Он оказался прав. Прямо на его пути возник ряд клеток шахт, но только в двух из них стояли лифты. Не думая, он схватился за ближайшую ручку. Дверь бесшумно и плавно отворилась. Госсейн смело вошел в кабинку и недоуменно уставился на панель управления, Вместо привычных кнопок он увидел перед собой двенадцать изогнутых трубочек. Госсейн побледнел. Он стоял в лифте Пространства! С его помощью можно проехать не только вверх или вниз, а попасть в самые различные пункты назначения. Даже застонав от огорчения, он посмотрел внимательней и с облегчением заметил, что каждая трубочка указывала в определенном направлении. Госсейн не стал колебаться. Приходилось рисковать. Он нажал на трубочку с заостренным вверх концом.

На этот раз он сделал попытку разобраться в своих ощущениях. У него ничего не вышло. Все его чувства временно притупились, и он не смог уловить никакого движения. Когда голова у него перестала кружиться, он огляделся по сторонам.

Он все еще находился внутри дерева, в просторном помещении с неровными стенами и куполообразным потолком. В небольшом отверстии сбоку видно было небо Венеры.

Госсейн спрятал Генератор Пространства в одном из самых темных углов и осторожно стал пробираться к источнику света. Подъем становился все круче, а естественный коридор сужался со всех сторон. Очень скоро он понял, что никогда не сможет пронести здесь Генератор Пространства. Эта мысль неприятно поразила Госсейна, но в конце концов он решил, что прежде всего необходимо связаться с жителями Венеры, а потом уже думать, как вызволить галактический прибор.

Последнюю треть пути он преодолел ползком, хватаясь за подгнившие выступы и подтягиваясь на руках. Сквозь дупло с рваными краями, наверняка не единственное в гигантском стволе, он выбрался на нижнюю ветку дерева и остановился, переводя дыхание.

Справа от него стоял венерианский лес, слева – раскинулась большая лужайка, скорей всего над космическим ангаром. Тщательно запомнив ориентиры, Госсейн пошел вперед.

Его охватило радостное возбуждение. Широкие ветки деревьев соединялись друг с другом, и, шагая по ним, как по проспекту, он испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение. Наверное, жители Венеры часто совершали подобные прогулки. Он так и пойдет, от дерева к дереву, и миль через пять…

Кора под его ногами неожиданно провалилась. Он упал на твердую поверхность. В ту же секунду люк над его головой захлопнулся, и он оказался в темноте. Пол, на котором он лежал, стал резко крениться вниз. Ему не за что было уцепиться, и он заскользил по плоскости, наклон которой достиг семидесяти градусов. Он попал в западню.

Госсейн не привык сдаваться без борьбы. Даже падая, он старался использовать малейшую возможность, чтобы задержаться, как-то встать, ухватиться за любую шероховатость в стене. У него ничего не вышло. Футов через тридцать его бросило в сторону, и с легким щелчком пол поднялся, превращаясь в потолок. Но и тогда он не успокоился. Присев на корточки, он изо всех сил прыгнул вверх, но ощутил под пальцами лишь пустоту. Спружинив ноги, чтобы не потерять равновесия, он заставил себя расслабиться, успокоиться, прекрасно понимая, что если выход существует, он обязан найти его именно сейчас, пока не поздно. А следовательно, необходимо сделать нуль-А паузу и начать рассуждать логично.

Не вызывало сомнений, что здесь сработала автоматика. Кора провалилась, как только он ступил на нее всей своей тяжестью. Пол накренился по той же причине. Неприятно другое: ловушка придумана людьми, а значит, подсоединена к системе сигнализации. В его распоряжении совсем мало времени: когда начнут проверять, что случилось, отсюда будет уже не выбраться.

Он опустился на колени и осторожно пополз вперед. Буквально через несколько секунд он натолкнулся на ковер, справа от которого стояли небольшой шифоньер, столик, кресло и кровать. Спальня! Значит, здесь должен быть свет. На мгновение задумавшись, он поднялся на ноги. Выключатель на стене тихо щелкнул, и Госсейн впервые смог подробно рассмотреть свою тюрьму. С момента его падения прошло три минуты.

Не так и плохо. Две необъятных кровати занимали просторный альков розового дерева, за которым находилась гостиная, обставленная ничуть не хуже, чем в доме Крэнга. Повсюду висели картины, но Госсейн не успел их рассмотреть. Дверь медленно открылась. Выхватив пистолет, он попятился.

Перед ним стоял робот с бластером в руке. Из-за его спины прозвучал голос Торсона.

– Бросьте оружие, Госсейн, и не вздумайте сопротивляться. Это бессмысленно.

Ему оставалось только подчиниться. Солдаты тщательно обыскали его. Робот исчез, и в открытую дверь прошел Джим Торсон.

На металлическую площадку горы планеты Зверей приземлился космический корабль с послом Галактической Лиги на борту. Посол медленно подошел к парапету гигантского здания и печально взглянул на джунгли, простиравшиеся в четырех милях внизу.

«Видимо, от меня ждут, – подумал он, – что я приму участие в охоте с этими,

– он помедлил, пытаясь привести в порядок свои мысли, – извращенцами, которые ни в чем не знают удержу, и даже охотничьи домики строят величиной с город».

Голос за его спиной пробормотал:

– Сюда, господин посол. Охота начинается через час, и Энро согласился выслушать вас по пути.

– Передайте господину министру иностранных дел вашей империи, – твердо ответил посол, – что я только что прибыл и…

Он умолк, удержав слова отказа, готовые сорваться с губ. Успех его миссии зависел от проявленного такта, а любой представитель Лиги вряд ли добился бы цели, отклонив приглашение императора шестидесяти тысяч звездных систем. Тихим голосом посол закончил фразу:

– … буду готов вовремя.

Это было кровожадное зрелище. Каждый охотник имел своего робота: каждого зверя стреляли из специального ружья. Роботы скользили бесшумно, не путаясь под ногами, исправно подавая людям оружие. Самых опасных животных окружали энергетическим экраном, чтобы охотники, не торопясь выбрали наиболее уязвимое место для стрельбы.

Один из зверей с мощным красивым телом, серебристой шкурой и копытами на ногах понял после первой попытки, что ему никуда не деться. Усевшись на землю, он жалобно завыл. Его убил сам Энро, попав точно в глаз. Несколько секунд зверь катался по траве, жалобно скуля и дергаясь, потом затих. Представление окончилось.