Иголки не украдет

5. Умственные способности

Умен не по летам

6. Душевные качества

Добрый, чудный ребенок

7. Вежливость

Даже странно, что в наше время есть еще такие вежливые дети

8. Что видно в глазах

Кротость, ум

9. Будущая профессия

Инженер или ученый

10. Чему можно уподобить из мира растительного

Цветку

11. Тоже из мира животного

Голубку

12. То же из предметов обихода

—

13. Кто пойдет замуж

Любая красавица

14. Кончина

Умрет, окруженный плачущими детьми и сослуживцами

15. Надгробный памятник

Мраморная плита

Как и полагается, Толечку я возненавидел. Но так как о его достоинствах Надежда Викторовна твердила не только мне, но и тете Ане, то та преисполнилась уважения к этому чудному ребенку. У нее даже возникла навязчивая идея познакомить меня с ним через Надежду Викторовну, чтобы хоть часть достоинств этого Толечки перекочевала ко мне.

— Ах, едва ли родители Толи будут довольны этим знакомством, — возражала Надежда Викторовна. — Они очень берегут мальчика от вредных влияний.

Но тетя Аня так настаивала на осуществлении своей идеи, что Надежда Викторовна наконец решилась свести меня к Толечке. Перед этим меня заставили дважды вымыться, надавали множество советов, будто перед экскурсией в музей, и Надежда Викторовна за руку повела меня на Средний проспект, где обитал чудный мальчик. Надежда Викторовна ввела меня во двор большого пятиэтажного дома. Посреди широкого двора был садик со скамейками, и она велела мне сидеть на скамейке и ждать: она пойдет предупредить родителей Толи о моем приходе.

Я стал глазеть вокруг и сразу же заметил во дворе какое-то странное оживление. Здесь было много каких-то старушек и старичков, но были и люди средних лет.

Все они ходили группками, покачивали головами, о чем-то тихо переговаривались, некоторые крестились.

— Тетенька, что это случилось? — спросил я старушку, присевшую рядом со мной на скамью. — Повесился кто или квартиру обчистили?

— Не твоего пионерского ума это дело, шибздик! Это господь чудо сотворил, — строго ответила старушка и сердито перекрестилась.

Я подошел к другой скамье, где сидела другая старушка, подобрее на вид, и задал ей тот же вопрос.

— Боженька нерукотворное чудо явил, — ласково ответила старушка. — Вода цветная потекла.

— Откуда потекла?

— Откуда — не ведаю, я не с этого дома, а говорят люди, что потекла.

Так и не узнав толком, что за чудо произошло, я поспешил сесть на свою скамью — из подъезда вышла Надежда Викторовна.

— Толи нет дома, — сказала она мне. — Мы придем к нему в другой раз. А сейчас ты можешь идти домой.

Она ушла, а я домой не пошел, остался в этом дворе. Мне было интересно узнать, в чем же все-таки чудо.

— Слушай, что это такое тут? — спросил я проходившего мимо мальчишку моих лет.

Мальчишка огляделся по сторонам и тихо сказал мне:

— Это я придумал, только ты не вякай взрослым. Я и не знал, что из этого чудо получится.

И он рассказал мне, что в их доме есть частный магазинчик, где продается керосин, мыло и всякое такое барахло. Так вот он с ребятами утащил оттуда коробку с разными красками для материи. Никто из ребят не знал, что делать с этими красками, а он придумал. Сегодня утром в одно и то же время во всех квартирах дома ребята засыпали краску в бачки уборных. И вот из всех бачков потекла цветная вода — у кого красная, у кого зеленая, у кого лиловая. И некоторые взрослые даже испугались этого странного явления, а некоторые решили, что это чудо. И уже из соседних домов народ прет сюда.

— Ты ведь тоже не с нашего двора? — спросил меня мальчишка.

— Нет, — ответил я. — Меня тут к одному паразиту привели, да его дома нет.

— А кто тебя привел? — настороженно спросил мальчишка.

— Меня Надежда Викторовна привела.

— А, так вот кто ты, гад ползучий! Это из-за тебя мне жизни нет! — крикнул мальчишка и ударил меня по уху.

Я ответил ему тем же, и у нас началась драка. Она, быть может, продолжалась бы долго, но нас разняла какая-то здоровенная девчонка. Есть немало таких девчонок-разнималок, которые рады бы подраться, да стесняются, но зато очень любят разнимать чужие драки. Тут уж они не жалеют силы и с удовольствием колотят и правого и виноватого.

Когда мы с Толькой отдышались, между нами произошел разговор. Выяснилось, что я для него был тем самым пай-мальчиком, которым он был для меня. Такой уж метод воспитания применяла Надежда Викторовна. Мы с Толькой очень обрадовались, что оба мы, оказывается, нормальные люди.

— Ты курить умеешь? — спросил меня Толька.

— Нет еще, — признался я. — Но я обязательно научусь.

— Приходи завтра утром сюда, я тебя научу, — сказал Толька. — Только не вякай этой старой мымре, что мы с тобой встретились. А то она всякие подлости нам будет устраивать. Вредная женщина! Осколок самодержавия!

— А ко мне тут одна из МИКВУНДИПа приходила, — похвастался я. — Вот это — симпатичная тетенька! С пистолетом! Она у меня отсутствие тормозов нашла и еще много чего нашла.

— Да ведь и ко мне она приходила, — сообщил Толька. — Как стрельнет из шпалера — наш кот так и подпрыгнул. Вот это — настоящая тетенька, не хабалка какая-нибудь там! У меня она тоже много чего выискала. Вот слушай, что у меня.

Толька вынул из кармана аккуратно сложенную бумажку, развернул ее и с гордостью прочел: «Инкубационная форма маниакального кретинизма, осложненная ранним эгоцентризмом и солипсизмом и сползанием к абсолютистскому роялизму!»

— Это мама записала, я у нее переписал.

На другой день я с утра отправился к Тольке и застал его во дворе.

— У тебя деньги на курево есть? — первым делом спросил он меня.

— Нету, — ответил я. — Правда, тетя Аня мне на две французских булки дала…

— А ты говоришь — денег нет! Ты купи одну булку, а ей скажи, что две купил, а одну съел.

Толька повел меня на Средний проспект, где на углу стоял оранжевый ларек с эмблемой «Лентабак-торга».

— Я всегда здесь папиросы покупаю, — пояснил он. — Здесь хороший дяденька торгует. Другие детей гонят, будто дети не люди, а дядя Боба — добрый. Он даже стихи сочиняет.

— Стихи? — обрадовался я. — Сам сочиняет?

— Сам. Ему это — раз плюнуть.

Выждав, когда у ларька не осталось взрослых покупателей, мы подошли туда. Но раньше нас подошел туда какой-то мальчишка и купил коробок спичек. Я заметил, что вместе со спичками ему была вручена какая-то бумажка.

— Чего тебе дядя Боба написал? — спросил мальчишку Толька.

— Во, глядите, — мальчишка протянул нам бумажку:

— Здорово пишет! — восхитился Толька. — Это он как бесплатное приложение дает.

За стеклами ларька сияли этикетками пачки папирос. Тут были и дешевые папиросы в мягких пачках: «Октябрина», «Стенька Разин», «Давай покурим», «Совет», «Ада», «Трезвон», «Добрый молодец», были и дорогие, в твердой упаковке: «Эльтет», «Сальве», «Дюбек», «Посольские», «Северная Пальмира», «Зефир № 300» и «Зефир № 400», — прямо глаза разбегались. Среди пачек выделялось объявление в стихах, написанное на розовой бумаге: