Просыпался я тяжело. Сознание никак не хотело проясняться. Выждав пару секунд, я попытался приподняться, но не смог -- низ и верх поменялись местами. Понимание того, где я, пришло далеко не сразу. Я лежал на белой простыни, на белой подушке. Вокруг было много света. Он струился отовсюду и слепил глаза.

Через некоторое время всё начало приходить в норму: туман в сознании рассеялся, предметы стали отчётливо видны, я даже смог приподняться.

-- Где я?

-- В лазарете,-- надо мной появилось лицо женщины лет тридцати. У неё была редкая стрижка под каре и большие добрые глаза. Традиционный медицинский халат сидел как всегда хорошо. Узнал я её сразу: Ольга Яновская, руководитель Медицинской Службы рейнджера.-- Как себя чувствуете?

Я прислушался к своим ощущениям и ответил:

-- Неплохо.

-- У вас было сильное перенапряжение. По сути, коллапс... Хорошо, что Ястреб вовремя сообщил.

-- Долго я спал?

-- Нет, всего три часа. Я бы советовала вам не торопиться, а отдохнуть ещё.

Видимо меня чем-то накачали, потому что я действительно уже чувствовал себя довольно сносно, поэтому попытался подняться, но врач остановила меня.

-- Но...

-- Юрий Викторович, я обещала капитану, что буду следить за вашим состоянием. Вы никуда не уйдёте, пока я не буду уверена, что с вами всё в порядке. И вообще, вам нужно время, чтобы восстановиться. Знаете ли, медицина не волшебство.

-- А мне показалось...

-- Заблуждение,-- прервала она.

-- Ладно, а тогда давайте проверим, и я побегу.

Она тяжело вздохнула.

-- После атаки много срочной работы. Я должен проверить все системы искусственного интеллекта,-- попытался я объяснить ситуацию, и сказанное было правдой. Меня не без причины волновали последствия атаки. Если со мной было всё более-менее ясно (как мне казалось), то насчёт остального ничего конкретного сказать не мог.

-- Я всё прекрасно понимаю, но...-- она развела руками.-- Вам требуется отдых, если вы не хотите потом всю оставшуюся жизнь бороться с внутричерепным давлением. Всё это серьёзно. Знаете, что такое параксизмальная тахикардия?

-- Нет,-- удивился я.-- Никогда не слышал.

-- В обморок будете падать.

-- Атака прошла мимо основных узлов,-- ожил мой передатчик.-- Я уже сообщил капитану о твоём выздоровлении.

-- Спасибо.

-- Ястреб, это ты поторопился,-- обратилась Ольга к кораблю.

-- Почему?

-- Это временное улучшение, связанное со сном и препаратами.

В этот момент дверь лазарета отъехала в сторону, пропуская Фаррела. Выглядел он довольным. За капитаном двигался Лунько. На лице Начальника СБ я не прочёл следов радости, это была маска глубокой задумчивости.

-- Ну что, можно тебя поздравить с боевым крещением и первой победой,-- сказал Фаррел.

-- Сделал, что смог...-- пожал я плечами. Всегда теряюсь, когда меня хвалят, хотя люблю такое...

-- Можно, отметить, справился ты великолепно. И более того, по твоей наводке мы смогли поймать злоумышенника.

-- Да?-- обрадовано удивился я.-- И кто он?!

-- Ремонтный дроид. Он базировался как раз на том уровне, где располагался склад. Очевидно, он и пронёс бомбу.

-- Сам он не мог. Им должен кто-то управлять.

-- Да, но это очень ограниченный круг лиц. Кто-то из ремонтного персонала.

Я кивнул. Отлично, значит, круг начинает замыкаться. Да, многих усилий стоила эта победа. Я чуть не заплатил за неё разумом. Слава богу, обошлось. Я вспомнил, как летел в зал оператора, как чуть не сбил какого-то парня и... Меня словно ударило током! Ну, конечно! Я чуть не сбил техника у своего рабочего места. Что он вообще мог делать на моём уровне?!

-- У меня есть подозрение...-- сказал я и рассказал о происшествии. К сожалению, я не запомнил его лица, но камеры должны отследить этот момент.

Фаррел попросил заглянуть Ястреба в аудит, и тот через минуту с недоумением сообщил:

-- Я не помню этого момента!

-- То есть?-- спросил капитан.

-- У меня единственное объяснение: кто-то стёр эти данные при атаке. На других записях я тоже не могу ничего найти.

Лунько выругался. Ольга, которая до этого момента стояла молча, возмущенно сказала ему:

-- Анатолий!

-- Последний раз,-- начальник Службы Безопасности поднял руки.

По всей видимости, выходило так, что я единственный, кто мог вспомнить этого техника.

-- Теперь вся надежда на вас,-- подтвердил мои мысли капитан.

Я посмотрел на Ольгу. Врач была очень недовольна, но не возражала, понимая всю серьёзность ситуации.

-- Единственное, что я помню, что чуть не сбил его.

-- Рост, комплекция?-- спросил Лунько.

-- Нет...-- я начал рыться в памяти и понял, что последствия перенапряжения дают о себе знать. Утомление пришло почти мгновенно.

-- Ему нужно поспать ещё хотя бы шесть часов,-- внесла своё слово Ольга.

Капитан понимающе кивнул. Несмотря на то, что я себя заставлял вспоминать, чувство безразличности подкрадывалось ко мне. Хотелось спать.

Дальнейшее я помнил смутно, хотя они что-то говорили. Единственное моё ощущение тогда -- это безмерная усталость. Кажется, что-то вкололи. Я закрыл глаза и мгновенно уснул.

Разбудил меня ярки свет и тут же я услышал голос Ольги:

-- Как спалось?

-- Спасибо, хорошо,-- ответил я, прислушиваясь к себе. Ощущение сна ещё не прошло окончательно, но я уже был готов приступить к работе.

-- Капитан хочет вас видеть. Настаивал на скорейшем пробуждении.

-- Отлично!-- воскликнул я. Надоело прохлаждаться без дела.-- Я могу идти?

-- Да, только выпейте это,-- сказала Ольга и дала какую-то белую таблетку.-- Под язык и не глотать.

Я не стал возражать. Таблетка оказалась сладковатой.

Фаррел и Лунько в этот момент пребывали на нижнем уровне. Вместе с ними находился Евгений Александрович Вязов, Главный инженер рейнджера. Оказалось, что пока я спал, дроида успели разобрать. Когда зашёл в мастерскую, на столе лежали наносхемы и кристаллы памяти. За столом стоял техник и отвинчивал передатчик, связывающий робота с искусственным интеллектом корабля.

-- Отлично, мы тебя ждали,-- поприветствовал меня капитан.-- Отдохнул?

-- Да,-- ответил я.-- Что-нибудь удалось выяснить?

-- Передатчик заменён,-- сказал техник.-- Вместо одностороннего интерфейса у него, двусторонний. Это объясняет, как он смог подключиться к системе корабля.

-- Руслан Манулов, бортинженер разведывательного бота, многоплановый специалист,-- представил его Вязов, а затем назвал ему моё имя. Мы с Мануловым обменялись рукопожатиями. Хватка у мужчины была твёрдая. Эта черта проявлялась и во взгляде: от него веяло стальной уверенностью и хладнокровием -- необычные качества, скорее присущие солдатам. Да, было что-то у него от манула, дикого кота.

-- Можно ли такую операцию провести в полевых условиях?-- спросил Лунько.

-- Да, на это требуется около полутора часов, для опытного человека -- всего час, а может и меньше,-- ответил Манулов.

-- Да, думаю, это мог сделать любой человек,-- добавил Вязов, рассматривая устройство.-- Тут вообще не требуется никаких навыков: просто вынул старый и поставил новый. Физически интерфейсы совпадают. Логически, как мы убедились, -- нет.

-- Но Степанов видел техника у своего кабинета,-- напомнил Лунько.-- Предлагаю вызвать весь техперсонал, чтобы он смог узнать того человека.

-- Не хотелось бы,-- ответил Фаррел.-- Это вызовет резонанс на корабле. К тому же, не факт, что он именно техник. Он мог быть просто позаимствовать у кого-нибудь форму.

-- Думаю, люди всё-таки отнесутся с пониманием...

Чтобы вызвать весь техперсонал не потребовалось много времени. Мужчины в одинаковых комбинезонах выстроились в шеренгу. Многие были перепачканы маслом: их оторвали от работы. Я присматривался к каждому из них, а по пятам шёл Лунько. Капитан Фаррел смотрел издалека. На его лице читались смешенные чувства от вины до злости, вины за вынужденное недоверие, злости от того, что приходится так поступать. Впрочем, команда действительно отнеслась с пониманием, как и сказал Лунько. Признаюсь, тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Не привык я относиться к людям с подозрением. Мне это всегда казалось противоестественным. А ещё у меня не укладывалось в голове, какое извращённое видение мира могло толкнуть человека на такие поступки. Гибель искина корабля, случись она, ставила под угрозу весь экипаж. Расчёт полёта вручную потребует колоссального количества времени и сил, что в нашей ситуации недопустимо. Это практически неминуемая гибель.