Внезапно он остро почувствовал, как ему не хватает отца. Так остро он еще никогда этого не ощущал. Он хотел бы снова поговорить с ним. Хотел бы сказать, как ему жаль, что он не оправдал его надежд. Сказать, что он сожалеет обо всех своих поступках, которые его огорчали. О своей вспыльчивости. О своем поведении в школе. О драках. О бегстве. О деньгах, которые взял. Он хотел бы...

– Но, пошевеливай! – крикнул он, стегнув вожжами по крупу лошадь и стараясь избавиться от тяжелых мыслей.

Ему удалось сравнительно долгое время ни о чем не думать, прежде чем в его сознании возникли невинные голубые глаза Сары Мак-Лиод. Глаза, которые смотрели на мир так, как будто это был подарок, завернутый в красивую бумагу и ожидавший, чтобы она его развернула. Глаза ясные, наивные и бесстрашные.

По правде говоря, он представил себе не только ее глаза. Он видел перед собой ее милое молочно-белое личико с маленьким вздернутым носиком и губками сердечком, мягкими и розовыми. Он мысленно видел плавные волны ее тонких волос – зачесанные высоко на лоб золотисто-белокурые локоны, свободно спадающие на плечи. Он вспомнил изящную фигурку под простой желтой блузкой и коричневой юбкой.

Но потом он вспомнил, что она обручена с братом. Если в Хоумстеде он искал спокойствия, то ему и в жизни, и в мыслях лучше держаться подальше от мисс Сары Мак-Лиод.

Том держал в руках пронзительно кричавшего новорожденного, в то время как доктор Варни заботился о роженице. У него сильно билось сердце от возбуждения, вызванного тем, что он видел и в чем только что принял участие. Когда он вчера прибыл в Хоумстед, то никак не ожидал, что еще до наступления ночи будет помогать принимать роды.

– Ну ладно, – теперь обратим свое внимание на этого мальчика, – сказал доктор и взял младенца из рук Тома. – Скажи мистеру Джонсу, что ему уже можно войти. – Встретившись с Томом глазами, доктор Варни усмехнулся и подмигнул.

Том подошел к двери спальни и открыл ее.

– Мистер Джонс, – обратился он к бледному мужчине, сидевшему в кресле-качалке у камина, – вы можете войти.

– Моя жена, как она...

– Она чувствует себя превосходно. Также как и ваш сын.

Янси Джонс поднялся с кресла-качалки.

– Это мальчик? – спросил он, затаив дыхание. Том кивнул.

– Убедитесь сами.

Высокий, костлявый мужчина быстро прошел мимо него в спальню. Он взглянул на столик, где доктор обихаживал младенца, потом перекрестил кровать. Янси Джонс встал на колени на лоскутный коврик, покрывавший дощатый пол, и взял руку жены.

Ларк Джонс, хорошенькая, несмотря на тяжелые роды, слабо улыбнулась.

– У вас родился сын, мистер Джонс, – прошептала она.

– Я знаю. – Он сжал ее руку. – Я бился, как рыба без воды. Кейти понадобилось гораздо меньше времени, чтобы появиться на свет. Если бы я тебя потерял, я...

– Такой опасности не было. – Она закрыла глаза. – Не волнуйся...

Том знал, что это не так. Роды были тяжелые. Без помощи доктора Варни она могла бы и не выжить. Том молил Бога, чтобы он мог когда-нибудь стать хоть вполовину таким врачом, как доктор Варни. В этом случае он счел бы себя счастливым.

Закончив свою работу с новорожденным, доктор Варни затем завернул кричащего младенца в одеяльце и поднес к матери.

– Попробуйте дать ему грудь. Это может его успокоить.

Ларк взглянула на Тома, потом отвела глаза и покраснела.

Доктор откашлялся.

– Том, отнеси, пожалуйста, мою сумку в сани. Я сейчас приду.

Прежде чем выйти на улицу, Том закутался в теплое пальто, надел шапку на меху и перчатки. Наступила ночь, но полная луна бросала бледный свет на морозный ландшафт.

К тому времени, когда Том положил докторскую сумку под сиденье и снял попону с лошади, в дверях показался доктор Варни.

– При малейшем повышении температуры, приезжайте за мной, – сказал он Янси. – В противном случае я приеду через пару дней.

– Так я и сделаю. И... спасибо, док.

Доктор Варни усмехнулся и похлопал молодого отца по плечу.

– Я выполнил легкую часть задачи. Вам предстоит его вырастить.

Повернувшись к саням, он сказал:

– Поехали домой. Твоя сестра, наверно, очень беспокоится.

Обернув уютно ноги пологом, Том взял вожжи и хлестнул ими по крупу лошади. Весело зазвенели колокольчики, ярко светила луна, освещая им дорогу к Хоумстеду.

– А что будет, когда я вернусь из Бостона? – прервал Том недолгое молчание. – Будет ли окружающим трудно отнестись ко мне как к доктору? Не останусь ли я для них навсегда мальчишкой, который падал с деревьев, ломал руки и обдирал коленки?

Доктор Варни усмехнулся.

– Несколько ворчливых стариков моего возраста могут все еще считать тебя молокососом, но ты быстро найдешь верный тон и убедишь их в противном. Я возлагаю на тебя большие надежды, молодой человек. У тебя есть особая способность вызывать у людей доверие и желание тебя слушать. Это дар Божий, вот что это такое.

Как всегда, похвала наставника воодушевила и успокоила Тома.

– Эта долина нуждается в тебе, – продолжал доктор более суровым тоном. – Я уже становлюсь слишком стар, чтобы в такую ночь тащиться в такую даль. Пришло время, чтобы молодой человек вроде тебя взял на себя врачебные обязанности в Хоумстеде. Ты не разбогатеешь, занимаясь практикой здесь, что мог бы сделать в большом городе, но ты станешь богаче в других отношениях. Это я тебе обещаю.