Щершат низко склонился перед своим повелителем. Король змеелюдей был вне себя от ярости.

— Откуда взялся этот Брат! — прокричал он. — Я хочу знать, откуда он прилетел! Кто тот предатель, что правил им! Люди сами не могут управлять нашими Младшими Братьями, и все вы это отлично знаете! Значит, во дворце зреет измена! Я вижу, смертью моей любимой племянницы дело не ограничивается. Кто-то тут хочет заполучить мою корону и стать главным жрецом Великого Змея. Но я пока еще жив. — Тут он на мгновение прервался. Его взгляд остановился на трупе одного из жрецов, убитых Келкором. — Ни один из вас не смог остановить их! Двое жалких людишек и один предатель обманули меня! Я прикажу казнить каждого второго из тех нерасторопных увальней, что упустили этого атланта… А девушка! Кто уверял меня, что она выполнит все как надо?!

— Меня уверил в этом Ренар, — тихо прошептал Щершат.

— Теперь легко валить все на мертвых, — еще больше разъярился король. — Собирайте воинов! Поднимите отряды Кобр! Мы схватим беглецов до того, как они пересекут Черную реку!

— Да, мой повелитель! — только и смог пробормотать старый змеечеловек.

Не в силах сдержать себя, Шашонг подскочил к одному из стражников, выхватил меч из его ножен и, шагнув к старику, одним ударом отсек ему голову.

— И так будет с каждым, кто не станет исполнять моих приказов, — тихо прошипел повелитель города в зиккурате.

На рассвете беглецы снизились, решив сделать привал возле оазиса, находившегося на полпути между Черной рекой и городом в пирамиде. Как Шуршил рассказал Келкору, воины его народа всегда останавливаются тут, когда гонят через выжженную равнину рабов из Грондара.

К тому времени Келкор как мог перевязал короля, но состояние атланта не улучшилось. Раненая рука сильно распухла — видимо, клинок принцессы был отравлен, но жгут, стянувший руку воина, не дал отраве вместе с кровью распространиться по всему телу.

Однако схватка на крыше и поспешное бегство не прошли для Кулла даром. Король так и не приходил в себя. Графиня не отходила от своего повелителя и ухаживала за ним как могла.

Келкор чувствовал себя страшно усталым. Несмотря на то что Шуршил спас ему жизнь, командир Алых Стражей не мог перебороть себя и полностью довериться змеечеловеку. Шуршил же сам едва держался в седле от усталости, но ему некому было пожаловаться на свои мучения. Теперь он окончательно стал изгоем, связав свою судьбу с врагами своего народа.

Когда дракон приземлился у берега темно-синего озера, Келкор вылез из паланкина и хотел было отвязать от седла Шуршила, но тот отказался.

— Младший Брат глуп, он может улететь, если наездника не будет в седле, — объяснил змеечеловек. — Ты лучше иди наполни фляги водой. Надо напоить Младшего Брата, да и нам самим вода пригодится.

Келкор быстро прошел вдоль прибрежных кустов, к тому месту, где, как показалось воину, удобнее всего было набрать воды, и неожиданно остановился как вкопанный. Слезы навернулись на его глаза, когда он рассмотрел все детали открывшейся перед ним картины.

Теперь командир Алых Стражей узнал о судьбе своего маленького отряда — тех, кто направился к Черной реке. Они все полегли на берегу озера — скорее всего, столкнувшись с одним из патрульных отрядов змеелюдей. Видимо, Алые Стражи отчаянно защищались. Возле каждого из них лежало несколько мертвых змеелюдей.

Келкору ничего не оставалось, как вознести молитву Валке да поскорей убраться из этого места, наполнив фляги. После всех злоключений лемуриец оставался единственным полноценным бойцом среди беглецов, но и он качался от усталости. С тех пор как он последний раз спал на вершине Великого Разлома, прошло уже больше суток. А сколько всего случилось за это время!

Поспешно вернулся командир Алых Стражей к своим спутникам. Протянув флягу Шуршилу, он осторожно приблизился к морде дракона. У твари была ужасная, огромная пасть, усеянная длинными острыми, как иглы, зубами, которые торчали во все стороны, так что даже непонятно было, как чудовище могло что-то есть. Воин вылил одну из фляг в пасть дракону, но был не уверен, много ли воды проглотило чудовище, так как большая ее часть все же вылилась на землю, и тут же впиталась в сухой песок.

Потом Келкор бегом, стараясь, чтобы огромные кожистые крылья твари не задели его, обогнул чудовище и залез в паланкин. Лала-ах тем временем напоила Кулла, и король Валузии, придя в себя, полулежал на подушках, растирая левую руку правой.

— В этот раз ты подоспел вовремя, — улыбнулся король Келкору.

— Этим мы обязаны ему, — ответил командир Алой Стражи, показав пальцем в сторону скрючившегося в седле Шуршила. — Это он заметил, что на вершине зиккурата происходит что-то необычное и, несмотря на мои возражения, снизился, чтобы рассмотреть, в чем там дело.

Шуршил хлестнул шипастым концом шеста дракона. Тот, сделав несколько шагов по песку, взмыл в небо.

Кануб, лицо которого было бледным, как гипсовая маска, прошел через широко распахнутые двери королевского дворца. По обе стороны их замерли ужасные стражи из новой армии графа Фанара — полуразложившиеся трупы. Запах, исходивший от них, сводил Кануба с ума. Мертвец, стоявший справа от дверей, был высохшим, больше похожим на мумию. К прилизанному черепу, обтянутому желтой восковой кожей, прилипли жидкие остатки волос. Его напарнику повезло гораздо меньше. Вероятно, умер он не так давно, и крысы почти сразу нашли путь в его могилу. Обрывки одежд едва прикрывали белую плоть с бескровными ранами от зубов грызунов.

В испуге барон пересек анфиладу залов и комнат и оказался в кабинете, который избрал его союзник. Тут к запаху разложившейся человеческой плоти прибавилась вонь рептилий.

В кабинете графа Фанара расположилось с десяток змеелюдей, внутри замка снявших человеческие личины. Да и кого им было тут опасаться? Ни один горожанин и близко не подошел бы к королевскому дворцу. Армия зомби внушала горожанам безотчетный ужас. Ни один из восставших, даже если бы Кануб пообещал ему половину своего состояния, близко не подошел бы ко дворцу. Даже телохранители барона Блала наотрез отказались идти, когда узнали, куда направляется их господин…

Увидев Кануба, граф Фанара поднялся из-за стола и жестом пригласил союзника садиться. Видя, что барон говорить первым не собирается, граф заговорил сам:

— Я знаю, что мертвые вам, людям, не по душе… И мне тем более хочется знать, что же привело вас ко мне.

Некоторое время Кануб молчал. Он несколько раз пытался заговорить, но всякий раз губы его начинали дрожать и вместо слов изо рта вырывалось бессвязное бормотание.

— Да вы не волнуйтесь так. Можете мне поверить, вы в полной безопасности. Мои слуги намного надежнее и вернее обычных людей. Вместе с жизнью у них исчезает такая черта, как вероломство. Мертвые — преданные слуги, поверьте мне, — продолжал граф.

Наконец Кануб, ободренный словами и спокойным тоном змеечеловека, смог совладать с собой и заговорил, но голос его дрожал и ничуть не походил на обычный, властный рык коротышки.

— Я пришел к вам, граф, чтобы решить два вопроса. Наиболее важный: что же нам делать дальше? Мы захватили дворец. Ладно, пусть несколько бунтовщиков заперлись в Башне. Однако королевская печать по-прежнему в руках Ту… Ваша дьявольская армия ведь не выпустит их оттуда?

Граф Фанара кивнул, и барон, промакнув лоб платком, продолжал:

— Мне непонятно, как быть дальше. Город осажден. Мы не можем наладить нормальной жизни. Могущественные землевладельцы, которые обещали, как только начнется восстание, встать на нашу сторону, не торопятся. Горожане волнуются. Уже пошли неприятные слухи…

— Накажите недовольных, — спокойным голосом посоветовал граф. — Повесьте нескольких трусов, что распускают слухи, и поверьте мне, народ перестанет болтать. А если это не поможет, я пришлю вам в помощь парочку моих новых воинов.