Отцы и матери сажали детей своих на лодки, отдавали даром купцам, одни перемерли, другие разошлись по чужим землям. Под 1137 годом все лето большая осминка продавалась по семи резань; эта дороговизна произошла вследствие прекращения подвозов из окрестных земель - Суздальской, Смоленской, Полоцкой - ясный знак, что Новгород не мог пробавляться своим хлебом. В 1161 году все лето стояла ясная погода, жито погорело, а осенью мороз побил яровое, зима была теплая с дождем, вследствие чего покупали малую кадку по семи кун: великая скорбь была в людях и нужда, говорит летописец. В 1170 году кадь ржи продавалась в Новгороде по 4 гривны, а хлеб по две ногаты, мед по 10 кун пуд; как видно, впрочем, эта дороговизна произошла вследствие опустошения волости войсками Боголюбского и прекращения торговых связей с Суздальскою землею. В 1188 году покупали хлеб по 2 ногаты, а кадь ржи по 6 гривен; наконец, в 1215 году сильный голод и мор вследствие осенних морозов и того, что князь Ярослав остановил подвоз хлеба из Торжка. Таким образом, от 1054 до 1228 года летописец упоминает только семь раз о голоде и дороговизне. О сильной смертности летопись упоминает под 1092 годом на юге: в Полоцке люди поражались вдруг какою-то язвою, которую современники приписали ударам мертвецов (навья), ездивших по воздуху; язва эта началась от Друцка; летом стояла ясная погода, боры и болота загорались сами, и на всем юге много умирало народу от различных болезней: продавцы гробов (должно быть, в Киеве) сказывали, что продали от Филиппова дня до масляницы 7000 гробов.

Новгородский летописец упоминает о сильном море и скотском падеже в своем городе под 1158 годом; погибло много людей, лошадей и рогатого скота, так что от смрада нельзя было пройти до торгу сквозь город ни по рву, ни на поле; под 1203 годом упоминается также о сильном конском падеже в Новгороде и по селам. Суздальский летописец упоминает о сильной смертности под 1187 годом: не было ни одного двора без больного, а на ином дворе некому было и воды подать. О врачебных пособиях при этих случаях мы не встречаем известий, хотя лекаря были в России: в Русской Правде упоминается о плате лекарю; в житии св. Агапита Печерского читаем, что в его время был в Киеве знаменитый врач армянин, которому стоило только взглянуть на больного, чтоб узнать день и час смерти его; св. Агапит лечил больных травами, из которых приготовлял себе кушанье; армянин, взглянувши на эти травы, назвал их александрийскими, причем святой посмеялся невежеству его. У князя Святослава (Святоши) Давыдовича черниговского был искусный лекарь, именем Петр, родом из Сирии. Мы видели, что разбитого параличом Владимирка галицкого положили в укроп; но что такое укроп? трава ли этого имени или теплая ванна? ибо теплая вода называется также укропом.

Таковы были пособия и препятствия к умножению народонаселения на обширной Северо-Восточной равнине, относительно пространства своего очень скудно населенной. По смерти Ярослава I границы русских владений не распространялись более на запад, юг и юго-восток; усобицы препятствовали распространению на счет Венгрии, Польши, Литвы; напротив, Русь должна была уступить свои владения в прибалтийских областях немцам; на юге и юго-востоке усобицы и половцы мешали распространению; видим и здесь потери, ибо Тмутаракань не принадлежит более Руси; оставалась только одна сторона - северо-восток, куда можно было распространяться беспрепятственно:от разрозненной, дикой чуди не могло быть сильного сопротивления; притом же северо-восточная русская волость, Суздальская, по известным причинам была способнее всех других к наступательным движениям; а, с другой стороны, новгородцев манила на северо-восток выгодная мена с туземцами и богатый ясак серебром и мехами. Таким образом, мы видим русские владения по Северной Двине, Каме; новгородские отряды доходят до Уральского хребта. Но мы должны заметить, что с большою осторожностию должно говорить об обширной Новгородской области от Финского залива до Уральских гор, ибо избиение новгородских сборщиков ясака за Волоком и Ядреев поход на Югру показывают всю непрочность тамошних отношений; притом жене одни новгородцы имели владения за Волоком; не забудем, что там были и суздальские смерды (подданные), что Устюг принадлежал ростовским князьям. Верно одно, что новгородская колония Вятка, хотя изначала независимая от митрополии, является в Прикамской области и что суздальские князья построением Нижнего Новгорода в земле Мордовской закрепляют за собою устье Оки; следовательно, относительно границ государственной области описываемое время характеризуется потерями на западе и юге и приобретениями на севере и востоке: все указывает на главный путь исторического движения.

Сосредоточению народонаселения в известных местах способствовала выгода этих мест относительно торговли. Великим торговым путем Северо-Восточной равнины был водный путь из Балтийского моря в Черное, отсюда самыми важными торговыми городами на Руси должны были явиться города, находившиеся на двух концах этого пути - Новгород, складка товаров северных, и Киев, складка товаров южных.

Новгородские купцы сами производили заграничную торговлю со странами, лежащими по берегам Балтийского моря: так, мы видели, что в 1142 году шведы напали на гостей, возвращавшихся из-за моря, то же самое доказывается и свидетельствами иностранными; иностранные купцы, с другой стороны, жили постоянно в Новгороде; до нас дошел договор новгородцев с немцами и готландцами, заключенный при князе Ярославе Владимировиче около 1195 года. Из этого договора, равно как из некоторых других иностранных известий, можно иметь довольно подробное понятие об иностранной торговле в Новгороде. Немецкие купцы, приезжавшие торговать сюда, разделялись на гильдию морских и гильдию сухопутных купцов; на это разделение указывает и наша летопись, говоря, что варяги приходили и горою (сухим путем, 1201 г.). Как те, так и другие делились еще на зимних и летних, зимние приезжали осенью, вероятно, по последнему пути, и зимовали в Новгороде; весною они отъезжали за море, и на смену им приезжали летние. По упомянутому договору, если убьют новгородского посла, заложника или попа за морем и немецкого в Новгороде, то 20 гривен серебра за голову; если же убьют купца, - то 10 гривен. Если мужа свяжут без вины, то 12 гривен за бесчестье старыми кунами. Если ударят мужа оружием или колом, то 6 гривен за рану старыми кунами. Если ударят жену или дочь мужа, то князю 40 гривен старыми кунами и столько же обиженной. Если кто сорвет с чужой жены или дочери головной убор и явится простоволосая, то 6 гривен старых за бесчестье. Если будет тяжба без крови, сойдутся свидетели, русь и немцы, то бросать жребий: кому вынется, те идут к присяге и свою правду возьмут. Если варяг на русине или русин на варяге станет искать денег и должник запрется, то при 12 свидетелях идет к присяге и возьмет свое. Немца в Новгороде, а новгородца в немецкой земле не сажать в тюрьму, но брать свое у виноватого. Кто рабу подвергнет насилиям, но не обесчестит, за обиду гривна; если же обесчестит, то свободна себе.