Март 1768 года

Над Ла-Маншем, вдали от берегов Суссекса, стояла ненастная ночь. Холодный северный ветер свирепо рвал на части мрачное небо, вспенивая плотные облака и сбивая их в кучу перед ликом почти полной луны. Затем он яростно набросился на море и высоко вздыбил волны. Море не замедлило отозваться разгневанным ревом, словно угрожая далекой луне и обвиняя ее в разгуле стихии.

Перипетии людских судеб подчас сродни внезапно налетающей буре. Посреди штормящего моря, перекатываясь по гребням волн, пыталось удержаться на плаву сторожевое таможенное судно под названием «Преследователь», которое к тому же тянуло на буксире захваченный шлюп контрабандистов «Ангел». Это создавало дополнительные трудности, поскольку команде «Преследователя» едва-едва удавалось сохранять необходимую дистанцию между судами, чтобы избежать столкновения. Вот ведь как все обернулось! Сначала резкая перемена погоды помогла таможенникам задержать шлюп, но теперь буря уже угрожала их собственной безопасности.

На палубе «Преследователя» в неловких позах сидели скованные по руками и ногам железными цепями шестеро незадачливых контрабандистов. Они вздрагивали всякий раз, когда на судно обрушивались потоки ледяной воды, хотя для раненых подобное омовение служило своего рода анестезией. Впрочем, положение пленников было не многим лучше, чем команды «Преследователя», в которой тоже хватало раненых. Кроме того, этим раненым еще предстояло вести судно всю долгую неспокойную ночь.

Один из пленных контрабандистов поднял к небу точеное аристократическое лицо.

– Ты, презренная блудница! – воскликнул Гидеон Прескотт, обрушив свой гнев на обманщицу-луну. Его густой баритон перекрыл шум моря. – Ты должна была прятаться за облаками!

– Это еще что такое? – рявкнул верзила в новом офицерском мундире и со злостью пнул сапогом молодого капитана «Ангела». – Молчать! Скоро вдоволь наговоришься перед судьей, «Ваша Светлость», – с издевкой добавил он, глядя на скрючившуюся у его ног мускулистую фигуру. – Я от души повеселюсь, когда вынесут приговор и твою высокородную задницу отправят гнить в тюрьму. Я уже давно охочусь за тобой. На этот раз мне крупно повезло.

Капитан «Преследователя» злобно хохотнул и, пошатываясь, направился к штурвалу, оставив молодого контрабандиста корчиться от боли на мокрой палубе.

Команда сторожевого судна была крайне озабочена тем, чтобы благополучно добраться до гавани, сохранив при этом прибыльный товар, находившийся на «Ангеле». Не удивительно, что никто не заметил маячивший позади парусник. Когда же капитан, спохватившись, послал за подзорной трубой, то обнаружил: за ними следует мощная бригантина без каких-либо опознавательных знаков. Судя по очертаниям, корабль был английский и водоизмещением тонн на пятьдесят больше, чем «Преследователь».

Бригантина благоразумно сохраняла дистанцию, находясь вне досягаемости пушечного выстрела. Между тем коварная луна полностью вышла из-за туч, и теперь таможенное судно с «Ангелом» на буксире даже издалека было видно как на ладони. Капитан приказал поднять дополнительные паруса и что есть мочи гнать к Плимуту. «Преследователь» превратился в преследуемого.

После изнурительной трехчасовой гонки бригантина подняла пиратский флаг и, прибавив скорость, пошла вровень с таможенным судном. Весь левый борт пиратского корабля ощетинился пушками, но первый залп был скорее предупредительным, и «Преследователь» отделался легким испугом: ядра лишь повредили кливер да надвое раскололи бушприт. Затем события начали развиваться с головокружительной быстротой. Пираты в считанные секунды взяли «Преследователь» на абордаж и, изрыгая проклятия и угрозы, устремились на судно. Замелькали ножи, сабли, послышались стоны раненых. Жестокое сражение длилось недолго и, самое удивительное, закончилось без жертв. Вскоре морские разбойники уже деловито шныряли по захваченному кораблю и шлюпу контрабандистов.

– Так-так, что у нас здесь?

К связанным контрабандистам подошел огромный детина, на могучих плечах которого красовался мундир капитана таможенного судна. Один глаз пирата закрывала повязка, другой нехорошо поблескивал, разглядывая пленников.

– Ну и не везет же вам, а? Сначала товар достался одним, потом подоспели другие. И все же… – он задумчиво поскреб поросший щетиной подбородок, – у вас довольно приличный шлюп. Кто же из вас, горе-моряков, его капитан?

– Я, – раздался в ответ звучный голос, и худощавый капитан «Ангела» с вызовом уставился на своего «освободителя».

Пират с любопытством оглядел с головы до ног высокого, стройного, поразительно красивого юношу.

– Если бы ты хоть немного пораскинул мозгами, – назидательно произнес бывалый «морской волк», – то не отправился бы к французскому берегу при полной луне.

– Когда мы пустились в путь, луны вообще не было, стояла кромешная тьма, – сухо возразил контрабандист. – Ночь была то, что надо… если бы не этот противный ветер, спутавший нам все карты! Ему просто повезло, – кивнул он в сторону капитана «Преследователя», связанного и брошенного на палубу «Ангела».

– Я бы не сказал, что ему повезло, – заржал дородный пират.

Судя по всему, у него поднялось настроение. Ведь не часто удается отхватить двойную добычу!

– Как тебя зовут, приятель? – добродушно спросил он.

– Прескотт… Гидеон Прескотт, – без всякого выражения ответил капитан «Ангела».

– Только неженка может носить такое имя. Бьюсь об заклад, что тебе его дала твоя мамочка, – крепкие белые зубы пирата озорно блеснули в широкой улыбке. – А я Бастиан Кейн, – произнес он, выразительно взмахнув при этом рукой.

По-видимому, пират ожидал, что его имя произведет должное впечатление, поэтому недоуменно замер, явно задетый за живое, когда не последовало никакой реакции.

– Гроза Семи Морей… – подчеркнул он, желая вызвать трепет у пленников. – Бастиан Кейн.

В этот момент к нему подскочил одетый в лохмотья тщедушный морячок с саблей за поясом.

– Капитан! Тюки с шерстью! Одни тюки!

В слабом свете зарождающегося утра было видно, как посерело обветренное лицо Бастиана Кейна. Игривая улыбка разом слетела с его лица.

– Тюки?! Проклятие!

Он негодующе уставился на Гидеона Прескотта.

– Полуночники… проклятые полуночники! Тайком продаете мокрую вонючую шерсть, чтобы не платить пошлину. Боже! Как же это отвратительно! Небось, имеешь дело и с контрабандистами, и с почтеннейшими торговцами?!

– Да, я сторонник беспошлинной торговли… и не боюсь заниматься контрабандой, – с вызовом заявил молодой капитан, сверкнув глазами цвета морской волны.

– Сторонник… чего? Тьфу! Видать, слишком образованный.

Бастиан Кейн даже отвернулся и сплюнул, как будто само слово «образованный» оскверняло его язык, затем окинул внимательным взглядом сидящих перед ним людей. «Из некоторых получились бы неплохие моряки, – подумал он. – По крайней мере, у них мозолистые руки». Бастиан Кейн отошел к поручням и задумчиво уставился вдаль, а его команда сгрудилась возле пленных контрабандистов, ожидая дальнейших приказаний относительно никчемного трофея.

Один из пиратов подошел к Кейну и, вытаращив глаза, начал что-то горячо шептать ему на ухо, жестами указывая на Прескотта. Чуть погодя Кейн с просветленным лицом снова приблизился к капитану «Ангела».

– И все же ночь прошла не зря. Оказывается, к нам в сети попалась благородная рыбка, за которую непременно дадут хороший выкуп. Таможенник сообщил моим людям, что твой папаша – барон. Конечно же, он не поскупится, чтобы вернуть себе дорогого сыночка.

Однако белозубая улыбка Кейна быстро угасла, когда точеные черты лица Прескотта исказила горькая усмешка.

– Вряд ли. Барон – известный скупердяй и к тому же никогда по-настоящему не любил меня, своего непослушного сына. Тем более он не станет выкупать контрабандиста, по которому давно плачет тюрьма.