– Не будет работать здесь. Только определенным членам Суда разрешают доступ к внешнему миру.

– Проклятье. Я надеюсь, что Сара не волнуется. Мы должны были пойти в другой, часто посещаемый призраками, дом сегодня вечером.

Тео отодвинул тяжелые темно-бордового цвета шторы, чтобы посмотреть в двойное-застекленное, украшенное алмазами окно.

– Время работает по-другому в Суде, чем снаружи. Мы могли быть здесь в течение многих дней, и только час или два пройдет снаружи. Или год. Оно по-другому рассчитывается.

– Как рассчитывается? Как время может течь настолько разнообразно?

– Это зависит от прихоти суверена, я предполагаю. Я знал человека, который был здесь в течение нескольких дней, и только час прошел снаружи. Его жена, которая была с ним, осталась и в ее отсутствие за то же самое время прошло три года.

– Это не имеет никакого смысла. – Я провела несколько минут, пробуя вычислить уравнения, необходимые для такой невозможной вещи, но бросила это, когда расцвела головная боль. – Нет, это не может быть правдой. Это вообще не логично.

– Оттенки серого, Sweetling, оттенки серого.

– О, я с оттенками седины с тех пор, как мы встретили того демона, но теперь ты просишь слишком много. Даже здесь, даже в этом Суде, должна быть основная, фундаментальная структура физических свойств, на которых построена действительность. Сказать, что никакие законы не держат структуру, невозможно.

– С этим приходит вера, – сказал он сухо.

Я позволила количеству вопросов снизиться. Это не было никакого проку спорить с Тео. Я хотела признать, что различный набор физических законов относился к Суду, и существовать, они должны. И я была только человеком, чтобы исследовать, какой клей скрепил этот причудливый мир, к которому я присоединилась.

– В тот единственный раз, когда я был в Суде, мне не предоставили квартиру, – сказал Тео после нескольких минут тишины.

– Почему нет? – Спросила я, отодвигая мои проблемы, чтобы наблюдать за ним. Очень много эмоций крутилось внутри него, что мне понадобилось время, чтобы отделить их.

– Меня считают не достойным. – Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, улыбка была на его губах. – Если больше нет пустяков, Sweetling, ты поднимешь меня над незаметностью.

Я сгримасничала.

– Я хочу заключить пари, что ты предпочел бы не быть заметным как бой-френд женщины, которая осыпала градом море.

– Бой-френд?

– Хорошо…, что является мужским эквивалентом Возлюбленной?

– Темный.

– Это – скорее ярлык общего назначения, а не идентификатор мужчины, полностью обернутого вокруг мизинца его женщины.

– Это так ты думаете про меня? – спросил он, одна бровь поднялась в вопросе.

Я улыбнулась, сбрасывая мои ботинки, и скользнула на кровать, шевеля моими пальцами на ногах в приглашении.

– Разве нет?

Голод ревел через него с такой интенсивностью, что это заставило меня начать задыхаться. Он предстал передо мной, его глаза были черными как оникс, одной рукой он уничтожил его пояс.

– Заинтригованный, да. Страстный, определенно. Взволнованный… – Он мельком взглянул на себя. – Я не полагаю, что это рассматривается. Но обернутый вокруг твоего мизинца? Мной так легко не управляют.

– А как насчет любви? – Спросила я, внезапно затаив дыхание, поскольку он встал на колени на кровати и начал заползать на мои ноги.

Он остановился, у него было безразличное лицо, но в нем присутствовал большой источник боли.

– Я любил женщин прежде, Портия. Я не думаю, что я мог бы прожить так долго как я прожил, не будучи влюбленным, не беспокоясь ни о ком, и не получая любовь взамен.

Нож повернулся в моем сердце. Это было неблагоразумно для меня, ожидать, что Тео мог жить тысяча плюс годы без любви, но мое сердце отказалось признать здравый смысл.

– То, что я к тебе чувствую… другое.

«Другое» – это хорошо. «Другое» может быть… о, кого я дурачу? «Другое» – это ужасно. Я не хотела быть «другой» – Я требую, чтобы Тео любил меня столь же сильно, сколько он любил других женщин в его жизни. Я хотела то же самое место в его привязанностях, подразумевая что-то кроме способа кончить. Я хотела, чтобы он любил меня столько, сколько я собираюсь любить его!

– Я вижу. – Мое горло болело с непролитыми слезами жалости к себе. – Эти женщины, которых ты любил…, они были бессмертны?

– Нет. Я знал, когда я начинал с ними, что отношения будут конечны. Я знал, что они будут стареть, и придет время, когда они умрут, и я снова буду один. – Он сидел на пятках и расстегивал рубашку, бросая ее на соседний стул. Со взглядом в его глазах, который нагрел меня несмотря на боль, он продолжал подниматься по длине моего тела. – Ты, как я уже сказал, являешься другой. Будешь ли ты Воссоединена со мной как моя Возлюбленная, или принята в Суд, ты бессмертна.

– Что означает, что, когда я тебя утомлю, ты не будешь в состоянии рассчитывать на истощение, чтобы избавиться от меня.

Его дыхание покрывало мой рот, когда он обосновался на моем теле.

– Я никогда не становился утомленным любой из женщин, которых я любил. Я оплакивал их смерть, и чувствовал себя ослабшим какое-то время.

– И затем ты преобладал над этим и влюблялся снова. – Страдание причиняло боль так глубоко во мне, что я задавалась вопросом, будет ли когда-либо конец этому.

– Да. Но теперь есть ты, и ты, как я сказал, являешься другой.

Его губы касались моих, когда он говорил. Я ужасно хотела поцеловать его, попробовать его, слиться с ним, от этого мое тело трясло. Но боли от его признания было слишком много, слишком много для меня, чтобы жить с ней. Я не могла сделать этого.

– Ты мне нужна, Портия.

Горячие слезы просочились из моих глаз, когда я зажмурила их, отвернула голову в сторону, чтобы избежать мучительного соблазна его рта. О, да, он нуждался во мне. Он нуждался во мне как в пище. Он нуждался во мне, чтобы помочь справиться с его самым большим желанием – спастись. Он нуждался во мне не так, как мужчина нуждается в женщине, но как партнер, который разделяет приключение, связанное обстоятельствами в символическом отношении.

Ты, моя любовь, будешь со мной навсегда. Ты будешь моей, чтобы любить, моей, чтобы разделить радости жизни, моей, чтобы исследовать все возможности, которые лежат перед нами.

Я смотрела на него через заплаканные глаза. Я сильно хотела поверить ему, но боль была слишком глубоко, чтобы быть стертой с несколькими легко сказанными словами.

Ты делаешь меня целым, Портия, разве ты не чувствуешь это? Его глаза были заполнены огнем, но это не была только человеческая страсть, которая горела в нем. Верно, что я любил в прошлом, но я знаю теперь, что я только поджидал свое время, когда ты войдешь в мою жизнь. Ты – моя жизнь, моя любовь. Я не могу существовать без тебя.

У меня вырвались нетипичные слезы от таких красивых слов. Я не должна была изучать лицо Тео, чтобы знать, что он подразумевал – его эмоции окружили меня, сливаясь с моим собственным, пока невозможно стало сказать, какие были его и какие мои.

Его поцелуй сжег больше чем только мои губы; он охватил глубину моей души. Я отдала ему себя, оставляя каждую последнюю частичку себя, но частиц нисколько не уменьшилось. Мое сердце пело, поскольку я пила сладость его рта, заполняющего меня такой радостью, что я серьезно задумалась на мгновение, что я лопну от счастья. Я хотела сказать ему, что я чувствовала, что он значит для меня, как теплое ядро любви превращалось в чувство, которое освещало уголки моей души, но слов не нашлось. Вместо этого я лила в него каждую эмоцию, которой я обладала.

Ты не должна говорить это, Sweetling. Так же, как ты знаешь то, что я чувствую к тебе, так же и я могу прочитать твои эмоции.

Хорошо, потому что это – немного смущает влюбиться так быстро в человека, которого я хотела видеть в тюрьме только несколько дней назад.

Тео хихикнул в моем разуме, поскольку его язык продолжал ленивое исследование моего рта. Судьба, возможно? Нам предназначено быть вместе.