...Но вот, надрезанные верёвки треснули. Пошатываясь, словно пьяный, детектив поднялся на ноги. И сразу же поперхнулся дымом. Чуть не упал. Потом отшвырнув нож, подхватил кресло и с размаху бросил его в дверь, уже объятую пламенем. Дверь распахнулась, тяжело закачавшись на петлях. Беляков двинулся к выходу. И тут только до связанной журналистки дошло окончательно: её участь здесь никого не интересует.

- Стой! - закричала она, задыхаясь от ужаса и от дыма. - Назад! Освободи меня!

Беляков остановился и поглядел. В голове у него что-то провернулось. Он подошёл к журналистке, подобрал нож с пола и одним взмахом рассёк верёвки.

Спотыкаясь, оба вышли наружу. Здесь ноги у несчастной подкосились сами, она опустилась на траву. Не оглядывась, Беляков пошёл к своей машине.

Лена брела по улице. Старалась идти не быстро, чтобы не обращать на себя внимание редких прохожих. То и дело осторожно оглядывалась. Руку она держала в кармане плаща, доставшегося ей от Белякова. Пальцами согревала влажный ствол вальтера. Это - и ещё тяжесть пуленепробиваемого жилета под курткой чуть-чуть успокаивали. Лена понятия не имела, куда направляется. Покинуть город она уже не рассчитывала. Догадывалась: вокзалы и все возможные дороги-выезды из Краснодара - под милицейским контролем. В голове гудело после вчерашнего, а на душе было тошно. И не помогла оправиться чашка кофе, что заменила завтрак.

Кучерявыми хлопьями, падая, кружился снег, всё было кругом запорошено, и прохожие передвигались по тротуару медленно, боясь поскользнуться. Машины тоже не торопились, пробегая по отутюженной, белой от снега, мостовой. Лена обернулась на магазинную витрину. Большой плакат разноцветными буквами поздравлял её с новым 2003-им годом. Рядом опирался на свой обычный бумажный посох Дед Мороз. В другой руке он держал мешок, в котором, как считалось, были подарки. Возле стояла Снегурочка, такая же бумажная, но только размером поменьше - как и положено Снегурочке. На небольшой ёлке, усыпанной ватой, что изображала снег, скромно блестели четыре шарика. Лена вспомнила, что когда-то Новый Год был её любимым праздником. Ещё она подумала о том, что сегодня уже двадцать девятое число.

... - Можно?

Саркисян приподнял голову. Симпатичная, ярко накрашенная брюнетка уверенно вошла в кабинет. Инспектор пристально оглядел её.

- Конечно, - он отодвинул в сторону папку с бумагами. - Ты - Света?

На девушке была пожёванная временем кожаная куртка, а также мятые, но чистые, джинсы.

- Света, - она кивнула и бухнулась в кресло напротив инспектора.

Саркисян продолжал изучать гостью. Та, посмотрев на него, отвернулась. Над вид Свете едва ли исполнилось восемнадцать. Её маленькие белые ручки, мягкий спокойный голос наводили на инспектора сильные сомнения в том, что эта девчонка может кого-то убить.

- Знаешь, о чём пойдёт речь?

Света кивнула. Она продолжала смотреть в сторону.

- Мне рассказали.

Саркисян передвинул с места на место пепельницу.

- Зайдёшь с чёрного хода. Вернёшься так же. Я тебя подожду внизу. Сделать всё надо быстро и точно. Ошибёшься - умрёшь.

Света холодно глядела на инспектора.

- Я знаю.

- Хорошо, - Саркисян сложил руки на столе. - Вопросы какие?

- Оружие покажите.

Инспектор достал из ящика стола небольшой автомат с коротким стволом и положил его перед собою. Света взяла автомат в руки, взвесила, повертела и начала быстрыми, проворными движениями разбирать его на части. Саркисян продолжал про себя удивляться.

- Ты поняла: никаких ошибок? - повторил он, когда девушка, закончив разбирать автомат, так же быстро собрала его обратно.

Света, вдруг, резко вскинула ствол и нацелила его в лицо инспектору, чуть ниже левого глаза. Дуло повисло в воздухе. Палец лежал на курке. Саркисян вытаращил глаза. Он, не отрываясь, смотрел в лицо киллерше, в её сухие, ледяные зрачки. Света убрала оружие.

- Моя мать ошиблась, - сказала она спокойно. - Когда родила меня на этот свет.

...Лена завернула в какое-то небольшое кафе. Просто надоело бродить, захотелось посидеть в тепле. Она взяла кофе и примостилась за столиком у окна.

Здесь в этот час было пусто. Только за соседним столом сидела компания безобразно раскрашенных девок. Они пили коньяк и закусывали его шоколадом. Лена могла слышать их беседу.

- "Пепси" - это гадость, - заявила одна, что сидела к Лене спиной. - Я только "Фанту" пью.

- "Фанта" - тоже гадость, - это было мнение тощей, как мумия, рыжей девки напротив.

Лену перестал интересовать разговор, и она углубилась в свои размышления, не заметив, как к её столику подошёл кучерявый парень с одиноким, блуждающим взглядом.

- Можно? - это прозвучало даже как-то заискивающе. В руке он держал стакан с коктейлем, где плавали кусочки пожёванного мандарина, и торчала пластмассовая соломинка.

- Пожалуйста, - Лена равнодушно повела плечами.

Барменша - дама лет двадцати пяти с потухшими глазами и с сигаретой во рту включила негромко музыку. Из простуженного динамика запел Филипп Киркоров. Песня была про то, что кто-то там за кого-то умрёт.

Парень устроился напротив Лены и принялся медленно тянуть свой коктейль, искоса на неё поглядывая. Лена смотрела в сторону. Одна из девиц за соседним столиком поднялась с места и, разглаживая юбку, сказала:

- Ну, я пошла в туалет. Пойдёшь со мной?

Это она пригласила подружку, что сидела рядом. Та охотно встала из-за стола.

Они направились к женской уборной. Парень чуть наклонился и хитро посмотрел на Лену.

- Развлекаться пошли, - прокомментировал он негромко - так, чтобы не слышали соседки по столику. Потом доверительно улыбнулся девушке и тихо продолжил: - Это - шлюхи. Они с мужиками - за деньги, а между собою - за так. - Парень захихикал. - Им мужики до того надоедают, что за бесплатно они уже не согласны.

Лена слушала, устало на него глядя. Парень понял - ловить здесь нечего. Допив коктейль и рассказав ещё что-то, тоже - тихонько, он попрощался и вышел. Лена проводила его сонным, пустым взглядом и уставилась в окно, забыв про остывающий кофе. Сквозь грязное замызганное стекло она видела, как ветер со свистом сбивает капли с ветки окоченевшего дерева. Суетливые голуби копошились в снегу и искали там что-то, видимо, для них съедобное.

В кафе зашел ещё один посетитель. Лена глянула и... сразу - как провели холодным ножом. Она узнала. Это - Хачик, бывший телохранитель Ашота. Они не были никогда знакомы, но Лене как-то показывали его в ресторане - Хачик квасил тогда в компании со своими блатными приятелями.

Небритый, стриженный под Арнольда, армянин в обтёртой кожаной куртке и в широких, спортивного вида штанах. Он деловой походкой - вразвалку, прошёлся по кафе, поймав на себе заинтересованные взгляды с соседнего к Лене столика. Перекинулся парой слов с барменшей, взял сто грамм коньяка и уселся в сторонке, никого вокруг не замечая.

Лена залпом опрокинула холодный кофе, пригладила волосы и, стараясь игриво покачивать бёдрами, двинулась вперёд.

Хачик искоса поглядел на красивую незнакомку. Лена ослепительно ему улыбнулась и приземлилась напротив. Хачик выжидательно глядел на неё, поигрывая граненым стаканом. Лена чуть-чуть наклонила голову и зашептала таинственно:

- А меня ты не угостишь?

Хачик разглядывал Лену.

- Чего ты хочешь?

- От кофе не откажусь, - она улыбнулась лукаво.

Хачик немного подумал, и, обернувшись, деловито прищёлкнул пальцами.

- Свет! Кофе принеси.

Лена опять улыбнулась. Хачик продолжал рассматривать новую свою знакомую. Из туалета, отряхиваясь, вывалили две девицы. Лена подумала, что управились они быстро. Хачик достал из кармана блатной кожаной куртки пачку "Кэмела".