сами поставили себе цель, сами сделали из идеи идола, сами сложили

головы... Модель человеческого общества действует безотказно.

Эксперимент включает в себя испытание каждого человека в отдель

ности: чтобы не пропустить ни одного, не просчитаться, думая лишь

"по большому счету". Андрей, так веривший в Эксперимент, доброво

лец, не вникая в саму суть идеи, думает: "Что такое личность? Об

щественная единица, ноль без палочки! Не о единицах речь, а об об

щественном благе... У нас один закон - общественное благо."

А вокруг него в это время царит хаос, разруха, пустые магазины и

спекуляция (это в экспериментальной-то модели общества!), и Фриц

подпольным способом снабжает всю кампанию продуктами; по ночам на

улицы выпускают сумасшедших; у стены находят трупы тех, кто пытал

ся вырваться из адского аквариума; и профессор Дональд Купер заст

релился в день павиановского нашествия.

И все это - ради абстрактного общественного блага, ради абс

трактного, ни в чем не повинного большинства. Но кто же тогда сос

тавляет это большинство, если множество гибнет? И Андрею действи

тельно повезло, что он нашел Красное Здание...

Шахматная партия в мраморном, пышно изукрашенном зале, среди

Людей-Которых-Нет. Ибо, где они: существуют лишь бороды, фалды,

пенсне, лысины... И только когда оказывается, что играть придется

людьми, близкими Воронина, живыми и ожившими, он, наконец, осозна

ет чудовищность идей "общества в целом".

Когда он отдал противнику все фигуры, которых уже не было в жи

вых, и остались только живые, Андрей захотел выйти из игры. Но

жизнь не остановишь, у нее выиграешь тогда, когда станешь таким

же, как твой противник. А противник у Воронина сильный: с усами и

трубкой, в белой полувоенной форме... Он привык играть людьми-фи

гурами. Великий Стратег не прост: "Выигрывает вовсе не тот, кто

умеет играть по всем правилам, выигрывает тот, кто сумеет отка

заться в нужный момент от всех правил, навязать игре свои правила,

неизвестные противнику, а когда понадобится - отказаться и от них."

И Воронин проиграл эту партию, потерял все фигуры, потому что не

смог принять такие правила. Но он выиграл у самого себя, потому

что вышел из игры. Выдержал экзамен на человечность, выиграл у са

мого Эксперимента.

У каждого - свое Красное Здание, свое испытание, и каким оно было

у Изи Кацмана, у тех, кто не вышел из здания, я не знаю.

Но Андрею предстоит понять и еще кое-что. Во время поисков Анти

города, которого нет, ему снова приходится отвечать за судьбы лю

дей, как в Красном Здании. И подавлять ропот все трудней, и ради

чего, он сам не знает. И только тогда до него доходит суть Экспе

римента: в его руках власть, и он осуществляет ее ради самой

власти, во имя и ради системы, которую придумал не он, но в меха

низме которой он является одним из рычагов...

Вот и все. На этом для Воронина Эксперимент закончен, он приоб

рел так много: спасенный им на шахматной доске дворник Ван, за ко

торого никто никогда не заступался, даже сам Ван, и посмертная за

писка Дональда Купера: "Приходя - не радуйся, уходя - не грусти."

И еще человечность, понимание особенности и неповторимости каж

дого, отдельно взятого человека, а не громкой идеи "Общественного

блага", позволяющей все, даже убийство.

Не буду грустить и я, покидая Город. Мне нужно спешить.

В путь, в путь...

* 3 *

Словно дымка, рассвет

Полоснул по глазам,

Отворились курки,

Как волшебный Сезам,

Появились стрелки

На помине легки

И потеха пошла в две руки,

в две руки ...

В.С.Высоцкий

Стало теплее. Бурая шкура под ногами растаяла и заплакала ручь

ями. Почему она грустит? Почему земля не радуется своему воск

решению? Ведь я покинула Город.

Куда меня занесло на этот раз? Это - тоже город, и здесь тоже

что-то не так: Хармонт и Зону разделяет граница - не только види

мая и ощутимая, но и граница человеческого разума. Зона - тот же

Антигород, она - такой же экзамен на человечность. Но воспринима

ется она хармонтцами как стихийное бедствие: потрясло и перестало,

можно успокоиться и забыть. Но население города мутирует, стари

ки и дети перестают быть людьми. Люди же не хотят этого замечать.

И в Зону таскаются сталкеры, прино

сят оттуда "подарки" Зоны, даже не задумываясь, зачем кому-то по

надобились эти опасные трофеи. Лазают в Зону, выдёргивают из неё

заведомо несущие в себе угрозу "подарки" и гибнут, даже не успев

задуматься - во имя чего. А Зона тем временем опутывает Хармонт,

словно спрут. Созданная нечеловеческим разумом, случайно или спе

циально забытая своими создателями на Земле и ставшая лакмусовой

бумажкой для её населения.

Первый, кого я здесь встречаю, это Рэдрик Шухарт, Рыжий. Та

кой же, как и все здесь, ко всему привыкший. Сталкер, фактически

преступник, лазающий в Зону и не задумывающийся, почему ему за

это платят бешеные деньги. Он, как и большинство, не позволяет

себе задумываться: ради чего всё это. По крайней мере, пока беда

не коснулась его самого.

Шухарт тянет в Зону своего друга, Кирилла. Для последнего эта

экспедиция - исследование, может быть, возможность сенсационного

научного открытия. А для Рыжего - прежде всего обследование тер

ритории, ориентирование для последующей вылазки за опасными дико

винами Зоны. Развязка неожиданна: Кирилл умирает. И, хотя пря

мых доказательств нет, Шухарт осознаёт, что виной всему он, по

тащивший друга в Зону и не оградивший его там от прямой опасности.

Но я не верю в то, что Шухарт - негодяй. Наблюдая за ним, я

убедилась, что, в сущности, он не таков, каким хочет казаться.

Он любит жену и дочь-мутанта, готов ради них на всё. Не позволя

ет увезти в лечебницу старика-отца, тоже уже не человека. Шухарт

не бросает в Зоне даже негодяя-сталкера, Стервятника Барбриджа.

Спасает жизнь тому, кто сам загубил не одну жизнь, и сам никого не

стал бы выносить из Зоны.

Шухарт мужественен и даже отчаян, он нравится мне чисто по-че