1918, 1926
КОШКИ
Ал. Соколовскому
Уже на крыше, за трубой, Под благосклонною луною, Они сбираются толпой, Подняв хвосты свои трубою. Где сладким пахнет молоком И нежное белеет сало, Свернувшись бархатным клубком, Они в углу ворчат устало. И возбужденные жарой, Они пресыщены едою, Их не тревожит запах твой, Благословенное жаркое. Как сладок им весенний жар На кухне, где плита пылает, И супа благовонный пар Там благостно благоухает. О черных лестниц тишина, Чердак, пропахнувший мышами, Где из разбитого окна Легко следить за голубями. Когда ж над домом стынет тишь, Волной вечернего угара, Тогда, скользя по краю крыш, Влюбленные проходят пары. Ведь ты, любовь, для всех одна, Ты всех страстей нежней и выше, И благосклонная луна Зовет их на ночные крыши.
1919
* * *
Я сладко изнемог от тишины и снов, От скуки медленной и песен неумелых, Мне любы петухи на полотенцах белых И копоть древняя суровых образов. Под жаркий шорох мух проходит день за днем, Благочестивейшим исполненный смиреньем, Бормочет перепел под низким потолком, Да пахнет в праздники малиновым вареньем. А по ночам томит гусиный нежный пух, Лампада душная мучительно мигает, И, шею вытянув, протяжно запевает На полотенце вышитый петух. Так мне, о господи, ты скромный дал приют, Под кровом благостным, не знающим волненья, Где дни тяжелые, как с ложечки варенье, Густыми каплями текут, текут, текут.
1919
БАЛЛАДА О НЕЖНОЙ ДАМЕ
Зачем читаешь ты страницы Унылых, плачущих газет? Там утки и иные птицы В тебя вселяют ужас. - Нет, Внемли мой дружеский совет: Возьми ты объявлений пачку, Читай, - в них жизнь, в них яркий свет: "Куплю японскую собачку!" О дама нежная! Столицы Тебя взлелеяли! Корнет Именовал тебя царицей, Бела ты как вишневый цвет. Что для тебя кровавый бред И в горле пушек мяса жвачка, Твоя мечта светлей планет: "Куплю японскую собачку". Смеживши черные ресницы, Ты сладко кушаешь шербет. Твоя улыбка как зарница, И содержатель твой одет В тончайший шелковый жилет, И нанимает третью прачку, А ты мечтаешь, как поэт: "Куплю японскую собачку". Когда от голода в скелет Ты превратишься и в болячку, Пусть приготовят на обед Твою японскую собачку.
1919
РАССЫПАННОЙ ЦЕПЬЮ
Трескучей дробью барабанят ружья По лиственницам сизым и по соснам. Случайный дрозд, подраненный, на землю Валится с криком, трепеща крылом! Холодный лес, и снег, и ветер колкий... И мы стоим рассыпанною цепью, В руках двустволки, и визжат протяжно Мордашки на отпущенных ремнях... Друзья, молчите! Он залег упорно, И только пар повиснул над берлогой, И только слышен храп его тяжелый Да низкая и злая воркотня... Друзья, молчите! Пусть, к стволу прижавшись, Прицелится охотник терпеливый! И гром ударит между глаз звериных, И туша, вздыбленная, затрепещет И рухнет в мерзлые кусты и снег! Так мы теперь раскинулись облавой Поэты, рыбаки и птицеловы, Ремесленники, кузнецы, - широко В лесу холодном, где колючий ветер Нам в лица дует. Мы стоим вокруг Берлоги, где засел в кустах замерзших Мир, матерой и тяжкий на подъем... Эй, отпускайте псов, пускай потреплют! Пускай вопьются меткими зубами В затылок крепкий. И по снегу быстро, По листьям полым, по морозной хвое, Через кусты катясь шаром визжащим, Летят собаки. И уже встает Из темноты берлоги заповедной Тяжелый мир, огромный и косматый, И под его опущенною лапой Тяжелодышащий скребется пес! И мы стоим рассыпанною цепью Поэты, рыбаки и птицеловы. И, вздыбленный, идет на нас, качаясь, Мир матерой. И вот один из нас Широкоплечий, русый и упорный Вытаскивает нож из сапога И, широко расставив ноги, ждет Хрипящего и бешеного зверя. И зверь идет. Кусты трещат и гнутся, Испуганный, перелетает дрозд, И мы стоим рассыпанною цепью, И руки онемели, и не можем Прицелиться медведю между глаз... А зверь идет... И сумрачный рабочий Стоит в снегу и нож в руке сжимает, И шею вытянул, и осторожно Глядит в звериные глаза! Друзья, Облава близится к концу! Ударит Рука рабочья в сердце роковое, И захрипит, и упадет тяжелый Свирепый мир - в промерзшие кусты... А мы, поэты, что во время боя Стояли молча, мы сбежимся дружно, И над огромным и косматым трупом Мы славу победителю споем!
1920
ЗНАКИ
Шумели и текли народы, Вскипела и прошла волна И ветер Славы и Свободы Вздувал над войском знамена... И в каждой битве знак особый Дела героев освещал И страшным блеском покрывал Земле не преданные гробы... Была пора: жесток и горд, Безумно предвидя бойцами, С железным топотом когорт Шел Цезарь галльскими полями... И над потоком желтой мглы И к облакам взметенной пыли Полет торжественный кружили Квирита медные орлы... И одноок, неукротимо, Сквозь пыль дорог и сумрак скал, Шел к золотым воротам Рима Под рев слоновий Ганнибал... Текли века потоком гулким, И новая легла тропа, Как по парижским переулкам Впервые ринулась толпа, Чтоб, как взволнованная пена, Сметая золото палат, Зеленой веткой Демулена Украсить стогны баррикад... И вот, возвышенно и юно, Посланницей высоких благ, Взнесла Парижская Коммуна В деснице нищей красный флаг... И знак особый выбирая У всех народов и времен, Остановились мы, не зная, Какой из них нам присужден... Мы не узнали... И над нами В туманах вспыхнула тогда, Сияя красными огнями, Пятиконечная звезда!..
1920
* * *
Здесь гулок шаг. В пакгаузах пустых Нет пищи крысам. Только паутина Подернула углы. И голубиной Не видно стаи в улицах немых. Крик грузчиков на площадях затих. Нет кораблей... И только на старинной Высокой башне бьют часы. Пустынно И скучно здесь, среди домов сырых. Взгляни, матрос! Твое настало время, Чтоб в порт, покинутый и обойденный всеми, Из дальних стран пришли опять суда. И красный флаг над грузною таможней Нам возвестил о правде непреложной, О вольном крае силы и труда.
1921
ПУТНИКУ
Студент Сорбонны ты или бродячий плут, Взгляни: моя сума наполнена едою. Накинь свой рваный плащ, и мы пойдем с тобою В чудесную страну, что Фландрией зовут. В дороге мы найдем в любой корчме приют, Под ливнем вымокнем и высохнем от зноя, Пока из-за холмов в глаза нам не сверкнут Каналы Фландрии студеною волною. Довольно ты склонял над пыльной книгой грудь, Взгляни: через поля свободный льется путь! Смени ж грамматику на посох пилигрима, Всю мудрость позабудь и веселись, как дрозд, И паша жизнь пройдет струей мгновенной дыма Среди мычанья стад и в тихом блеске звезд.