- Вы хотите поехать со мной? - спросил Питер.

- Откровенно говоря, у меня не хватает духу. Я и сейчас-то дрожу как осиновый лист от страха, что кто-то, неровен час, наблюдает, как я стою здесь и разговариваю с вами. Так что поезжайте - а?

Питер протянул руку.

- Спасибо, Дэн, - сказал он.

- Всегда рад помочь, Питер, - сказал маленький толстый человечек. В его улыбке сквозила горечь. - До тех пор, пока... пока мне это ничем не будет грозить.

Белый "ягуар" с тихим урчанием двигался по Главной улице Уинфилда, пока не подъехал к месту пересечения с автомагистралью штата, ведущей в университетский городок. Питер с силой нажал на акселератор. У него вдруг возникла жгучая потребность добраться до архивов Чарли Биллоуза по АИА и убедить Грейс Минафи не лезть в эту драку. Он спрашивал себя, найдется ли человек, который в такую рань проведет его в кабинет Биллоуза. Это будет невыносимо - если придется дожидаться, пока после завтрака закипит университетская жизнь. Грейс бы знала, кого можно разбудить.

И тут же Питер начисто забыл про Биллоуза и его бумаги. В его зеркале заднего обзора отразились фары идущей следом машины.

Вот уже много лет Питера мучил кошмар, от которого он был не в силах избавиться. Это было то пробуждавшееся, то угасавшее воспоминание о том дне, когда машина, ехавшая за ним следом по обледенелой горной дороге в Вермонте, столкнула его за ограждение, в то время как сидевшие в ней люди надрывались от хохота, и отправила его прямиком в ад - ад, в котором его отец, ехавший вместе с ним, сгорел заживо во время катастрофы и в котором его нога была так сильно изуродована, что ее ампутировали чуть ниже колена в местной больнице.

Появившаяся позади него на пустынной дороге машина оказала иррациональное воздействие на Питера. От нее сердце его бешено заколотилось, горло сдавил страх. А потом к нему пришло ледяное спокойствие и он стал готов ко всему. Он чуть поднажал на газ, и идущая следом машина тоже прибавила скорость, оставаясь примерно в пятидесяти ярдах позади него. Он резко замедлил ход, и машина сзади сделала то же самое, поддерживая между ними прежнее расстояние. Не оставалось никаких сомнений в том, что ее водитель интересовался Питером.

На протяжении примерно мили Питер вел "ягуар" с постоянной скоростью пятьдесят миль час, а потом внезапно выжал из него все, на что тот был способен.

Идущая следом машина продемонстрировала, что у нее имелись возможности идти вровень с мощным двигателем под длинным белым капотом.

У водителя, как догадывался Питер, было даже преимущество. Он знал эту дорогу, а Питер - нет. Он был готов к сложному повороту, опасному перекрестку. Питеру приходилось идти на риск, ориентируясь лишь по полосе света от своих фар.

Потом раздался звук сирены. Питер бросил взгляд в зеркало. На крыше идущей следом машины замигал красный свет. Полиция штата! Охваченный понятной лишь ему паникой, он забылся и превысил скорость. Это принесло почти облегчение.

Он сбавил скорость и притормозил у обочины. Ладони его были влажными.

Полицейская машина обогнала его, а потом затормозила прямо перед ним. Полицейский вылез и направился к Питеру, держа руку на пистолете в кобуре.

Фары Питера отчетливо высветили его. Это был полицейский по имени Мак-Адам, который присутствовал в мотеле "Ор-Хилл". Питер понял, что дело принимает скверный для него оборот.

Худое суровое лицо Мак-Адама проглядывало сквозь боковое стекло.

- Покажите мне вашу лицензию, мистер Стайлс.

- Я знаю, что превысил скорость, - сказал Питер, - но это потому, что я обнаружил за собой хвост. Подвергнуться преследованию в вашем городе - не самая приятная вещь.

- Вы просто притворяйтесь, пока я с вами разговариваю, - неожиданно сказал Мак-Адам.

Питер посмотрел на полицейского, не веря своим ушам. Загорелое молодое лицо было непреклонно.

- Я коп, - сказал Мак-Адам. - Я всегда хотел быть копом. Меня учили на копа. Когда от чего-то смердит, мне это не нравится.

- Похвальные настроения, - одобрил Питер.

- Пожалуйста, достаньте свою лицензию, - резко сказал Мак-Адам. - На тот случай, если кто-то проедет мимо нас, я хочу выглядеть так, как будто я просто препираюсь с вами.

Питер достал из кармана свой бумажник и передал его полицейскому.

- Меня поставили на должность уполномоченного местной полиции в Уинфилде месяцев шесть тому назад, - заговорил Мак-Адам. - Каждый раз, когда случается что-нибудь посерьезнее, чем проказы в канун Дня всех святых, начальство забирает у меня дело. То, что произошло здесь вчера, кладут под сукно. Разбирательство по поводу того, что случилось с вашим другом сегодня вечером, ведется таким же образом. От нас явно ждут, что мы будем брать под козырек перед любым, кто носит значок АИА.

- Вы доложили об этом?

- Я не могу добраться выше офицера, поставленного старшим над этим районом, - сказал Мак-Адам. - Капитан Уоллас - вот кто всем заправляет. Я выполняю его приказы. Вы знаете, в чем они заключались сегодня вечером? Мне было предписано возобновить обычное ночное патрулирование на этом участке шоссе. Вы могли подумать, что я буду расследовать то, что случилось в мотеле, искать кого-то, кто мог подраться с Биллоузом и убить его. Только не я. Я отлавливаю обычных шоферов-лихачей.

- Почему вы мне это рассказываете? - спросил Питер.

- Потому что я знаю, кто вы такой и почему вы здесь, - ответил Мак-Адам. - Я хочу и дальше носить эту униформу и все же не могу, когда меня заставляют участвовать в очковтирательстве. Дайте мне посмотреть на ваши руки.

- Мои руки?

- Костяшками кверху.

Питер вытянул руки перед собой. Мак-Адам посветил на них своим фонариком.

- Даже не распухли. Вы никак не могли разукрасить Пэта Уолша настолько, насколько он сейчас разукрашен, - сказал Мак-Адам. - Он зашел в участок вместе с генералом как раз перед тем, как я отправился на патрулирование. Они сказали: им нужно, чтобы капитан Уоллас знал о происшествии, на тот случай, если вы решите затеять судебную тяжбу против Уолша из-за того, что он вломился в ваш номер. Они все упирали на то, какой вы крепкий орешек. Я чувствовал, что здесь дело нечисто! Алиби-то шито белыми нитками.