Ветер стих. На смену ему пришло тревожное безмолвие. Тишина звенела в ушах. Туман перед глазами Леси рассеялся и она, наконец, увидела замерших в томительном ожидании Дэйхена и Мейра. Чуть дальше у дерева Вайспута возилась с так и не пришедшим в себя Лейфом. Девочка вздрогнула, вспоминая, как сильно ветер ударил его об дерево. «Это все моя вина, но… я не хотела причинять ему вред. Этот дурацкий голос, как же я хочу, чтоб он исчез, пропал навсегда». Растирая рукавами слезы по лицу, Леси побежала к бабке.

- Он ведь не… - испуганно спросила она, разглядывая пятна крови на рубашке брата.

- Нет, очухается через пару дней с шишкой на полголовы, - успокоила ее Вайспута. – Зато в следующий раз будет думать, прежде чем нападать на слабых.

Однако Лейф пролежал в постели до конца лета. Из него еще долго выходила загустевшая черная кровь. Кажется, во время удара ветер что-то повредил глубоко внутри него, до чего старуха-целительница добраться не смогла. Осталось лишь отпаивать зельями, да ждать. Но к осени он все же пошел на поправку – видно, не зря Сумеречные покровительствовали ему во время рождения – оказался на удивление крепок и везуч. Когда облетела листва, Лейф уже мог самостоятельно гулять во дворе и даже недолго ехать верхом.

Но от всех пережитых горестей здоровье малохольной Ольжаны сильно подорвалось. К осени она наоборот начала чахнуть, впадать в беспамятство, спать сутками напролет. Вайспута говорила, что ее час близок, но Леси все не верилось, что мама может уйти так же, как Рейк.

Дэйхен с близнецами отправился на небольшую охоту - должны были вернуться через пару недель. Он просто не мог оставаться дома и наблюдать, как медленно угасает его единственная, хоть и несчастливая, любовь. Лейфу, которого, несмотря на возражения, пришлось оставить дома, строго настрого наказали слушать бабку, а если что пойдет не так – пригрозил отец – шкуру живьем спущу. Мальчишка повиновался. После того случая с сестрой и без того неразговорчивый, он окончательно ушел в себя, понимая, что навсегда потерял расположение родителей. Он вдруг осознал, что бы он ни делал, как бы ни старался, каким бы внешне сильным ни выглядел, с Поющей ему никогда не справиться и даже не сравниться.

Леси все время крутилась возле брата, пока он болел, как бы стараясь заслужить его прощение, хотя никто, даже сам Лейф, ее ни в чем не винил. Это раздражало, но Леси была едва ли разговорчивей брата, поэтому им как-то удавалось обходиться без скандалов. Большую часть времени они просто молча смотрели друг на друга находясь где-то очень далеко от дома. Однажды, правда, Леси не выдержала и решила разговорить Лейфа:

- Ты такой большой, - издалека начала, наблюдая, как он вырезал из дерева ложки и миски. Лейф промычал что-то утвердительное в ответ и девочка продолжила: – До твоего посвящения осталось меньше года. Что ты собираешься делать, когда тебя назовут взрослым?

Парень аж поперхнулся от неожиданности.

- Ну я… я всегда хотел присоединиться к Сумеречным. Если они меня примут, буду охотиться с ними, - подумав, ответил Лейв.

- А они могут не принять? – проницательно посмотрела на него сестра.

- Мне надо будет пройти испытание, чтобы стать одним из Сумеречных, и я не уверен, что справлюсь.

- Почему? Ты ведь сильный, и охотишься уже десять лет.

- Они берут только самых лучших, а мне до этого ой как далеко, особенно в таком состоянии.

- Прости.

- Перестань, - он заметно повысил голос, начиная раздражаться. Леси потупилась.

- А если не получится?

- Тогда придется остаться дома и заводить семью, - Лейф перевел хмурый взгляд на видневшееся вдали село. – Не хочу брать в жену землепашку. Глядя на наших родителей, вообще не хочу жениться. Эта постоянно ругань, споры непонятно из-за чего… Мне всегда бежать хочется, когда мы домой с охоты возвращаемся, а там в лесу хорошо. Даже твое пение не сравнится с топотом копыт, свистом натянутой тетивы, лязгом меча и рычанием дикого зверя. Нет, не хочу менять это на глупую смазливую мордашку коленопреклонной землепашки, путь даже она трижды благословлена богами.

- А мне бы хотелось… - задумчиво сказала Леси. Лейф недоуменно уставился на нее. – Быть одной из них, ну землепашкой. Чтобы отец вытянул для меня жребий и на шестнадцатый день рождения отправил меня в Подземный город, как маму…

- Мама отверженная. Боги не приняли ее. Более жалкой участи и не придумаешь, - резко оборвал ее Лейф. Он знал, как относились к Ольжане ее соплеменники, не раз замечал их осуждающие взгляды, будто даже ее дети были виноваты в том, что боги побрезговали ею давным-давно.

- Зато она видела Подземный город и… братьев-ветров.

- Но она ничего об этом не помнит, как и все остальные, кто туда спускался.

- А я бы запомнила.

- Зачем тебе это? Не уж-то на кого-то из деревни запала? Маленькая ведь еще совсем. Рано тебе, - так не шедшим ему назидательным тоном ответил Лейф, пожалуй, впервые пытаясь сыграть роль старшего брата, в обязанности которого входил присмотр за младшими детьми.

Леси нахмурилась.

- Ну что за глупости, фу! – поспешила отмахнуться она, но про себя задумалась о том, почему ей так хочется последовать за таинственным всадником.

Этот взгляд… ну хоть еще один разочек снова ощутить это странное чувство, как будто тело обволакивает мягкой пуховой периной, а внутри становится так легко и радостно, и ни единой мысли в голове о том, что было, что будет… что должно быть. Как будто существуют только эти глаза, а больше ничего значения не имеет. Может, это и называют любовью? Леси не знала, а у старших спрашивать не хотелось.

- Так зачем? – подозрительно разглядывая ее, поинтересовался Лейф. «А ведь и правда, взрослеет девка. Еще лет пять и будет первой красавицей в Ветревке, как мать когда-то. Вот тогда действительно глаз да глаз за ней нужен будет, чтобы не свели».

- Просто, любопытно, - пожала плечами девочка и поспешила обратно в дом, опасаясь дальнейших вопросов.

«Странная она», - думал про себя Лейф, остервенело кромсая полено. – «После того, что я с ней сделал, бояться меня должна и ненавидеть, а она вроде наоборот потеплела. Единственная со всей семьи разговаривает… И от этого еще гаже. Ну почему она такая хорошая, почти совершенная? Ни один дайни не должен быть таким».

Леси попробовала отвар, остывавший на столе в большой глиняной кружке, и поднесла его к постели матери. Ольжана, с трудом преодолевая бессилие, повернулась на бок и приняла лекарство. Одеяло закасалось, и Леси заметила маленький коричневый мешочек на тонком кожаном ремешке у нее на шее. Как странно, ведь именно такие были у девушек во время праздника середины лета. Почему она раньше никогда его не замечала?

- Мама, расскажи про Подземный город, - как бы невзначай попросила девочка. Ольжана встревожено посмотрела на дочь.

- Это подземный город вечной молодости, где живут боги. Вайспута знает эту историю лучше меня, да и рассказывала тебе не раз.

- Я не о легенде, а о том, как ты ходила туда в день летнего солнцестояния, когда тебе было шестнадцать лет.

- Я практически ничего не помню, как и все остальные.

- Ну, хоть что-нибудь. Как шла через Заповедный лес в белом свадебном платье с такими же девушками из других деревень, как кружила хоровод на огромной поляне вокруг черной ямы, как прыгала туда…

- Стой, а откуда ты все это знаешь? – подозрительно спросила мать. – Это шаман из красной хаты рассказал?

- Нет, я сама видела… случайно, когда в лес бегала, - простодушно призналась девочка. От больной матери скрывать что-то было неприятно и тяжело.

- И что было дальше?

- Я попыталась прыгнуть следом, мне стало любопытно, что там внизу, но яма меня не пустила, - грустно ответила Леси. – Дед Жаром сказал, что без жребия с руной мне туда не попасть. Поэтому я подумала, может, ты сможешь что-то вспомнить про Подземный город и… братьев-ветров.

- Опять братья-ветры, да? – снисходительно улыбнулась Ольжана. – Мне следовало догадаться. Ну что ж, садись, расскажу тебе, что знаю. Землепашцы живут совсем не так, как Охотники, веселее, спокойнее и уж куда как безопаснее, чем твой отец и братья. Земля досыта кормит их, одевает и греет. Но за это благоденствие в давние времена боги взяли с них клятву – в день, когда в семье рождается девочка, отец должен отсидеть ночь в красной хате, вознося небесным благодарственные молитвы, а когда первые лучи солнца коснутся земли – вытянуть из ларца жребий для новорожденной. Маленький камушек, пустой или с руной, определяет судьбу девушки.