Любомиров. Да, сам, сам… Всегда есть виновники того, что кто-то из недостойных оказывается не на своем месте. Вот и я так провинился. По мнимой доброте своей, по беспринципности сами сеем на земле зло. Иной раз хочешь избавиться от недостойного, и на учебу его!.. Или куда-то на выдвижение!.. Лишь бы от себя подальше… Проходит время… Глядь, а он уже недосягаем… И уже льются где-то чьи-то слезы или даже кровь… Или текут в песок народные денежки… Вот так-то… Жуй теперь, генерал Любомиров, горький хлеб истины и запивай из кубка жизни, где влага разбавлена горечью твоих слез…

Крикунов (Любомирову). Давайте подумаем, как быть… Я тоже, как и вы, потрясен поведением Ступакова…

Входит Ступаков; услышав свою фамилию, он замирает на месте.

Любомиров (будто сам с собой). Кто это сказал?.. Во времена социальных неурядиц каждый равнодушный становится недовольным, врагом каждый недовольный, заговорщиком — каждый враг…

Крикунов (с тревогой смотрит на Любомирова). Алексей Иванович… Вопрос серьезный. Ступакова назначили на санотдел, а во фронт надо докладывать, что он совершил преступление. По его вине погибли раненые, погибла даже его родная дочь…

Ступаков. Что?! (Кидается к Крикунову.) Что вы сказали?! Что с моей дочерью?! Какое преступление?! Какая вина?! (Оглядывает всех.) Что вы скрываете от меня?!

Любомиров. Мужайтесь, Иван Алексеевич… Водной из двух машин с ранеными, которые вы не приняли, была и ваша дочь Вера. За час до этого я ей сделал сложнейшую операцию…

Ступаков (отшатнувшись, тихо). Вера… Девочка моя…

Затемнение.

Та же гостиная квартиры Савинова. Та же декорация, что и в прологе. В той же позе постаревший Ступаков смотрит на Савинова. Тот снимает очки, напряженно всматривается в лицо Ступакова.

Савинов. Вы?..

Молчание.

Марина Гордеевна. Володя… Знаешь, товарищ утверждает, что он отец нашей Верочки… Что он — Ступаков.

Савинов. Иван…

Ступаков (торопливо). Иван Алексеевич…

Савинов. А нам сообщили, что вы погибли… В штрафном батальоне…

Ступаков. Да, там многие погибали. А я вот не погиб. Выжил. Я живучий. Был в плену… Бежал. (Помолчав, смотрит на фотографию Веры.) Простите, вчера я тут прочитал в газете вашу речь на похоронах академика Любомирова, и захотелось встретиться, расспросить кое о чем… Это же его заботами я в штрафной батальон попал… И вдруг не могу поверить своим глазам. (Указывает на портрет Веры.) Это же моя дочь!.. Ведь она погибла по моей вине…

В прихожей слышится шум и голос Веры: «Всем на построение!.. С оркестром, цветами и шампанским!» Входят Вера и Алеша.

Вера. Поздравляйте нас! Мы в списках! Теперь Алешка у нас студент!

Вера и Алеша (хором.) Ура… Ура… Ура… (Увидев постороннего, осекаются.)

Вера (смотрит приветливо). У нас гости?.. Так почему вы так, стоя? Пригласи же, Володя, сесть… (Приглядываясь к гостю, снимая шарфик.) Садитесь, садитесь, пожалуйста. (Ступаков садится. Володе.) Ах, какой ты невоспитанный… И будто не рад нам?.. Что-то случилось?

Савинов. Нет, нет, ничего, Верочка. Просто это товарищ ко мне.

Вера (поглядывая на гостя). Вы так напомнили мне одного человека… А впрочем, может, показалось…

Ступаков (смотрит, потрясенный). А вы… вы похожи на мою дочь… которая погибла (теребит газету на столе).

Марина Гордеевна (взволнованно Вере). Пойдемте-ка лучше, я вас накормлю. Вы же с утра не ели.

Савинов (стараясь отвлечь Веру). Да, бывают иногда такие совпадения, сходства… Этот товарищ, Вера, ко мне, по поводу моего выступления на вчерашней панихиде.

Вера. А-а-а… Ну, тогда извините… Так что, Володя? Вечером придется отметить Алешино поступление в институт? (Треплет шевелюру сына.) Проходной балл — двадцать один, а мы двадцать три набрали! Разве не радость? И никаких поблажек? Представляете?

Марина Гордеевна (радостно суетясь у буфета, внуку). Как не представить? Вот уж правда — радость так радость. Мать-то извелась совсем, пока ты сдавал…

Вера (Марине Гордеевне). А вы, мама, разве не извелись? От окна не отходили: идет, не идет…

Алеша. Пап, можно, я ребят позову? Генку, Витьку… А Виталька принесет хорошие записи.

Савинов. Ну, конечно, зови. Кого хочешь. Праздник есть праздник.

Алеша. Я позвоню им из твоего кабинета. (Уходит.)

Марина Гордеевна. А есть кто будет?

Вера. Сейчас, мама, сейчас. (Надевает фартук и обращается к Ступакову.) Вы уж извините, я оставлю вас. Мы тут по хозяйству. (Мужу.) Надо к вечеру торт испечь. И пирог мясной. Побольше. Все-таки столько народу будет. (Уходит на кухню.)

Марина Гордеевна стоит в нерешительности, смотрит на сына и на гостя.

Савинов. Мама, помоги там Вере на кухне, пожалуйста…

Марина Гордеевна (спохватившись). Хорошо, хорошо, я помогу. (Уходит.)

Савинов и Ступаков одни. Ступаков смотрит на Верину фотографию.

Савинов. Да, да. Это моя жена, Вера. И она жива. Ее тогда, в сорок третьем, чудом спас случай. И еще золотые руки профессора Любомирова… Вчера мы его похоронили…

Ступаков (с радостью). А я жив! Остался в живых! (Осекается и сникает.) Представляете?.. Это необычная история моего спасения. Тогда же, в сорок третьем…

Савинов (жестко останавливает). Не надо. Это уже другая история. (Твердо.) А что касается Верочкиного отца, то он погиб. Погиб. Понимаете? В сорок третьем! На Западном фронте, в штрафном батальоне. (Многозначительно.) А все остальное для нас уже не имеет значения.

Ступаков (потрясенно). То есть как?! Как не имеет значения?.. Вы меня лишаете права на дочь, на внука?!

Савинов. Вы сами лишили себя этого права!.. Нет у вас ни дочери, ни внука! (Смягчившись.) Вы извините, сын поступил в институт, и сегодня у нас семейный праздник. (Смотрит на часы.) Так что время у меня ограниченно.

Ступаков поднимается, теребя газету.

Савинов. Вы хотели что-то спросить о профессоре Любомирове?

Ступаков. Да, собственно, нет… Теперь уже нет. Здесь все написано.

Савинов. Да, там все сказано. И большего я ничего вам не смогу добавить.

Ступаков (хотел подать руку, раздумал). Тогда что ж… до свидания. (Уходя, смотрит на Верин портрет.) Прощайте…

Савинов. Прощайте… Да, вы забыли газету. (Догнав в дверях, отдает. Вернувшись, устало опускается в кресло. В раздумье молчит.)

Входит из кабинета Алеша.

Алеша. Всех обзвонил. Витюха придет. И Генка. А у Витальки занято. Перезвоню потом. Ужас как есть хочется! (Направляясь в кухню.) Пап, а кто это приходил?

Савинов (раздельно). Да так… Человек из прошлого… Случайно забрел.

Что-то напевая, с полотенцем через плечо появляется Вера.

Вера. Ну что, дорогие мои мужчины? Деловые визиты кончились? Можно и отдохнуть? Ах, сколько мы ждали этого дня? Так ведь, Алешка? (Что-то ищет на полках буфета, перебирает баночки.) Где же у нас ваниль? Не могу найти. Какой же торт без ванили? Володя!.. Алеша! Вы не брали ваниль?

Отец с сыном весело переглядываются, хохочут.

Алеша. Наша мамуля в своем репертуаре.

Вера (перебирая). Не то… И это не то.

Достает какую-то баночку, трясет ее, открыв, заглядывает и… замирает. Что-то достав из баночки, медленно идет к Савинову.

Вера (взволнованно). Посмотри, что я нашла. Помнишь? (Раскрывает ладонь.)

Савинов. Что это?

Вера. Посмотри. Вспомни. Это осколок снаряда.

Савинов. Осколок из моего плеча. (Задумчиво.) Снаряд отливали и начиняли взрывчаткой где-то на заводе в Германии, потом везли на восток, потом заряжали и наконец стреляли, целясь в меня и в моих солдат. (Смотрит на приближающегося сына.)