В документе, составленном Франклином, говорилось, что положение колонистов стало особенно тяжелым после начала войны с Францией, когда пришлось резко увеличивать налоги на население, чтобы организовать надежную оборону колонии. «Эти средства, – писал Франклин, – идут на защиту ее границ, растянувшихся почти на двести миль, от Нью-Джерси до Мэриленда, причем ни одна из этих колоний, а также три графства, расположенные ниже по реке Делавэр, не вносят своей доли средств на охрану границ, несмотря на то, что их границы в значительной мере прикрываются и защищаются нашими фортами».

Характерной особенностью «Доклада» являлось то, что Франклин не ограничивался резким осуждением позиции Пеннов, но и прямо указывал на то, что расходы на оборону Пенсильвании «должны были быть произведены за счет бюджета империи». Это уже была не просьба к Англии выступить в качестве третейского судьи в споре колонистов с Пеннами, а прямое выступление против метрополии.

Франклин обращал внимание Лондона на то, что, несмотря на бремя налогов, Ассамблея Пенсильвании ассигновала более пятнадцати тысяч фунтов на помощь английской армии, действовавшей против франко-индейских отрядов в североамериканских колониях. Данный вопрос представлял для Франклина и значительный личный интерес. Он внес свои деньги на закупку продовольствия для английской армии, часть из которых так и не была ему возвращена. Биографы Франклина отмечают, что размеры суммы точно неизвестны, но, очевидно, это были значительные средства.

Когда Франклин обратился к новому командующему английскими войсками в Америке лорду Лаудону с просьбой вернуть деньги, которые были переданы его предшественнику для организации снабжения английской армии, он получил категорический отказ. Английский главнокомандующий с солдафонской откровенностью, граничащей с грубейшим оскорблением, заявил Франклину: «Вы и не думайте убедить нас, что вы не в выигрыше; мы лучше понимаем эти дела и знаем, что всякий, кто связан со снабжением армии, находит средства и пути, чтобы при этом набить свой собственный карман».

Напрасно Франклин убеждал лорда, что это к нему не относится, что он не заработал ни фартинга на поставках, Лаудон оставался при своем мнении. «Он явно не верил мне, – писал Франклин, – в самом деле, впоследствии я узнал, что на таких поставках часто создаются состояния».

Отказав Франклину в его совершенно законном требовании, английский главнокомандующий ни в коей мере не руководствовался соображениями экономики, заботой о сбережении государственных средств. Лаудон был самодуром и полной бездарностью, «легкомысленным, расточительным и в высшей степени бесчестным по отношению к нашему народу командующим». Так характеризовал его Франклин.

Лаудон, располагая огромной армией, не только не снискал себе никаких военных лавров, но и допустил ряд грубейших военных ошибок, за которые пришлось расплачиваться дорогой ценой.

Кроме того, он нанес большой экономический ущерб Пенсильвании, вступив в сомнительные отношения с военными поставщиками. Лаудон в данном случае поступал именно так, как охарактеризованные им подрядчики, делающие состояние на военных поставках и не забывающие тех, кто смотрит на это сквозь пальцы.

Франклин был поражен тем, что такой человек занял ответственный пост главнокомандующего английскими вооруженными силами в Америке. Бенджамину Франклину был уже пятьдесят один год, когда он конфликтовал с Лаудоном, и, несмотря на свой солидный возраст и большую практику, полученную на поприще политической деятельности в Пенсильвании, он все еще оставался достаточно наивным человеком. «Но впоследствии, – писал Франклин, – когда я больше повидал мир и узнал средства получения мест и должностей и мотивы назначения на них, мое удивление значительно уменьшилось».

Апеллировать к королю и парламенту, рассчитывая на их поддержку в борьбе с Пеннами, Лаудоном и им подобными было делом бесполезным. «Доклад» Франклина не дал положительного результата. Но иллюзии сохранялись. Франклин и другие деятели Пенсильвании пока еще верили, что дело поправимо, что король поддержит справедливые требования колонистов. «Собрание, – вспоминал Франклин, – …решило обратиться с петицией к королю и назначило меня своим агентом в Англии для представления и поддержки петиции».

Решение о назначении Франклина на этот пост было признанием его больших заслуг на поприще борьбы за права Пенсильвании. Но моральное удовлетворение от назначения на эту почетную должность несколько ослаблялось тем, что задача предстояла трудная и малоперспективная с точки зрения надежды на положительный результат. Дипломатические баталии начались еще до прибытия Франклина в Англию. Лорд Лаудон, уверовав в свои дипломатические дарования, взялся примирить губернатора, назначавшегося владельцами колонии, с Генеральной Ассамблеей. С этой целью главнокомандующий прибыл в Филадельфию и приступил к выполнению своей щекотливой миссии. Успехи Лаудона на дипломатическом поприще были не лучшими, чем на поле боя. Соглашения между Франклином и губернатором Пенсильвании Деннп достигнуто не было.

Решение Генеральной Ассамблеи о назначении Франклина дипломатическим агентом в Англии состоялось в феврале 1757 года, но к месту назначения он прибыл только 27 июля. Причиной столь длительной задержки являлся все тот же лорд Лаудон, который, помимо других пороков, отличался еще поразительной нерешительностью, которую он маскировал тем, что старательно создавал впечатление человека, обремененного колоссальными заботами. Делалось это довольно примитивно и по одному шаблону. Когда к главнокомандующему приходил посетитель, он встречал его, сидя за бюро и с пером в руках. Но производительность труда генерала-писателя была ниже всякой критики. Он задерживал отплытие судов в Англию, так как три месяца не мог подготовить письма для метрополии и никоим образом не реагировал на проклятия купцов, у которых портился товар, приготовленный для отправки в Англию, на настоятельные требования капитанов задерживаемых судов, корабли которых покрывались ракушками и гнили от чрезмерно затянувшейся стоянки. Главнокомандующий не торопился давать разрешение на отплытие кораблей в Англию и по-прежнему встречал посетителей за бюро, создавая впечатление, что занят написанием деловых бумаг. Посыльный из Филадельфии, который две недели подряд каждое утро заходил к нему, чтобы получить обещанные генералом письма, сказал о нем, что он, подобно «святому Георгу, всегда сидит верхом на коне, но никогда не скачет».

Вынужденное безделье в ожидании отплытия в Англию было очень томительным для Франклина. Это раздражало, заставляло выходить из себя человека, который привык к бурному ритму жизни, вел счет каждой минуте времени. Франклин любил повторять: «Не расточай времени, время дороже денег, это ткань жизни».

Но всему приходит конец, окончилось и время бесцельного ожидания разрешения на отплытие. Корабль наконец вышел в море. Время было тревожное, военное. Каперы противника рыскали на всем большом морском пути из Америки в Англию, и опасность подстерегала корабль каждый день. Несколько раз французские каперы пытались захватить почтовый корабль, на котором плыл Франклин, но каждый раз быстроходное судно благополучно уходило от погони.

Плавание продолжалось более месяца. Корабль и конвой покинули Нью-Йорк в середине июня, а в Лондон прибыли 27 июля. За время плавания Франклин отобрал все важнейшие изречения «Бедного Ричарда», касавшиеся экономических вопросов, опубликованные в «Альманахе» за двадцать пять лет его издания, и написал к ним предисловие. В том же 1757 году Франклин издал эту работу под названием «Путь к изобилию». Это был своеобразный катехизис делового человека. Меткие, крылатые выражения излагали житейскую мудрость представителя третьего сословия, давали рекомендации, как вести хозяйство, что нужно делать, чтобы преуспеть в делах и тем самым завоевать независимость в мире чистогана. Если сравнить работу, опубликованную в 1757 году с номерами «Альманаха», издававшимися в предшествовавшие годы, то можно обнаружить ряд расхождений в написании различных поговорок. Но это понятно, так как Франклин восстанавливал изречения «Бедного Ричарда» по памяти, и приходится удивляться, насколько его память была совершенной, чтобы помнить практически все, что было написано в «Альманахе» за двадцать пять лет его издания. За время плавания Франклин придумал еще ряд метких высказываний для «Альманаха» за 1758 год. Например: «Полуправда – часто большая ложь»; «Первая ошибка в общественных делах – путь к ним».