Деятельность Франклина-типографа являлась наглядным примером тех нравов, которые господствовали в деловом мире Америки. В начале своей автобиографии он с большой теплотой вспоминал, как сердечно, радушно приняли его в первые дни пребывания в Филадельфии типографы – отец и сын Бредфорды. Но когда Кеймер, наконец, разорился и уехал на Барбадос, где и умер через несколько лет, в Филадельфии осталось только два типографа – Бредфорд и Франклин. Тогда и началась между ними борьба не на жизнь, а на смерть. Бредфорд заведовал в городе почтовой конторой, его типографию лучше знали, и поэтому издаваемая им газета получала значительно больше объявлений, чем газета Франклина, а объявления были очень важным источником дохода. Как заведующий почтой Бредфорд запретил почтальонам развозить подписчикам газету Франклина, и последнему пришлось подкупить почтальонов, чтобы они делали это тайно. «Я находил его поведение, – писал Франклин, – настолько низким, что впоследствии, оказавшись в его положении, старался ему не подражать».

С 1743 года в типографии работал новый подмастерье, шотландец Дэвид Холл. Спустя пять лет Франклин пригласил его в компаньоны. Холл занимался всеми делами типографии и аккуратно выплачивал своему компаньону причитающуюся ему долю прибыли. Это сотрудничество продолжалось восемнадцать лет, пока Холл не выкупил типографию и не стал ее единоличным хозяином.

Еще в 1739 году Франклин впервые послал одного из своих преуспевающих подмастерьев на самостоятельную работу. В тот год в городе Чарлстоне понадобился печатник. Франклин снабдил своего подмастерья печатным станком, шрифтами и отправил в далекую Южную Каролину. По заключенному соглашению бывший подмастерье выплачивал ему треть получаемой прибыли при условии, что Франклин погашал треть его расходов. Подобные соглашения Франклин вскоре заключил еще с несколькими своими наиболее квалифицированными подмастерьями. Таким образом, в Нью-Йорке, в Вест-Индии и в нескольких других местах появились своеобразные дочерние предприятия Франклина. И отовсюду он получал треть прибыли. Это уже был бизнес с американским размахом. Франклин утвердился в числе солидных предпринимателей Филадельфии.

Приступив к изданию «Пенсильванской газеты», Франклин широко использовал положительный опыт, приобретенный его братом и ни при издании газеты в Бостоне. Вокруг газеты Франклина в Бостоне быстро сложился круг авторов, благодаря которому удалось сделать газету не только интересной, но и полезной для широких кругов читателей. По этому проторенному пути Франклин пошел и в Филадельфии. Как только стала издаваться «Пенсильванская газета», он обратился к читателям с предложением принять самое активное участие в ее работе. И это не были пустые слова, Франклин всегда с большой готовностью публиковал в своей газете самые различные корреспонденции, в том числе а многочисленные материалы, поступающие из отдаленных районов.

Франклин был обходительным, деликатным человеком, он никогда не задевал самолюбия собеседников, всегда считал, что при возникновении спора необходимо внимательно выслушать обе спорящие стороны вне зависимости от своих симпатий и антипатий. Этих принципов Франклин придерживался и как издатель, что в немалой степени способствовало быстрому и прочному успеху «Пенсильванской газеты» сначала в Филадельфии и провинции Пенсильвания, а вскоре и далеко за их пределами.

Франклин понимал, что, оставаясь на принципиальных позициях, невозможно обойтись без того, чтобы не задеть интересы той или иной группы лиц. И, публикуя материалы, особенно по политическим вопросам, он смело шел на обострение отношений с теми, чью позицию не считал правильной. Это были неизбежные издержки работы издателя и в первую очередь издателя газеты, как самого боевого, оперативного печатного органа.

Франклин вел большую разъяснительную работу среди своих читателей, стараясь познакомить их со спецификой газетной и издательской работы. Он писал на страницах своей газеты, что кузнец, плотник, сапожник – представитель любого ремесла – может работать для людей самых различных убеждений и не портить с ними отношений. Торговец также может производить товарообмен с кем угодно без риска обострить отношения со своими партнерами. Прямо противоположна с этой точки зрения деятельность издателя, который, высказывая свое мнение по какому-либо острому вопросу, всегда должен быть готов к тому, что его заявление вызовет самую резкую оппозицию со стороны определенных кругов.

«Издавая свою газету, – писал Франклин в автобиографии, – я тщательно избегал всяких клеветнических и личных выпадов, которые позднее сделались столь постыдным явлением в нашей стране. Когда меня просили поместить в моей газете материалы этого рода, причем авторы обычно ссылались на свободу печати и утверждали, что газета должна быть подобна почтовой карете, в которой всякий, кто в состоянии заплатить, может занять место, я отвечал, что, если угодно, я могу напечатать это произведение отдельно, в количестве стольких экземпляров, сколько автор пожелает сам распространить; но что я отказываюсь заниматься распространением его клеветы и что, заключая контракт с моими подписчиками, снабжать их тем, что или полезно, или занимательно, я не могу наполнять свою газету частной перебранкой, которая их не касается, ибо в таком случае совершу явную несправедливость».

Как писал биограф Франклина Карл вал Дорен, он «был больше чем печатник. Франклин был лучшим писателем Америки». Если учесть, что значительную часть материалов, публиковавшихся в газете, писал или редактировал сам Франклин, то надо сделать вывод, что с литературной точки зрения его газета была на голову выше любого издания, публиковавшегося в то время в Америке.

Позднее, отойдя от активной работы в типографии и посвятив все свое время научной и общественно-политической деятельности, Франклин не потерял интереса к типографскому производству. В 1753 году он, например, обращается к своему агенту в Лондоне с просьбой прислать новое оборудование, с тем чтобы реализовать очередное изобретение, задуманное Франклином в типографском деле.

Он тщательно следил за всем новым, что появлялось в типографском и издательском деле. Когда Кадволд Колден предложил идею печатать со стереотипа и информировал Франклина об этом, последний провел серию экспериментов, чтобы проверить ценность этого изобретения. И, очевидно, позднее, когда Франклин был в Париже, он поделился этой идеей с другими книгопечатниками.

Франклин на протяжении всей своей жизни поддерживал контакты с крупнейшими типографами и издательствами. Он переписывался с Джоном Уолтером, который позднее прославился как основатель знаменитой лондонской газеты «Таймс». Франклин писал Уолтеру, что ознакомился с его трудами по вопросам книгопечатания и разделяет высказанные им новые идеи. Поддерживал он дружеские отношения и со знаменитым английским типографом Джоном Баскервиллом.

В 1743 году Франклин на деловой основе познакомился с другим известным английским книгопечатником, ставшим впоследствии королевским печатником и членом парламента, – Уильямом Стрехэном. Во время второго визита в Лондон это знакомство переросло в дружбу, и столь тесную, что они решили породниться, выдав дочь Франклина замуж за сына Стрехэна.

Уже глубоким стариком, отправившись с дипломатической миссией во Францию, Франклин и там создал маленькую типографию, где печатал небольшие пародии и произведения своих друзей. Он привез из Франции в Америку оборудование для типографии, которую создал для своего внука, чтобы тот мог посвятить себя «профессии типографа – первоначального занятия его деда».

Какие бы высокие и почетные посты ни приходилось ему занимать, он всегда с гордостью называл себя типографом. Свое завещание он начал со слов: «Я, Бенджамин Франклин, типограф, позднее полномочный представитель Соединенных Штатов Америки при французском дворе, а в настоящее время президент штата Пенсильвания…» По его просьбе, изложенной в завещании, «типографы города со своими подмастерьями и учениками» получали право занять почетное место в его похоронной процессии.