– Ясно. – Госсейн весь превратился в слух. – Тогда скажите мне, как можно объяснить с точки зрения научных достижений Венеры и Земли существование одной личности в двух физических телах?

– Понятия не имею, – устало ответил доктор Кэр. – Утром разберемся.

– Лучше сейчас, – настаивал Госсейн. – Может ли наука дать ответ на подобный вопрос?

– Не знаю. – Психиатр нахмурился. – И это не вопрос, Госсейн, а проблема. Вы хотите, чтобы я одним махом раскрыл все тайны бытия. Кому удалось осуществить столь радикальный процесс? Я не сомневаюсь, что в Солнечной системе проводились подобные биологические эксперименты, но не могу объяснить, как удалось одновременно создать два тела и дополнительный мозг!

– Подумайте о том, – мягко сказал Госсейн, – что обе враждующие стороны имеют определенные преимущества. Загадка моего странного бессмертия разрешена человеком, выступающим против группы, создавшей Генератор Пространства. И тем не менее, доктор, тот, кто стоит за нами, боится. Ведь обладай он реальной силой, то давно бы выступил в открытую.

– Гм-м, в этом что-то весть.

– Доктор, – не желая прерывать разговор, продолжают Госсейн, – если бы вы могли принимать решения на самом высоком уровне, вплоть до судеб планет, как бы вы поступили, узнав, что галактическая империя собирается захватить Солнечную систему?

– Я бы поднял народ, – мгновенно ответил Кэр. – Нуль-А учение еще не проходило испытания боем, но я уверен, что он себя покажет.

Прошло несколько минут, прежде чем Госсейн вновь прервал молчание.

– Куда мы летим, доктор?

Впервые за все время полета доктор Кэр оживился.

– Три года назад я случайно оказался в небольшом домике на берегу озера, – сказал он. – Тихое, пустынное место, где я прожил несколько месяцев. Там так хорошо работалось, что я, не думая, оформил покупку. К сожалению, мне так и не довелось туда вернуться. – Он грустно улыбнулся. – Уверен, что нас там долго никто не потревожит.

– Понятно, – с трудом ответил Госсейн.

Он сидел в кресле, прикидывая, сколько времени прошло с начала полета. Примерно полчаса. Не так и плохо. Человек, который всего за тридцать минут приходит к выводу, что легкий путь ему заказан, далеко продвинулся в совершенствовании своей личности. А как приятно представить, что ты лежишь часами на песчаном пляже, ничем не занимаясь, и тренируешь свой мозг под руководством знаменитого ученого. Только этого никогда не будет.

Перед его глазами возник изолированный от всех дом доктора Кэра. Поблизости наверняка имеется деревня, ферма, может быть, рыбачий поселок. Три года назад целиком поглощенный научном работой психиатр вряд ли обращал внимание на свое окружение. Он много читал и прогуливался по пустынному берегу, а если навстречу попадался прохожий, он мог рассеянно пройти мимо или просто забыть о встрече. Но это отнюдь не означало, что сам он оставался незамеченным. И когда двое людей поселятся в доме сразу после убийства президента Харди, их появление, несомненно, покажется подозрительным.

Госсейн вздохнул. Нет, не пристало ему заниматься собой и загорать на пляжах, когда почва планет сотрясается под сапогами захватчиков. Он искоса посмотрел на доктора. Голова Кэра была откинута на спинку кресла, глаза закрыты. Грудь регулярно опускалась и поднималась в такт дыханию. Госсейн тихо позвал:

– Доктор!

Спящий не шевельнулся.

Госсейн подождал еще минуту, затем подошел к панели управления. Развернув робоплан по широкому кругу, он включил автопилот, потом вернулся на место, вынул блокнот из кармана и написал:

«Дорогой доктор, извините, что покидаю вас так невежливо, но даже хорошо, что вы спите, иначе мы, наверное, проспорили бы до утра. Мне очень хочется пройти у вас курс обследования и научиться контролировать дополнительный мозг, но есть вещи более спешные. Читайте страничку объявлений в вечерних газетах. Я буду подписываться „Гость“. Если возникнет необходимость в ответе, подпишитесь „Небрежный“.

Он положил записку на панель управления и пристегнул лямки одного из ангравитационных парашютов. Через двадцать минут в тумане показался атомный маяк Машины. Госсейн настроил автопилот на прежний курс и, когда робоплан, описывая широкую дугу, пролетел над едва различимыми зданиями президентского дворца, нажал на кнопку двери.

В ту же секунду он летел в предрассветной мгле.

Ангравитационный парашют был продуктом нуль-А мышления в чистом виде. Его создатель просто сел за стол и сознательно и намерение разработал математические принципы, послужившие основой при конструировании аппарата. Его действие основывалось на законе притяжения, который гласил, что два предмета, находящиеся в пространстве, падают по направлению друг к другу, причем основное падение приходится на предмет с меньшей массой. Эту тенденцию можно изменить, только приложив силу со стороны, что являлось не просто опасным, но и требовало непомерных затрат энергии. Оставались еще последователи Аристотеля, кричащие о возможности падения «наверх», которые путались в собственных объяснениях и абсолютно не понимали законов семантики. Неньютонова физика, наука реального мира, признавала тенденцию двух тел к встречному падению одним из законов природы и просто меняла их ядерные структуры, чтобы замедлить полет или изменить направление.

Ангравитационный парашют напоминал металлическую упряжку с кожаными подушечками в тех местах, где на тело приходилась наибольшая нагрузка. Им можно было довольно легко управлять.

Соответственно, принципиально новое устройство успешно соперничало с электрическим мотором, паровой турбиной и атомными двигателями звездолетов. Нажимая нужные кнопки, Госсейн без труда приземлился точно на балконе спальни Патриции Харди.

Ему хотелось сначала побеседовать с Машиной, но он прекрасно понимал, что любая попытка такого рода обречена на провал. Наверняка ее охраняли более ревниво, чем королевскую сокровищницу в древние времена. Но никому не придет в голову, что он осмелится вернуться в президентский дворец – по крайней мере, Госсейн очень на это надеялся.