– Эмилия?

Она не слышала, как раскрылась дверь Желтой спальни, не слышала шагов Рафаэля Ди Салиса. Когда он очутился перед ней, она вздрогнула, и тонкие невесомые лоскутки вместе с карточкой упали на ковер. Эмили застыла. О господи, еле слышно простонала она и нагнулась, чтобы поднять белье, но Рафаэль Ди Салис опередил ее и… лифчик с трусами повисли у него на пальце. Он вопросительно поднял брови.

– Подарок от возлюбленного?

– Вас это не касается, – оборвала его Эмили. Если до сих пор у нее пылали только щеки, то теперь запылало все тело. «Почему я не подождала, когда останусь одна в своей комнате?» Только этого ей не хватало: чтобы он увидел подарок Саймона! – Могу я получить обратно свои вещи?

– Конечно. – Пренебрежительным движением он положил оба интимных предмета в пакет.

Эмили закусила губу. Единственно, чего ей хотелось, так это убежать, спрятаться где-нибудь подальше и умереть. Но… с другой стороны, она не хотела, чтобы отец получил полное описание случившегося. Надо что-то предпринять.

– Я… думала, что вы ушли погулять, – натянуто произнесла она.

Он пожал плечами.

– Ваш отец сказал, что предстоит праздничное чаепитие. – И усмехнулся, глядя на рождественскую обертку. – Вижу, есть что праздновать.

– Эти вещи… просто шутка, – поспешила сказать Эмили. – Но думаю, что папе это не покажется смешным.

В таком случае мы не станем его огорчать и ничего ему не скажем.

– Спасибо, – с трудом выдавила Эмили.

Она ждала, что он уйдет, но он стоял и задумчиво смотрел на нее. Эмили кашлянула и сказала:

– Я… не знаю, что вы себе вообразили…

– Разумеется, не знаете, – мягко ответил он и подал ей открытку Саймона. – Вообще-то у меня есть воображение, но оно не связано с одеждой… даже такой.

Он улыбнулся, холодно и равнодушно, и ушел, а она осталась стоять, ошеломленная и едва дыша.

У себя в комнате Эмили пробыла долго – она никак не могла собраться с силами, чтобы спуститься вниз, где ее ждал разукрашенный рождественский торт, а также малюсенькие сэндвичи и воздушные булочки с кремом. Ведь ей предстоит есть все это под насмешливым взглядом гостя, а отсутствие у нее аппетита не останется незамеченным отцом. Этот подлый Рафаэль Ди Салис вполне может отпустить по ее адресу двусмысленную шутку, так как, видно, счел, что девушка, получившая в подарок столь откровенное белье от бойфренда, едва ли отличается скромностью. Хоть бы он поскорее закончил свои дела с папой и уехал! Эмили засунула белье поглубже в ящик комода и медленно спустилась в гостиную.

– Ну? – зашептал ей в ухо Саймон. – Ты в нем?

Эмили бросила взгляд на свой наряд: белую шелковую блузку с пуританским воротничком и длинную бархатную юбку цвета морской волны.

– А… нет. Под это такое не наденешь.

– Да, наверное, – согласился он. – Скажи, Эм, тебе еще не надоело играть в папенькину дочку? Ты уже достаточно взрослая. Пора почувствовать себя женщиной. Моей женщиной.

Эмили оторопела.

– Мы же договорились подождать.

– Господи, разве я не ждал? Пожалей меня, дорогая. Я – мужчина и устал каждый раз покидать тебя… когда у меня внутри все разрывается.

Она покраснела и смущенно оглянулась.

– Саймон… тише. Тебя могут услышать.

– А что они услышат? Что я тебя хочу? Для всех в округе это не новость… разве что для твоего отца. – Он придвинулся к ней. – Любовь моя, мы можем где-нибудь уединиться?

– Этим вечером? Но я – хозяйка дома и не могу вот так взять и исчезнуть. К тому же мне велено позаботиться о нашем почетном госте.

– Ты об этом долговязом типе из Италии, который недавно бродил по деревне? – Саймон фыркнул. – О нем-то зачем беспокоиться?

– Приходится. Вчера мне влетело за то, что я сидела у себя вместо того, чтобы оказывать ему знаки внимания. – Она вздохнула. – И вот сейчас я должна «исправиться»: развлекать его, следить, чтобы ему подавали свежие напитки, и все такое.

– С этим можешь не спешить, – сказал Саймон. – Все дамы в комнате прилипли к нему и млеют от счастья, так что ты не протолкнешься. – Он понизил голос до шепота. – Дорогая, у вас такой большой дом. Неужели нам негде скрыться… ну хотя бы ненадолго?

Эмили закусила губу. Выходит, он хочет, чтобы их первая близость произошла наспех в какой-нибудь пустой спальне? Ее это озадачило.

– Саймон, я не могу, – тихо ответила она. – Папа меня хватится, мы не можем рисковать.

– Тогда попозже, когда закончится прием и все разъедутся. – В его голосе слышались нетерпеливые интонации. – Часа через два я вернусь и пройду садом, а ты оставь незапертой дверь в оранжерею. Договорились? Пожалуйста. Для меня так много значит то, что ты готова довериться мне.

Эмили молчала, чувствуя себя очень несчастной. Затем кивнула.

– Хорошо, если… ты этого хочешь.

Он торжествующе улыбнулся.

– Да и ты того же захочешь, любимая. Обещаю. И надень мой подарок, хорошо?

Когда Эмили отошла от него, сердце у нее бешено стучало, а во рту пересохло. Она бросила взгляд в другой конец комнаты и увидела, что Рафаэль Ди Салис бесстрастно смотрит на нее поверх голов окруживших его дам.

Остаток вечера она провела как на иголках, почти ничего и никого не слыша, хотя переходила от одного гостя к другому, улыбалась и разговаривала. Тем не менее она, как и Саймон, заметила, что Рафаэль Ди Салис заворожил всех женщин и в особенности Джилли Обри, которая не отходила от него ни на шаг. Когда вечер закончился и за последним из гостей закрылась дверь, Эмили сказала отцу:

– Я не видела, как уехали Обри.

– Они уехали час назад, – ответил сэр Траверз. – И неодобрительно уточнил: – Все, кроме Джиллианы. Она осталась и уговорила Рафаэля отвезти ее домой позже.

После того как слуги, нанятые миссис Пеннистоун по случаю приема, быстро все убрали, Эмили наконец смогла подняться к себе. Но прежде она незаметно прокралась через столовую в оранжерею и отперла там дверь. Она надеялась, что экономка не пойдет еще раз проверять, все ли в порядке. А может, напротив, в глубине души на это надеялась? Потому что, если быть честной, от страха ее подташнивало. Эмили разделась и встала под душ, потом неохотно надела лифчик и трусы-танга. Посмотревшись в зеркало, она недовольно сморщилась: на секс-бомбу она не тянет. Как-то неловко и… глупо. Но если Саймон хочет видеть ее в таком наряде…

Эмили накинула темно-зеленый бархатный халат и застегнула молнию, затем расчесала волосы, и они шелковым пологом упали ей на плечи. Почему она колеблется? Сегодня решающий день в ее жизни. Она наконец-то будет принадлежать Саймону, любимому мужчине, и это будет прекрасно… потому что он сделает этот миг прекрасным.

Эмили выскользнула из спальни, осторожно прикрыла за собой дверь и спустилась вниз по полутемной лестнице.

Даже теперь, спустя три года, Эмили помнила все подробности того вечера. Помнила жесткий ворс ковра под босыми ногами, помнила причудливые тени на стенах, тихий скрип и шорохи. Она со страхом ждала, что сию минуту вспыхнет свет и раздастся голос отца, и тогда ей придется соврать, что ей не спится и она идет на кухню за теплым молоком.

Она несколько раз еле удерживалась от того, чтобы вернуться к себе в комнату, а потом придумать какую-нибудь отговорку для Саймона. Но я же люблю его, повторяла Эмили. Когда он меня обнимет, то все страхи улетучатся. Но… она лгала себе. Она ведь надеялась, что их первая близость будет более романтичной. Правда, опытные школьные подружки говорили, что первый раз настоящего блаженства не ощутить, все это придет потом. И еще существует такая досадная вещь, как предохранение от беременности. Эмили была единственной девочкой в классе, которая не принимала таблетки. Догадается ли об этом Саймон и сам обо всем позаботится, или же ей придется рискнуть?

Эмили с трудом проглотила слюну. Если случится худшее, то отец, конечно, рассердится, но поскольку они с Саймоном в любом случае поженятся, то разве это имеет значение? Пусть из-за ее беременности свадьба состоится пораньше.